Максим Исповедник – монах, противостоявший императорам и патриархам
Любая ересь или раскол в большей мере имеет политическую природу, чем богословскую или догматическую. Это мы наблюдаем ныне, так было и во времена Максима Исповедника.
3 февраля Православная Церковь чтит память преподобного Максима Исповедника. В календаре его имя даже не выделено жирным шрифтом и иногда у меня складывается впечатление, что до сих пор о нем, как о политическом преступнике, будто неудобно говорить.
Естественно, что на самом деле это не так, но все же, подавляющему большинству православного народа преподобный Максим как христианский писатель, богослов и философ все-таки известен крайне мало. Однако же изрядный интерес к его личности сегодня проявляет патрологическая наука, в особенности на Западе, о чем свидетельствуют труды, например, таких оксфордских исследователей как Бронвен Нейл и Полин Аллен. Из отечественных современных ученых, занимающихся максимоведением, стоит назвать имя Григория Беневича.
Вообще не написать о преподобном Максиме Исповеднике я не мог, так как это мой любимый святой. Еще в 2013 году, к своему 400-летнему юбилею, Киевская Духовная Академия издала диссертацию дореволюционного профессора Сергея Епифановича, посвященную преподобному Максиму. В свое время это было фактически первое полноценное и крупное исследование жизни и трудов святого. Перед выпуском из академии два тома диссертации нам и подарил на память тогдашний ректор, владыка Антоний (Паканич). Перечитав труд Сергея Леонтьевича, я понял, что для меня Максим Исповедник стал, своего рода, образцом христианина.
Преподобный Максим был монахом, молитвенником и аскетом, перенесшим целый ряд судов, издевательств и ссылок за свою верность Истине и борьбу за чистоту веры.
Он был удивительным человеком: с одной стороны – это прекрасно образованный эрудит, его называют сложнейшим из всех византийских отцов, а высота его мысли, как говорили греки, вызывает даже головокружение. С другой же стороны – преподобный Максим был простым монахом, молитвенником и аскетом, к тому же перенесшим целый ряд судов, издевательств и ссылок за свою верность Истине и борьбу за чистоту веры. Его стойкость и принципиальность не могут не вдохновлять. Именно поэтому образ Максима Исповедника актуален и для современных христиан.
Вот лишь небольшая характеристика от профессора Епифановича: «В своем лице он дал яркий пример живого греческого гения в необычайной литературной плодовитости, напоминающей по многосторонности эпоху великих отцов. За весь VII в. это единственная крупная литературная величина, интересы которой простирались и на экзегетику и богословие, и на аскетику и литургику, и на пасхалию, и даже на поэзию. Возвышаясь головой над всем своим поколением, преп. Максим был лучшим выразителем настроений своей эпохи. Он – зрелый плод византийской культуры, яркий образчик ее гения, отражение ее умственного характера. Его идеал – идеал аскетической Византии. Его мировоззрение – стройная система идей, наиболее характерных для его эпохи. Его мистика – отражение господствующих настроений среди лучших сынов Византии».
Стоит напомнить, что в VII веке (всего через 18 лет после смерти преподобного) состоялся VI Вселенский собор. Все его вероучительные определения были построены на основании трудов Максима Исповедника, при этом имя святого в актах собора ни разу даже не упомянули. Нельзя было, ведь ересь монофелитва являлась частью государственной политики императоров Ираклия I и, в немного смягченном виде, Константа II. Святого осудили именно как политического преступника, восстававшего против действующей власти, а потому и вспоминать о нем было довольно рискованно, так как приговоры никто не отменял.
Когда политика вмешивается в церковные дела, даже сан римского епископа не является препятствием для совершения всяких беззаконий.
К слову нужно сказать, что в отношении этой ереси простой монах противостоял двум немалую власть имущим «церковным князьям», поскольку впервые монофелитские идеи были сформулированы папой Гонорием I в письме к Константинопольскому патриарху Сергию. Это, скажем так, хороший «камень в огород» западного учения о непогрешимости римского понтифика. Однако, справедливости ради, нужно отметить, что папа Мартин I, наоборот, выступил противником ереси, во время одного из бегств приютил у себя Максима Исповедника, за что и пострадал – был сослан в Херсонес Таврический, где и умер от голода. Как видим, когда политика вмешивается в церковные дела, даже сан римского епископа не является препятствием для совершения всяких беззаконий.
