Что происходит с хлебом и вином на Литургии?
Для Церкви Литургия – это не театральное представление, а действие, в котором Дух Святой совершает реальное изменение хлеба и вина в Тело и Кровь Спасителя.
Христос – центр жизни Православной Церкви. Христос, Который предлагает нам Свои Тело и Кровь в таинстве Божественной Евхаристии. И здесь надо четко понимать, что Литургия – это не просто обряд, не просто богослужение, не воспоминание о событиях древности и тем более не символическое соединение с Христом, но реальное, таинственное (необъяснимое с рациональной и человеческой точек зрения), действенное Причастие Тела и Крови Христовых. И вопрос о том, что именно происходит с хлебом и вином на Литургии, – это не какая-то сухая, оторванная от жизни, богословская проблема, а вопрос самой сути нашей веры.
К сожалению, сегодня всt чаще звучат утверждения, что на Литургии «ничего не происходит» с хлебом и вином в онтологическом смысле – то есть они якобы остаются хлебом и вином, но становятся «Телом и Кровью» Христовыми только для человека, участвующего в Литургии и принимающего их с верой. Одним из самых популярных представителей этой позиции является профессор МДА Алексей Ильич Осипов.
Попробуем рассмотреть его доводы – и дать на них ответ, основанный на Священном Предании Церкви, словах святых отцов и литургическом опыте Православия.
Позиция Осипова
В разных своих выступлениях (например, в лекции «Таинство Евхаристии») Осипов утверждает следующее:
На Литургии нет «пресуществления» в западном смысле этого слова, поскольку, по его мнению, это учение противоречит понятию Таинства как «таинственного», т.е. непостижимого.
По Осипову (и согласно тем, кто последует его мнению), хлеб и вино остаются хлебом и вином, но становятся в каком-то смысле «Телом и Кровью» Христовыми только в рамках духовного опыта причащающегося.
Богослов уверен, что нельзя говорить о реальном превращении хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы, потому что это абсурдно с научной, биологической и философской точек зрения. А кроме всего прочего – это еще и влияние западной схоластики. Эти тезисы Осипов часто сопровождает ссылками на святителя Григория Богослова и святителя Иоанна Златоуста, утверждая, что «ни один из отцов не говорил о пресуществлении в онтологическом смысле».
Так ли это на самом деле?
Начнем с того, что Православная Церковь на протяжении всей своей истории не просто верит в реальное присутствие Христа в Евхаристии, а учит о реальном, истинном, неизъяснимом, но действенном изменении хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы.
Например, святой Иустин Философ пишет: «Мы приемлем Евхаристию не как простой хлеб и не как простое питие, но каким образом Иисус Христос-Спаситель наш, воплотившись Словом Божиим, имел для спасения нашего Плоть и Кровь, таким же образом и Пища эта, над которой произнесено благодарение молитвой Слова Его, по преложении питающая нашу кровь и плоть, есть Плоть и Кровь Того же воплотившегося Иисуса Христа».
Ему вторит святитель Кирилл Иерусалимский: «Хлеб и Вино Евхаристии, прежде святого призывания поклоняемой Троицы, были простым хлебом и вином. По совершении же призывания хлеб становится Телом Христовым, а вино – Кровию Его».
То же самое говорит и святитель Феофилакт Болгарский: «Помни, что хлеб, который мы вкушаем в Таинстве, не есть образ Тела Господня, но есть самая Плоть Господа... Ибо хлеб таинственными словами, через таинственное благословение и наитие Святого Духа претворяется в Плоть Господа... Хлеб не есть образ Тела Господня, но прелагается в самое Тело Христово».
Противники этого учения утверждают, что в тексте Литургии святителя Василия Великого Дары названы «вместообразными», а значит, ни о какой реальности присутствия Христа в них речь не идет – все это символически и образно. Это мнение не ново, и на него уже ответил преподобный Иоанн Дамаскин: «Хлеб и вино – не образы Тела и Крови Христовой, но самое Обоженное Тело Господа, ибо Сам Господь сказал: "сие есть Тело Мое" (Мф. 26. 26), а не образ Тела; "сие есть Кровь Моя" (Мф. 26, 28), а не образ Крови... Если же некоторые и называли хлеб и вино "вместообразными" Тела и Крови Господней, как, например, богоносный Василий в Литургии, то называли так это приношение не по освящении, но до освящения».
