Архимандрит Спиридон (Лукич): живой голос литургического предания
Сегодня наш рассказ об уникальном современнике, пережившем закрытие Лавры, дождавшемся ее открытия и внесшем неоценимый вклад в возрождение лаврской певческой традиции.
Есть такие жизнеописания святых, которые передать словами очень тяжело. Известно о них немного. Жили они по-монашески, тихо и смиренно. В них обитала Благодать Божия.
Как описать то, что происходит в глубинах человеческой души? Какими выражениями обозначить то, что чувствуешь, когда находишься рядом с таким подвижником? Какие словосочетания могут описать сияние Фаворского света, которое тихо освящает души тех, кто с этим человеком соприкасается?
Родился Кирилл (так его крестили в детстве) Лукич в Киеве 30 июня 1908 года. Сын генерала, по происхождению он был дворянин. Его семья после революции 1917-го года утратила все, чем обладал их дворянский род. С детства Кирилл любил рисовать, поэтому родители, видя его способности, отдали мальчика учиться живописи в школу-мастерскую при Киево-Печерской лавре.
В тридцать лет он избирает для себя иноческий путь жизни и поступает послушником в Свято-Троицкий Ионинский монастырь. Жил Кирилл в одной келье с келейником преподобного Ионы Киевского, впитывая в себя живое предание монашеской жизни, что называется «из первых рук».
Запомнился ему рассказ соседа о том, как тот, еще будучи послушником, нес двумя руками стопку тарелок. Тут ему навстречу вышел старец Иона. Послушник хотел взять благословение, но руки-то заняты. Тогда старец ему говорит: «Брось». И тот сразу же, без колебаний, бросил тарелки на землю и подошел под благословение. За разбитые тарелки ему конечно попало, но зато его первым постригли в монахи, а старец за послушание забрал его к себе в келейники.
И еще одна история. Как-то, убираясь в келье старца Ионы, этот же послушник по рассеянности поставил одну из книг верх ногами. За это старец попросил других келейников перевернуть его вниз головой и спросил: «Ну как, нравится тебе?» Это послужило ему важным уроком на всю последующую жизнь.
С тонким юмором, уже будучи старцем, батюшка рассказывал, как в двадцатые годы, проходя послушание в Китаевой пустыни, он попросился домой, чтобы проведать маму. По независящим от него обстоятельствам, пришлось ненадолго задержаться, и он вернулся в монастырь не вовремя. За это его в наказание послали на кухню и там он два месяца чистил картошку. Подойдя к монастырскому повару, Кирилл рассказал зачем он пришел и за что его постигла такая участь. Выслушав рассказ, повар спросил: «Сынок, а чем же я так провинился, что уже двадцать лет чищу эту картошку?»
Став духовным чадом известного духовника схиархиепископа Антония (Абашидзе), Кирилл в 1929 году принимает постриг с именем Спиридон. Киево-Печерская лавра в то время была захвачена обновленцами, поэтому большая часть лаврских монахов жила по скитам и оставшимся православными киевским монастырям.
Бог подарил отцу Спиридону тонкое художественное чутье. Он прекрасно усвоил древние традиции лаврского песнопения. Зная в совершенстве церковный устав и все тонкости певческой практики, он стал живым носителем литургического предания киевской монашеской традиции дореволюционной России. Он запечатлел в себе дух жизни старшего поколения монахов, которым жила лавра в течении сотен лет.
В 1930 году отца Спиридона рукополагают в диаконы, а в 1934 году в иеромонаха.
Тем временем красный террор усиливал давление на Церковь. В 1931 году многих священников арестовывают, а тех, кто избежал ареста, выселяют, как неблагонадежных, за пределы стокилометровой зоны от столицы. Так отец Спиридон оказывается в Житомире. Поселившись на окраине города, он жил уединенной молитвенной жизнью. Зарабатывал на хлеб тяжелым физическим трудом разнорабочего. Несмотря на гонения, всегда ходил в подряснике с длинными волосами и бородой. В то время только за такой внешний вид можно было подвергнуться аресту и ссылке.