Это сегодня монофелитские споры уже являются достоянием истории, мы смотрим на них издалека, а потому, при желании, в них несложно разобраться. Но тогда, в VII веке, все было совсем иначе. Блуждание различных идей, не до конца устоявшаяся терминология, могли лишь запутать мысли желавшего в этом разобраться. Не сразу во всем разобрался и преподобный Максим. Одну из решающих ролей в этом плане сыграл святитель Софроний Иерусалимский, еще в 634 году своим Соборным посланием осудивший предлагаемое папой Гонорием еретическое учение. Именно он и наставил Максима Исповедника, когда тот был вынужден скрываться в Палестине от преследования.
В ранний период своей жизни Максим избегал ареста, потому что воспринимал его как препятствие совершению аскетического подвига.
Однако же бегство преподобного не стоит рассматривать как проявление даже малейшей боязни за свою жизнь. Тем более что, в конце концов, он мужественно предстал перед судом, пережил несколько ссылок, издевательств и побоев, уже старцем был казнен через отрезание правой руки и языка и сослан умирать в Колхиду. Однако в более ранний период своей жизни Максим избегал ареста, потому что воспринимал его как препятствие совершению аскетического подвига. Кроме того, постоянные путешествия стали для святого средством борьбы с ересью. Перемещаясь из провинции в провинцию, он сильным словом наставлял верных христиан не принимать монофелитского учения.
Для характеристики личности преподобного хотелось бы остановиться еще на одном эпизоде его жизни. Я уже упомянул имена папы Гонория и патриарха Сергия, но на стороне ереси выступили также Александрийский патриарх Кир и преемник Сергия Пирр. У Максима Исповедника был друг – патрикий Григорий – возглавлявший провинцию Африку, именно он в свое время и принял преподобного у себя в Карфагене. Здесь же, в июле 645 года, состоялся знаменитый диспут Максима с Пирром относительно одной/двух воль во Христе. Сегодня такой диспут мы бы назвали дебатами, только вот привыкли мы этот термин применять в отношении политических, а не богословских обсуждений. В VII же веке людей, в отличие от нас с вами, гораздо больше интересовали христологические вопросы. Именно поэтому диспут был публичным, в присутствии большого количества христианского народа. Естественно, преподобный Максим вышел из него победителем. Пирр принял диофелитское учение, но позже от него отказался и снова вернулся к ереси.
Так вот уже в Константинополе, во время одного судебного процесса, начальник царской трапезы Сергий Евкрат спросил Максима: «Скажи нам, авва, каким образом убедил ты Пирра отказаться от его собственного догмата и принять твой догмат», – на что преподобный немедленно ответил, что он отстаивает не свой догмат, а догмат соборной Церкви и считать его своим ему даже в голову не приходило. Такое отношение явно придавало делу Максима Исповедника мужественности и уверенности. Именно поэтому на последующем судебном процессе, когда, казалось бы, все обстоятельства складывались против него, когда обвинители указывали и на авторитетную Римскую Церковь, которая вот-вот примет еретическое монофелисткое учение, преподобный Максим все равно выстоял.
«Дух Святой устами Апостола анафематствует даже Ангелов, если бы они стали возвещать что-либо противное проповеди Апостольской. Посему, если и вся вселенная вступит в общение с Патриархом [Константинопольским] и начнет с ним причащаться, я не буду с ним причащаться».
Преподобный Максим Исповедник
В тот момент Истина была не с патриархами, не с властью, не с большинством, а с простым монахом. В ответ обвинителям преподобный Максим сказал: «Дух Святой устами Апостола анафематствует даже Ангелов, если бы они стали возвещать что-либо противное проповеди Апостольской. Посему, если и вся вселенная вступит в общение с Патриархом [Константинопольским] и начнет с ним причащаться, я не буду с ним причащаться».
Правую руку и язык преподобному Максиму отрезали для того, чтоб заставить его замолчать, чтоб он не мог ни говорить, ни писать. Видимо другого способа уже попросту не было. Но голос и пример стойкости Максима Исповедника звучит и сегодня. Ересь была побеждена, а отстаиваемая преподобным Истина восторжествовала – это ли ни пример и для нас, своевременных христиан.
Давайте же не забывать о таких удивительных святых как Максим Исповедник. Важнее всяких внешних атрибутов, чтобы его имя было выделено жирным шрифтом в нашей памяти и в нашем сердце.