Ну и ту же точку зрения, общепринятую у святых отцов, выражает и святитель Иоанн Златоуст, когда говорит: «Как многие ныне говорят: желал бы я видеть лицо Христа, образ, одежду, обувь! Вот, ты видишь Его, прикасаешься к Нему, вкушаешь Его. Ты желаешь видеть одежды Его, а Он дает тебе самого Себя, и не только видеть, но и касаться, и вкушать, и принимать внутрь». (Беседа на Матфея 82, 4).
Таким образом, практически все отцы ясно и без обиняков говорят об изменении, превращении, преложении хлеба и вина – не в метафорическом, а в реальном и онтологическом смысле.
Кроме того, во всех Литургиях Восточной Церкви мы находим молитву епиклезы, где священник прямо просит Святого Духа: «И сотвори хлеб убо сей – Самое честное Тело Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Чашу же сию – самую честную Кровь Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа...».
То есть Церковь веками молится об этом – не о каком-то «духовном символе», а о реальном Теле и самой Крови Христа.
Все дело в том, что для Церкви Литургия – это не театральное представление и не какая-то попытка «настроиться» психологически на происходящее в Сионской Горнице, медитация, а действие, в котором Дух Святой совершает реальное изменение хлеба и вина в Тело и Кровь Спасителя.
Что касается «влияния католической схоластики», то здесь надо отметить следующее.
Да, в католической традиции термин transsubstantiatio («пресуществление») появился только в XIII веке. В западной богословской традиции он связан с философией Аристотеля – субстанция, акциденции и так далее. Но, как мы уже видели раньше, православная вера в реальное изменение Даров существовала задолго до этого термина, и основана она не на греческой философии или «католической традиции», а на литургическом и отеческом понимании сущности Таинства Евхаристии.
Святитель Марк Эфесский, которого уж точно нельзя укорить в том, что на его воззрения как-то повлияли католики (против учения которых он выступал практически всю свою жизнь) пишет, что на Великом входе «несомый священный Хлеб, еще не освященный и как бы мертвый, немного спустя, действием Животворящего Духа делается живым и пресуществляется в Самое Животворящее Тело». То есть он, как видим, без зазрения совести употребляет термин «пресуществление», и выступает не столько против него, и не тем более, не против святоотеческого понимания таинственного изменения хлеба и вина, а только против попыток понять все происходящее при помощи человеческого ума или философии. По сути, он верует, что хлеб и вино прелагаются, изменяются, превращаются, пресуществляются в Тело и Кровь Христа, но пытается понять, как именно это происходит (что делают католики в своем учении о сущности и акциденции). Для святителя Марка, как и для других святых отцов, важно не объяснение Таинства, а вера в происходящий факт. Это и есть православный подход: мы верим в то, что на Литургии хлеб и вино становятся реальными Телом и Кровью Спасителя, и не нуждаемся в философской схеме, которая бы нам это объясняла.
Ошибочность «психологического символизма»
Идея о том, что «преложение происходит лишь для верующего», то есть только в его сознании и восприятии, подрывает само основание Литургии. Потому что если Дары – просто символы, которые «работают» только при наличии веры, то, во-первых, Таинство зависит от субъективного состояния, а не от действия Святого Духа, а во-вторых, теряет смысл, потому что при таком подходе нельзя причаститься «недостойно» (1 Кор. 11:27–30).
Ведь как можно быть виновным в недостойном причастии Тела и Крови Господней, если ничего реального не происходит? В то время как апостол Павел говорит прямо: «Ибо кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет в осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем» (1 Кор. 11:29). Если это просто хлеб и вино – за что это «осуждение»?
Вывод
Православная Церковь никогда не боялась слова «пресуществление», хотя и не настаивает на беспрекословном его применении. Однако Церковь всегда настаивала и настаивает на самой сути веры: хлеб и вино на Литургии становятся истинными Телом и Кровью Христовыми.
Эта вера никак не обоснована и не обусловлена философскими или схоластическими схемами. Потому что она находится в сердцевине жизни Церкви и передает нам учение апостолов и святых отцов. И если Христос говорит: «Приимите, ядите: сие есть Тело Мое…» (Мф. 26:26), а мы пытаемся оспорить Его слова, то либо мы не христиане, либо просто не понимаем, что такое Литургия.
