Поджог храма УПЦ, или Еще раз о «свободных переходах» в ПЦУ
В конце сентября сторонники ПЦУ сожгли храм УПЦ на Волыни. Как связан этот поджог и миф о «свободных переходах» из УПЦ в ПЦУ?
Шок не только по поводу явного поджога храма, и не только потому, что подобные вещи не вписываются в мировоззрение любого нормального человека, но и потому, что этот сожженный храм был построен общиной, которая уже пережила трудности.
Дело в том, что в 2019 году представители ПЦУ отобрали у верующих УПЦ села Старые Кошары храм в честь апостола и евангелиста Иоанна Богослова. Отобрали, символически выбрав для своего поступка Великую среду – день, когда Иуда предал Христа.
Именно по этой причине мы считаем, что теперешний поджог нового храма – это не просто уголовное преступление, а мощный символ продолжающихся преследований, с которыми сталкиваются верующие УПЦ.
Гонений нет?
Сегодня из уст противников УПЦ мы почти постоянно слышим о том, что никаких гонений на Церковь в Украине нет. Более того, глава департамента по религии Виктор Еленский неоднократно заявлял, что уровень религиозной свободы в Украине – едва ли не самый высокий в Европе.
Однако тот факт, что храм в Старых Кошарах был намеренно сожжен, должен стать красным флагом для всех тех, кто утверждает, что никаких преследований УПЦ нет.
Религиозная община, уже потерявшая один храм, объединилась и смогла построить новый. Казалось бы, что все враги Церкви должны бы успокоиться: ведь они своего добились, отобрав храм. Однако не тут-то было. Протоиерей Андрей Хомич, настоятель общины УПЦ, сообщил, что подозреваемый в поджоге долгое время угрожал священнику и прихожанам. Несмотря на то, что верующие предупреждали власти и предоставляли доказательства поступающих угроз, реакции от правоjхранительных органов не было. В итоге храм УПЦ в честь Покрова Божией Матери сожгли…
Именно поэтому мы считаем, что этот поджог нельзя рассматривать в качестве отдельно взятого инцидента. Нет, он вшит в канву более широкой проблемы: прихожане УПЦ не могут считать, что в отношении них действуют законы или Конституция Украины. Также, как против них не действуют нормы демократии или международного права. И сколько бы сторонники ПЦУ ни утверждали, что верующие свободно переходят в их юрисдикцию, правда совершенно иная.
Миф о свободных переходах
Представители ПЦУ часто утверждают, что верующие УПЦ свободно выбирают вступление в ряды организации Думенко, получившей легализацию в 2018 году.
Мы очень часто слышим, что никто никого не заставляет менять юрисдикцию, что все переходы основаны на выборном праве и зависят исключительно от желания представителей общины перейти в ПЦУ.
Мы видим, как проводятся «собрания» и «голосования», на которых группы людей принимают «естественное решение» присоединиться к «национальной» церкви. Потом в СМИ появляется информация, что религиозная община «изъявила желание» перейти в ПЦУ, чаще всего без священника УПЦ.
И у человека, плохо знакомого с украинской реальностью, может сложиться мнение, что все так и есть – никаких гонений, давления, угроз, фальсификации документов нет, а есть одна сплошная демократия и «воля общины». Но события в Старых Кошарах рисуют другую картину.
Православные христиане этого села переходить в ПЦУ не хотели. От слова «вообще». Но давайте на секунду допустим, что какая-то часть общины решила все-таки пойти на этот шаг, и храм отобрали почти законно. Допустим. Что же мы видим дальше?
Другая часть, а именно те, кто переходить отказался, остались верны своей Церкви. Они не поддались внешнему давлению, не побоялись угроз и обвинений в «служении Москве»; они просто построили новый храм.
Однако представители Думенко, прекрасно понимая, что с новый храм «перевести» в ПЦУ уже не получится (не могут же те, кто его строил, вдруг тоже захотеть к Сергею Петровичу), решили просто его сжечь. О чем это говорит?
Во-первых о том, что «переходы» в ПЦУ не такие свободные, как их изображают.
Во-вторых, даже если часть общины УПЦ решит никуда не уходить, им спокойно жить не дадут. Люди будут жить с постоянными угрозами в свой адрес, опасаясь нападений и сталкиваясь с открытым насилием.
И именно эти вещи четко свидетельствуют, что для многих общин УПЦ в Украине нет реальной свободы выбора – ты либо «переходишь», либо тебя сожгут. Третьего не дано.
Если бы переход в ПЦУ был действительно свободным, не было бы необходимости в насилии. Однако мы видим обратное: пребывание в УПЦ в атмосфере насилия и ненависти требует большого мужества, поскольку тех, кто выбирает это решение, не оставляют в покое.
Выводы
О каких же «свободных переходах» можно говорить в этом случае? Разве можно назвать «свободным» решение человека, которому ломом отбивают пальцы (как при захвате храма УПЦ в Юрковцах), или когда человеку ломают ноги (как при захвате храма УПЦ в Носовке), или когда ему ломают нос (как сломали священнику УПЦ в Тульчинской епархии), или когда вообще перерезают горло (как священнику УПЦ в Виннице)?
Разве можно говорить о «свободном переходе» общины УПЦ в ПЦУ, если для реализации этой «свободы» используют ломы, кувалды, болгарки и таран, а когда, даже потеряв храм, община решает остаться в УПЦ и строить новый – их просто сжигают? В чем именно здесь проявляется «свобода»? Мы ответим на этот вопрос.
«Свобода» здесь в том, что некоторым позволено все, а другим ничего. Что некоторые жители Украины – это граждане, в то время как другие – люди второго сорта. В том, что люди, называющие себя христианами, но захватывающие и сжигающие храмы, совершенно свободно отказываются от Христа.
