Украинский церковный конфликт: почему нам не подходит эстонский сценарий
В отличие от ситуации в неправославной Эстонии, вторжение Фанара в Украину становится катализатором обострения глобальных общественных противоречий.
Разрыв евхаристического общения между РПЦ и Константинопольским Патриархатом дал повод для вала рассуждений о вариантах развития ситуации. Естественно, что блогосфера, ориентированная в основном против РПЦ, ликует. Русскую Церковь уже называют «раскольнической», «самоизолировавшейся» и т.п. Однако за полукомпетентной мишурой появляются и серьезные аналитические высказывания, которые сравнивают конфликт Фанара и Москвы с их же спором двадцатилетней давности об автокефалии Эстонской Церкви.
Характерно, что, говоря об этой ситуации, практически никто не охватывает деталей, ставя между конфликтом по Украине и вышеупомянутым знак «равно». С этим нельзя согласиться, поскольку раскрытие деталей показывает: ситуации, хотя во многих аспектах похожи, не равны. Более того, есть опасения, что украинский вопрос может серьезно навредить всеправославному единству.
После первых шагов Фанара по легализации украинских неканонических структур – УПЦ КП и УАПЦ – стало очевидно, что греки идут уже протоптанной стезей так называемого эстонского сценария. Схожесть действий, риторика, манера поведения… все напоминает о том, как Константинопольский Патриархат поступал в Эстонии в 1996 году. Тогда Фанар, пользуясь политической ситуацией в стране и поддержкой местных властей, принял решение о легализации Эстонской Апостольской Православной Церкви, которая действовала в государстве как антипод Эстонской Православной Церкви Московского Патриархата.
Украинский вопрос может серьезно навредить всеправославному единству.
На тот момент государство Эстония предоставило всяческую поддержку ЭАПЦ. В порядке закона о реституции, принятого государственным аппаратом, воссозданной ЭАПЦ передавали храмы и другую недвижимость ЭПЦ МП. А Эстонской Православной Церкви Московского Патриархата отказывали в реализации любых юридических и имущественных прав. Дошло даже до того, что правительство Эстонии отказывало ЭПЦ МП во внесении изменений в устав пунктов о самоуправляемости.
Естественно, на подобные бесчинства реагировали и в РПЦ, и в политической Москве. Несмотря на это, любые попытки хоть как-то урегулировать ситуацию были полностью нивелированы с появлением в конфликте третей стороны – Константинопольского Патриархата. В 1996 году Патриарх Варфоломей вдруг вспомнил, что Эстонская Православная Церковь однажды была под властью Фанара. Тогда, в далеком 1923 году, в истории Эстонской Православной Церкви тоже фигурировало слово «Томос». Вот только интересно, что этот документ, выданный патриархом Мелетием IV, отнюдь не давал полной церковной независимости православным эстонцам, а лишь определял их как самоуправляемую митрополию в составе Константинопольского Патриархата.
Пользуясь этой исторической лазейкой, Патриарх Варфоломей заявил, что РПЦ захватила ЭАПЦ в 1940 году силой, «на штыках советских солдат». Действуя в том же стиле, что и теперь в Украине, глава Константинопольского Патриархата «восстановил историческую справедливость» и… снова присоединил ЭАПЦ к своей Церкви. Как и в 1923 году, ЭАПЦ не получила желаемой полной независимости, став лишь частью Константинопольского Патриархата и мозолью для РПЦ.
В то время РПЦ отреагировала так же, как и сейчас по украинскому церковному вопросу. Патриарх Московский и всея Руси Алексий II собрал Священный Синод РПЦ, на котором постановили «прекратить каноническое и евхаристическое общение с Константинопольским Патриархатом». Разрыв между Москвой и Фанаром продолжался около пяти лет. А учитывая, что игра не стоила свеч, уже в 2001 году общение было восстановлено.