Бог хранил отца Спиридона от НКВД до тех пор, пока не пришло его время испить горькую чашу страданий за Христа. В 1937 году отца Спиридона арестовывают за «антиреволюционную религиозную деятельность» и приговаривают на десять лет заключения в исправительно-трудовом лагере. Лагерная жизнь резко подкосила его здоровье. Порок сердца, анемия, цинга, ревматизм и другие болезни сделали из него глубокого инвалида. Отец Спиридон мог с трудом передвигаться только при помощи костылей.
Видя, что на лесозаготовки отсылать его невозможно, старца посылают расписывать различные изделия, делаемые зеками ИТЛ. Так, умение рисовать сохранило жизнь отцу Спиридону в тяжелых лагерных условиях. Духовный авторитет старца на зоне был таков, что зеки неоднократно оставляли у него на хранение свои ценные вещи. В 1947 году заканчивается его лагерный срок, и отец Спиридон выходит на свободу.
Но в Киеве ему в прописке отказали, и он не смог вернуться в родные стены Киево-Печерской лавры. Некоторое время его опекал отец Феодосий (Погорский), ставший впоследствии Пензенским архиереем. В 1954 году отец Спиридон добивается реабилитации и снятия судимости. На некоторое время ему удается снова вернуться в родные стены лаврской обители. Но радость эта была непродолжительной. В шестидесятые годы начались новые гонения на Православие, и Киево-Печерскую лавру снова закрывают.
Изможденный болезнями, полученными в ИТЛ, старец Спиридон в 1970 году уходит на покой.
Уединившись в домашней келейной молитве, он ежедневно совершал весь круг суточного лаврского богослужения. В келейницах у архимандрита Спиридона были две престарелые монахини. Когда они скончались, то по каждой из них он вычитывал всю Псалтырь за сутки в течение года. По времени такое чтение занимает не меньше пяти-шести часов ежедневно.
Отец Спиридон даже не мог представить, что доживет до того времени, когда храмы начнут открываться, а его знание дореволюционной практики лаврского богослужения вдохнет новую жизнь в Киево-Печерскую обитель. Дожив до возрождения Лавры, старец плакал, когда увидел, что, несмотря на годы атеистических гонений, в лавру приходят молодые люди, которые хотят стать монахами.
За прошедшие семьдесят лет советской власти были утеряны те певческие традиции, которыми всегда славилась киевская Лавра. Отец Спиридон стал связующим звеном между лаврой древней и лаврой современной. Именно благодаря ему удалось сохранить и восстановить многое из того, что, казалось, было утерянного навсегда. Благодаря трудам старца мы можем сегодня видеть и слышать лаврское богослужение во всем его благообразии.
Но не только устав и лаврское пение донес до нас отец Спиридон. В нем жил человек «николаевской, царской эпохи». Дух старинного, монархического монашества застыл в нем неподвижно. Старец был удивительно духовно тонкий, по дворянскому интеллигентный, очень тактичный человек. Он очень любил внешнее благочиние, аккуратность, но самое главное сокровище у него было внутри.
Мы не будем описывать множество примеров его прозорливости, которую подвижник так тщательно скрывал. Скажем лишь то, что люди, которым выпало на долю счастье общаться с отцом Спиридоном, всегда уходили от него с чувством пасхальной радости. Это самый важный показатель присутствия в человеке Духа Святого.
Перед своей кончиной старец видел явления духовного мира и беседовал с невидимыми посетителями, которых его келейники не замечали. Они лишь слышали беседы отца Спиридона с теми, кто его посещал, и очень удивлялись, что в кельи никого нет.
Незадолго до смерти старца стали беспокоить сильные боли в животе, отечность ног и открывшиеся на них язвы. После пострига в схиму с именем Дионисий эти болезненные проявления умирающего тела стали исчезать, и постепенно прошли вовсе. Все, кроме самого старца, надеялись, что его здоровье пойдет на поправку. Но схиархимандрит Дионисий знал, что время его отшествия в горние обители настало, так как был извещен об этом заранее.
После небольшого облегчения его здоровье резко ухудшилось. Позвав священника и причастившись, старец благословил читать по себе отходную. Во время чтения, посмотрев с любовью на окружающих его духовных чад, батюшка, вздохнув глубоко несколько раз, предал Богу душу. Случилось это 2 сентября 1991 года. Похоронен старец на Зверинецком кладбище г. Киева.
