«Синдром мухи»: Старец Паисий о том, как увидеть цветы на минном поле
Афонский тест на духовную адекватность: почему одни находят грязь в райском саду, а другие – мед на пепелище?
Иногда кажется, что мы разучились дышать полной грудью. Воздух вокруг нас словно отравлен невидимым, но едким газом – ожиданием беды. Мы ходим по родным улицам с осторожностью саперов, боясь лишний раз улыбнуться или поверить в лучшее, чтобы потом больно не разочароваться.
Наша душа за время испытаний покрылась толстой мозолью «защитного цинизма». Нам мнится, что если мы будем во всем видеть подвох, предательство и грядущую катастрофу, то это подготовит нас к удару. Мы называем это «горькой правдой» и «трезвомыслием», но на самом деле просто медленно умираем от духовной асфиксии.
Это состояние тотального недоверия к жизни выматывает сильнее любой физической работы.
Мы смотрим на мир через закопченное стекло, и даже солнце кажется нам тусклым и враждебным. Но разве для этого Бог создал человека? Разве для того, чтобы мы превратились в испуганных существ, ожидающих конца света в темном углу? Если мы хотим выбраться из этой психологической ямы, нам нужно срочно менять настройки своего внутреннего зрения.
Уроки Айвазовского
Вспомните картину Ивана Айвазовского «Девятый вал». Художник изобразил там момент запредельного напряжения: крошечные люди на обломках мачты и гигантская, смертоносная стена воды, готовая их раздавить. Казалось бы, это гимн безысходности. Но почему, стоя перед этим полотном, мы чувствуем не могильный холод, а странный, необъяснимый прилив сил?
Все дело в фокусе.
Айвазовский заставляет нас смотреть не в черную пучину, а на пронзительный золотой свет, который пробивается сквозь водяную пыль.
Солнце встает над штормом. Мастер кисти напоминает нам: даже когда стихия ломает мачты, у человека остается последняя, неотъемлемая свобода – свобода выбрать, куда направить свой взгляд. Можно смотреть вниз, в хаос смерти, и цепенеть. А можно поднять глаза к свету, который выше и сильнее любой волны.
Сегодня нам жизненно необходим этот «навык Айвазовского». Но где взять силы, чтобы оторвать взгляд от бездны? Давайте искать ответ там, где всегда царит мир, – на Афоне. Мысленно пройдем по каменистой тропе к каливе «Панагуда», сядем на простые пеньки под соснами и спросим совета у старца Паисия. Он жил в трудные времена, прошел войну радистом, но его глаза всегда лучились пасхальной радостью.
Кто мы: санитары леса или сборщики нечистот?
Мы приходим к старцу уставшими, задерганными, озлобленными. Нам хочется пожаловаться на несправедливость, на жестокость людей, на то, что мир сошел с ума и катится в тартарары.
– Геронда, – спрашиваем мы, – как жить, когда вокруг столько зла? Мы видим лицемерие, ложь, разруху. Разве можно закрывать на это глаза? Разве честно делать вид, что все хорошо?
Старец Паисий смотрит на нас с любовью, но не спешит поддерживать наше «праведное возмущение». Вместо этого он предлагает нам пройти тест на духовную энтомологию. Он часто приводил пример двух существ, который объясняет наше состояние лучше любых сложных богословских трактатов:
«Одни люди похожи на муху. Муха имеет такую особенность: она всегда садится на все грязное. Если в саду много благоуханных цветов, а в углу сада есть куча грязи, то она пролетит по всему прекрасному саду, не садясь ни на один из цветков. Она не остановится, пока не долетит до этой грязи, и лишь тогда спустится, сядет на нее и начнет копаться».
Эти слова действуют как холодный душ. Мы узнаем себя. Ведь это мы пролистываем сотни хороших новостей или постов о помощи, чтобы найти ту самую новость, от которой закипает кровь. Это мы в любом человеке ищем изъян. Но старец сразу показывает альтернативу:
«Другая категория людей похожа на пчелу. Особенность пчелы – находить все прекрасное и сладкое. Если, например, в комнате, полной грязи, кто-то поставит в углу вазу с цветком, то пчела пролетит мимо всего грязного и не сядет нигде, кроме как на цветок».
– Но геронда, – пытаемся оправдаться мы, – мы же не специально ищем грязь! Просто жизнь сейчас такая – «мушиная». Мы просто реагируем на реальность!
Старец не согласен. Он уверен, что дело не во внешних декорациях, а в глубоком внутреннем сродстве. Мы видим то, чем наполнены сами. И диагноз для «мушиного» взгляда у святого неутешителен:
«Те, кто похож на муху, в каждой ситуации выискивают что-то плохое и занимаются только этим; ни в чем они не видят ни капли доброго. Те, кто похож на пчелу, находят доброе во всем».
