Проект ПЦУ и Брестская уния: что было, то и будет
Проект ПЦУ: участие в нем государства, мотивы и методы, все очень напоминает Брестскую унию 1596 г. Возможно, и последствия будут сходными. Какими именно?
В конце XVI века значительная часть территорий современной Украины входила в состав Речи Посполитой, государства, образованного в результате объединения Польши и Великого Княжества Литовского.
Государственной религией в Речи Посполитой являлся католицизм. Православие поначалу было хотя и второстепенной, но вполне терпимой религией. Однако отношение к православным подданным в Речи Посполитой постепенно стало ухудшаться. Обо всем этом довольно подробно расписано во множестве учебников по истории Украины. Украинских крестьян вообще не считали за людей, а украинская шляхта и православное духовенство и близко не могли стоять радом со шляхтой польской и духовенством католическим.
Известно, что сила действия равна силе противодействия. Чем сильнее сжимаешь, тем сильнее отдачу и получишь. Польские власти чувствовали, что у угнетаемого ими украинского народа растет чувство недовольства, видели в этом неудовольствии угрозу для себя и пытались ее нейтрализовать. То, что для нейтрализации этой угрозы нужно было просто перестать заниматься угнетением, им в голову не приходило. Поляки опасались набиравшего силу Московского царства и полагали, что православие является тем фактором, который связывает их православных подданных с Московией. И, соответственно, стремились разорвать эту связь. То, что в то время Московская Церковь уже приобрела статус патриархата, а Киевская Митрополия административно входила в Константинопольскую Церковь значения не имело. Точно так же сейчас не имеет значения то, что УПЦ – совершенно независимая Церковь, имеющая полную самостоятельность в управлении. Тогдашние польские власти видели в православии внешнюю угрозу для себя и стремились своих подданных оторвать от Церкви и передать их под тиару римского папы. Сейчас так же в УПЦ видят угрозу и пытаются поставить ее под контроль государства и Константинопольского патриарха. Но кроме внешней предпосылки к заключению унии была еще и внутренняя.
Эта внутренняя предпосылка заключалась в том, что часть украинской шляхты тяготилась своим униженным положением по отношению к польской шляхте и стремилась уравняться с ней в правах. Кто-то лично переходил в католичество. Но если пан перешел в католичество, а все его крестьяне остались в православии, это мало что значило. Нужно было переводить в католичество также и крестьян. А это было намного более сложной задачей, поскольку крестьяне, в отличие от большинства панов, намного больше дорожили своей верой. Поэтому для осуществления проекта унии с Римом сначала нужно было расставить на руководящие посты в Церкви таких людей, которые бы послушно исполняли волю ополячившейся шляхты, а еще лучше, чтобы они сами стремились к подчинению римскому папе, видя в этом материальные выгоды лично для себя. Эти мотивы являлись фактором того, что на епископские кафедры и на самые богатые приходы часто назначались люди сомнительного морального облика, зараженные честолюбием и сребролюбием и поэтому послушные светским властям. В этом моменте сегодняшняя ситуация и противостояние православных и униатов в XVI-XVII вв. отличаются друг от друга. Сегодня большинство архиереев УПЦ поставлены на свои кафедры решением Священного Синода, а не светских властей. Но это обстоятельство делает провал проекта ПЦУ только еще более вероятным.
В 1594-1595 гг. украинские архиереи составили нечто вроде заговора, согласившись на унию с Римом и выработав для этого некие «артикулы», т.е. условия, на которых епископы соглашались перейти под власть римского папы. Эти условия касались в основном материальных прав епископов, их власти и статуса. Например, они желали себе сенаторских званий, как и католические епископы, сохранения за собой церковных имений, уменьшения влияния братств и так далее. Отдельным пунктом «артикулов» являлось сохранение православных догматов и обрядов. Однако униатский проект не мог долго оставаться в тайне. О попытках продвинуть унию стало известно православному духовенству и шляхтичам, среди которых выделялся магнат Константин Острожский, ставший одним из наиболее влиятельных и последовательных защитников православия. Он обратился к польскому королю Сигизмунду III с просьбой собрать православный собор, на котором православные могли бы выработать единую позицию по вопросу взаимоотношений с римской церковью и положением православных в Речи Посполитой. Сигизмунд в просьбе отказал и призвал во всем повиноваться епископам, замышлявшим унию.