За время разрыва между РПЦ и КПЦ ситуация в самой Эстонии сложилась еще более интересно. Как говорит официальная статистика, ЭАПЦ – это 60 приходов, а ЭПЦ МП – 31 парафия на территории Эстонии. Несмотря на это, 85% из 180 000 православных эстонцев – прихожане Эстонской Православной Церкви Московского Патриархата. Кстати, сама ЭАПЦ обещанной автокефалии от Фанара так и не получила. Таким образом, РПЦ все равно вышла из ситуации в большем плюсе, чем ее оппоненты.
Однако почему эстонский сценарий не подойдет для разрешения религиозной ситуации в Украине? Учитывая стабильную политическую ситуацию в Эстонии и относительно небольшой процент православных верующих от общего количества населения (13% от общего числа граждан Эстонии), ЭАПЦ и ЭПЦ МП попросту не могут быть субъектами государственной политики.
Иными словами, никому в эстонском политикуме не придет в голову разыгрывать религиозную карту, поскольку ни религия в целом, ни Православие в частности не являются в Эстонии приоритетными темами или предметами политических спекуляций. Это все равно, если бы кто-то в Украине надумал строить свою политическую модель на воздействии или противодействии с исламом, который, хотя и существует в государстве, представлен малочисленными этническими группами и не представляет особого интереса, как инструментарий влияния на социум.
Другое дело – Православие. Большинство населения Украины идентифицирует себя именно в контексте этого религиозного направления. А учитывая существующий в государстве раскол Православной Церкви на три конфессии, естественно, что существует и соответственное разделение в обществе. И здесь мы говорим не о 100 и даже не 500 тысячах населения, а о десятках миллионов людей, которые, к тому же, являются потенциальным электоратом.
Религиозный конфликт в Украине однозначно необходимо обсуждать на общеправославном уровне.
Учитывая это, политтехнологи мастерски используют любое разделение в обществе для поддержания существующего агрессивного политического курса государственной политики, построенного именно на противопоставлении. Вот только в данной ситуации противопоставляют друг другу не просто РПЦ или КПЦ, а именно граждан Украины. Именно поэтому Константинопольский Патриархат, агрессивно вторгшийся в Украину, отнюдь не врачует раскол Церкви и общества, а напротив – подливает масла в огонь, становясь катализатором обострения общественных противоречий.
На Фанаре должны понимать, что ни эстонский, ни любой другой сценарий в Украине не будет принят всем обществом. Значительная его часть отторгнет любые посягательства на существующий порядок вещей в религиозной сфере государства. И, к большому нашему сожалению, Украина пока еще не достигла такого же верховенства права, как Эстония, чтобы разрешать имущественные вопросы касательно культовых сооружений в правовой сфере. Несмотря на то, что в КПЦ призвали своих сторонников не проявлять агрессии к оппонентам и отказаться от захватнических амбиций, реконкиста в Украине неминуема. Фанар же своим вмешательством в ситуацию, сам того не понимая, открывает «ящик Пандоры».
Что еще обязательно понимать: у Православных Поместных Церквей не получится отмалчиваться, занимая нейтральную позицию и выражая «ООНовскую» обеспокоенность ситуацией. Религиозный конфликт в Украине однозначно необходимо обсуждать на общеправославном уровне. Разрыв отношений между РПЦ и Фанаром – это не каприз, а вынужденная мера, продиктованная непониманием последними всей сложности ситуации, которая может привести к непоправимым последствиям. Кроме того, демонстративный «поход ромеев на север» может стать не последним вмешательством в дела других Поместных Церквей. Каждая из них имеет свой внутренний раскол, который Фанар, взяв на себя такое исключительное право, в любое время может «уврачевать».
Таким образом, украинский церковный конфликт открывает дверь в новую эпоху. Этот период может стать временем больших внутрицерковных потрясений либо окончательно расставить необходимые для решения существующих разногласий акценты. Разделения между Поместными Церквями известны истории. Каждое из них рано или поздно кончается миром, ведь Церковь – это не политический инструмент, а Богочеловеческий организм, Который врата ада, как известно, не одолеют.
