Чистое искусство или контрабанда педофилии?

В то время, как в Украине доминирует дискурс «патриотизма-непатриотизма», в других странах случаются занимательные дискуссии морально-этического плана. Интересно наблюдать за интеллектуальными спорами по поводу современной постановки оперы «Тангейзер», ловли покемонов в храме или выставки Джока Стерджеса. «Протуберанцы» мыслительных и духовных процессов не дают обществу закиснуть и остановиться в развитии, или, наоборот, утратить свою идентичность и духовные основания.

Фотовыставка Джока Стерджеса в Москве породила вспышку сетевых обсуждений относительно допустимости представления обнаженных подростковых тел в качестве искусства. Одни утверждают, что это чистое искусство, и всякие мысли о педофилии и порнографии являются не более чем заблуждением. Другие – возмущаются и настаивают на запрете подобного творчества, считая его аморальным.

Природа эстетического еще не до конца познана и раскрыта. В процессе философского осмысления возникали разные ответы на соотношение красоты и добра, эстетического и морального. Кантианцы на этот вопрос ответили бы, что способность эстетического суждения не зависит от «практического разума». Иными словами, мораль не может выдвигать свои требования искусству. В противном случае, будет искажена сама природа эстетического. Эту логику можно продолжить утверждением, что художник не может использовать искусство для ограничения требований морали. Отрицание морали при помощи искусства – это тот же акт морализаторства.

И вот здесь мы можем сделать одно предположение – выставка Стерджеса насквозь пропитана духом догматического морализаторства. Российский публицист Сергей Худиев сделал очень важное замечание по поводу рассуждений автора выставки о детской сексуальности. Эти рассуждения доказывают то, что выставка, все же, не лишена определенных идеологических интенций. В каком-то смысле, чистого искусства не существует в принципе, потому что ни один человек не может очиститься от своих экзистенциально-этических предубеждений.

Стерджес – сторонник понижения «возраста согласия» до 14-15 лет и выступает за то, чтобы «еще более юных детей ''не удерживали от того, чтобы быть чувственными''». Для понимания: «возраст согласия» – это возраст, с которого малолетняя девочка и взрослый мужчина могут вступать в половую связь. Расскажите после этого о «чистом искусстве» и детской непосредственности в его работах. Перефразируя Худиева, «порнография – не только в глазах смотрящего. Она – в намерениях создателя продукта».

Сам Стерджес оригинально обосновывает свой тезис – мол, если девочки не будут стесняться своей сексуальности и чувственности, то они не будут стесняться говорить о случаях насилия по отношению к себе. Логика более чем странная. На его выставки вряд ли будут ходить несовершеннолетние. Как же он собирается влиять на их самооценку? Кроме того, о чем он вообще говорит? Здесь есть опасность смешения понятий. Стыд непристойности и невротическое отторжение своей сексуальности – это совсем разные вещи. Нужно различать требование целомудренности и гнушение собственным телом, что Церковь, конечно, осуждает. И при чем здесь вообще боязнь рассказать о сексуальном насилии? Попахивает софистикой со стороны Стерджеса.

Стыдиться своей наготы на публике – это нормально. Наоборот, притупление чувства стыда свидетельствует не об избавлении от невроза, и тем более не о чистоте чувств. Воспитание девочек должно заключаться не в том, чтобы отбросить якобы «ложный стыд» и не бояться заявить о своей «чувственности». Церковь предлагает куда более взвешенный подход – воспитание должно предполагать культивирование как сдержанности в проявлении своей «чувственности», так и правильного ее выражения и реализации.

Автор скандальной выставки «контрабандой» продвигает свою идеологию распущенности. Начиная с самого ее названия – «the absence of shame», что означает вовсе не «Без тени смущения» (как перевели российские локализаторы), а куда более откровенное «Отсутствие стыда», или прямо сказать – «Бесстыдство».

Западные культуртрегеры бьют в одно из оснований морали – стыд. Естественно, это не единственный моральный принцип. Однако, достаточно важный. Тем более, если он связан с этикой пола. Даже светские мыслители и ученые не могут отрицать могучую и опасную силу «эроса». Не говоря уже об Отцах Церкви. Неправильное отношение к собственной телесности может погубить человека и ввергнуть его в пучину греха и отчаяния.

Современный человек, пресытившийся рассматриванием оголенных тел, считает отсутствие возбуждения признаком «чистоты чувств» и свободы от эротической зависимости. На самом деле, привычка не означает отсутствие аддикции. Кстати, наркоманы и алкоголики именно так и аргументируют свое поведение – мол, они не чувствуют никакой зависимости, и что «стоит им только захотеть…».

К сожалению, современная культура немыслима без эксплуатации эротики. Особенно это выражается в рекламе. Она везде – на улице, на телевидении, в интернете чуть ли не на каждом сайте назойливые баннера с телесами. «Хранение чувств», заповеданное православными богословами, сейчас превращается в «сизифов труд». Однако можно сдаться и начать считать, что все нормально. А можно все-таки пытаться продолжать удерживать грань понимания пристойного и непристойного, дозволенного и недозволенного.