В 1595 г. «Артикулы» были направлены в Рим вместе с «Соборным посланием к папе Клименту VIII», подписанные митрополитом Киевским Михаилом (Рогозой), епископами: Луцким Кириллом (Терлецким), Владимирским Ипатием (Потеем), Перемышльским Михаилом (Копыстенским), Львовским Гедеоном (Балабаном), Холмским Дионисием (Збируйским), Пинским Леонтием (Пельчицким). Константин Острожский обратился к православным с воззванием твердо держаться православия и не признавать своими архипастырями тех, кто выступает за унию. Воззвание активно поддержали православные братства, значительная часть православной шляхты, низшее духовенство и миряне. При таких раскладах епископы Гедеон (Балабан) и Михаил (Копыстенский) предпочли отказаться от своих подписей под «Артикулами» и заявить о верности православию.
В ноябре 1595 г. Кирилл (Терлецкий) и Ипатий (Потей) отправились в Рим к папе, поцеловали ему туфлю и присягнули на верность. О том, чтобы сохранить православные догматы, не могло быть и речи, впрочем, как и о других «условиях» украинских архиереев. Их приняли в католичество как «кающихся схизматиков» без каких-либо обязательств со стороны Рима. Единственным «утешительным призом» для них было позволение папы сохранить привычные обряды, да и то при условии, что они не будут противоречить католическому учению. Вернувшись в Украину, они всячески старались скрыть свое отречение от православного вероучения. Однако долго это скрывать было невозможно. В 1596 г. польский король распорядился созвать в Бресте собор для принятия унии. Однако православные всячески выступали против унии. В итоге по факту в Бресте прошли два собора: православный и униатский. Эти соборы взаимно предали друг друга анафеме и утвердили: один – верность православию, другой – унию. На стороне униатов было большинство епископов, светские власти и ополячившаяся шляхта. На стороне православных – все известные монастыри, множество соборных храмов, православные братства, часть шляхты, церковный народ и два епископа Гедеон (Балабан) и Михаил (Копыстенский). Впрочем, поскольку их подписи уже стояли под документами об унии, то сторонники униатского собора объявили, что весь без исключения епископат – за унию.
После Брестского собора в Речи Посполитой были приняты свои «антицерковные законы». Поскольку все епископы считались перешедшими в унию, то и вся их паства, монастыри и приходы объявлялись униатскими. Православие как таковое было под запретом, а тех, кто все же сохранил верность Церкви, ждали суровые преследования. Их лишали храмов и церковного имущества, ущемляли в правах, часто совершали физические расправы. Епископы Гедеон (Балабан) и Михаил (Копыстенский) несмотря ни на что остались православными и умерли своей смертью в 1608 и 1612 гг., соответственно. После их смерти православные остались вообще без епископов до тех пор, пока в 1620 г. Иерусалимский Патриарх Феофан III не прибыл в Киев при поддержке гетмана Конашевича-Сагайдачного и не восстановил православную иерархию.
Униатская церковь признавалась единственной законной церковью в Речи Посполитой, и государственные власти не останавливались ни перед чем, чтобы присоединить к ней православные приходы и монастыри. То же самое происходит и сегодня. Украинские власти не признают за своими гражданами права быть членами УПЦ и делают все возможное, чтобы заставить их присоединиться к ПЦУ. Но они не учитывают, кроме всего прочего, тот момент, что украинцы по своему менталитету свободолюбивый народ и его нельзя заставить поменять религиозные убеждения по решению с Банковой. Это обстоятельство не учитывали и польские власти в конце XVI века. Православные пытались убедить их изменить эту принудительную проуниатскую политику, но убеждения не помогали. На стороне унии были продавшиеся архиереи, небольшая часть духовенства, значительная часть шляхты и польские власти вместе с силовым аппаратом, находившемся в их распоряжении. Но подавляющая масса православного населения, низшего духовенства, часть украинской шляхты и почти все монастыри были полны решимости остаться верными православию. Весомой силой на стороне православных оказалось казачество, которое оказывало ему не только моральную, но и силовую поддержку. Так Речь Посполитая вместо того, чтобы при помощи унии решить свои внутренние и внешнеполитические проблемы, получила у себя фактически гражданскую войну, а также дала в руки Московского царства козырь для агрессивной внешней политики.