Производство внутри черепной коробки
– Хорошо, отче, – соглашаемся мы, смиряясь. – Мы хотим быть пчелами. Мы очень хотим мира в душе. Но как перестроить ум, который годами привык к негативу? Это происходит автоматически: видишь проблему – рождается гнев.
Преподобный Паисий объясняет, что никакой «автоматики» тут нет. Наш ум – это сложный механизм, станок, которым мы обязаны управлять вручную. Он использует блестящую метафору «завода»:
«У людей, которые имеют добрые помыслы, ум настроен на доброе. У них есть "фабрика добрых помыслов". Напротив, люди, имеющие помыслы недобрые, имеют "фабрику помыслов злых". Самое выгодное предприятие для человека – это открытие "фабрики добрых помыслов"».
Старец предлагает нам стать директорами этого предприятия. События жизни – это сырье. Часто оно бывает грязным, бракованным, тяжелым (война, ссоры, бытовые лишения). Но только от нас зависит, какой продукт мы выпустим на выходе.
Нам нахамили в очереди или толкнули в транспорте? «Фабрика зла» привычно произведет обиду и скандал. «Фабрика добра» переработает это сырье иначе: «Бедный человек, наверное, у него кто-то болен или случилось горе, вот он и сорвался. Помоги ему, Господи».
Геронда предупреждает: если мы не наладим это производство, тьма нас просто сожрет изнутри:
«Злыми, "левыми", помыслами человек осуждает и несправедливо обижает других, препятствует приходу Божественной благодати, после чего приходит диавол и терзает его».
Когда рушится фундамент
– Отче, – задаем мы самый болезненный, самый страшный вопрос. – Добрые помыслы помогают в быту. Но как быть с глобальным злом? Когда гибнут невинные, когда торжествует ложь? В такие моменты кажется, что Небо молчит, что Бог забыл нас, и от этого можно сойти с ума.
Лицо старца становится строгим. Он сам был солдатом, он знает запах пороха, вкус крови и горя. Он не предлагает нам надеть розовые очки и блаженно улыбаться. Он предлагает нам единственное лекарство от безумия – доверие Богу, которое простирается дальше человеческой логики.
«Я бы сошел с ума от несправедливости этого мира, если бы не знал, что последнее слово останется за Господом Богом», – уверен геронда.
Это и есть наша точка опоры. Мы паникуем, потому что судим по середине пьесы, а Бог знает финал. Мы видим кадр, а Он – весь фильм. Старец уверяет: зло не вечно, оно имеет предел, и Бог вмешается в нужный момент.
«Бог терпит, потому что у Него есть терпение. Но всему есть предел. Бог "возьмет метлу"! Доверие Богу – великое дело. Переживаемые нами годы очень трудны и очень опасны, но, в конце концов, победит Христос», – утверждает преподобный Паисий.
– А как же страх? – не унимаемся мы. – Страх за детей, за дом, за завтрашний день?
Старец Паисий напоминает, что этот парализующий страх – дитя нашего маловерия и стремления к земному комфорту. Мы боимся потерять то, к чему прикипели сердцем, забывая о Вечности:
«Мы пришли в этот мир не для того, чтобы поудобнее устроиться. Страх Божий даже самого большого труса делает молодцом. Насколько человек соединяется с Богом, настолько ему ничего не страшно».
Эксперимент одного дня
Беседа в «Панагуде» подходит к концу. Солнце садится за вершину Афона, и нам пора возвращаться в свой мир. Мы понимаем, что уходим от старца с «домашним заданием». Выжить сегодня – значит научиться управлять своим фокусом внимания. Мы не можем отменить шторм, но мы можем выбрать, куда смотреть.
Давайте попробуем провести эксперимент. Хотя бы один день проживем в режиме «пчелы». Услышали пугающий слух? Не станем его пересказывать и смаковать ужасы. Увидели разруху? Найдем взглядом уцелевшее дерево, кусок синего неба и поблагодарим Бога за то, что мы живы. Кто-то несправедливо обидел? Пожалеем его, как тяжело раненного грехом, и не будем бить в ответ.
Это трудно. Это невероятно трудно. Но это единственный способ не дать тьме проникнуть внутрь нас и превратить нас в мух. На прощание старец Паисий дает нам напутствие, которое стоит выучить наизусть, как формулу духовного здоровья:
«Человек поврежденный и мыслит поврежденно, ко всему он относится с предубеждением, все видит шиворот-навыворот, тогда как тот, у кого добрые помыслы, – что бы ни увидел, что бы ему ни сказали – включает в работу добрый помысл».