Как уже говорилось, в 1620 г. гетман Петро Сагайдачный обеспечил приезд в Украину патриарха Феофана, который рукоположил в Киевские митрополиты Иова (Борецкого), а также епископов для других епархий. В 1633 г. польское правительство все же было вынуждено признать законность существования православной Церкви и вернуть ей часть захваченных храмов и имущества. Конечно, на этом борьба униатов с православием не была закончена… С переменным успехом и с разной интенсивностью она продолжается до сих пор.
Вся эта история изобилует различными историческими событиями, которые происходили под влиянием различных религиозных, политических и военных факторов, но для нас важны следующие неоспоримые выводы:
Уния, которая задумывалась для объединения населения Речи Посполитой, наоборот послужила фактором разъединения. Непродуманная религиозная политика тогдашних властей привела к глубокому расколу украинского общества, который существует до сих пор.
Насильственное насаждение униатства привело к вооруженному противостоянию польских властей с украинским казачеством. Это противостояние, очень долгое и кровопролитное, в конце концов закончилось победой православия. При этом оно сильно истощило Речь Посполитую, что вместе с другими факторами, и привело к полному исчезновению этого государства в результате так называемых трех разделов Польши.
Ни насилие, ни тогдашние антицерковные законы, ни бесчинства властей и тогдашних радикалов, ничто не заставило массы верующего народа принять унию. Церковь продолжала существовать и осуществлять свою деятельность, хотя это было сопряжено с неимоверными трудностями.
Предательство архиереев и переход их в унию не дал практически никакого результата. Их решение не было принято церковным народом и монашеством.
Церковь в борьбе с униатством прошла свой путь внутреннего очищения, из нее ушли те, кто искал в Церкви выгоды, почестей и власти, и кто на самом деле мешал развитию Церкви и осуществлению ее божественной миссии на земле.
Сопротивление униатству дало мощный импульс для развития церковного богословия и иных наук, украинской культуры, письменности, книгопечатания и так далее. Полемика с католиками и униатами явила многих выдающихся деятелей, таких как Петр Могила, Елисей Плетенецкий, Захария Копыстенский, Памво Берында, Лаврентий Зизаний, Иов Борецкий и многие другие.
Несмотря на то, что униатская церковь существует до сих пор и даже неплохо себя чувствует, провальность униатского проекта в конце концов был вынужден признать даже римский папа Франциск. Вот цитата из декларации, которую он подписал в 2016 году: «Сегодня очевидно, что метод "униатизма" прежних веков, предполагающий приведение одной общины в единство с другой путем ее отрыва от своей Церкви, не является путем к восстановлению единства».
Исходя их всего этого можно сделать несколько предположений о том, как может развиваться религиозная ситуация в Украине в связи с запретом Украинской Православной Церкви на законодательном уровне:
Во-первых, ни антицерковный закон 8371, ни репрессии со стороны силовых органов, ни решения местных властей, ни бесчинства радикалов, ничто не сможет заставить УПЦ самоликвидироваться и влиться в ПЦУ.
Во-вторых, надежды властей на то, что властям удастся запугать какую-то часть архиереев и заставить их перейти в ПЦУ, не оправдаются. Если таковые перебежчики и появятся, то их будет немного и они не смогут привести за собой свою паству. Те, кто хотел в ПЦУ, уже перешел. Печальный опыт бывших митрополитов Александра Драбинко и особенно Симеона Шостацкого свидетельствует: ни верующие, ни духовенство в большинстве своем за ними не пошли.
В-третьих, грубое и некомпетентное вмешательство властей в церковные дела уже привело к расколу и поляризации украинского общества, а продолжение такой политики грозит сделать это противостояние неизлечимым, что отрицательно скажется и на общественной, и на политической ситуации в Украине.
В-четвертых, уничтожить УПЦ не удастся, и в конце концов государство будет вынуждено признать ее право на существование, но произойдет это в результате противостояния и еще неизвестно, каких жертв будет стоить.
Впрочем, еще не поздно одуматься и постараться, если не исключить вышеназванные последствия, то по крайней мере их уменьшить.
