Молитва о самоубийце, или Дотерпеть до конца
Самоубийство – парадоксальное движение к избавлению. По сути же никакого избавления оно не несет. Ныне это слово иногда заменяют словом «эвтаназия». Но меняется ли суть?
24 октября Православная Церковь почитает Собор всех Оптинских святых, но при этом в календаре также отдельно выделена память преподобного Льва Оптинского. С его именем чаще всего связывают авторство молитвы за самоубийц. К сожалению, такое явление как суицид довольно распространено в нашем обществе, а учитывая, что идеология потребления, релятивизм истины и нравственности продолжают свое победоносное шествие в умах людей, то случаи самоубийства будут только возрастать.
Самое страшное это то, что сегодня можно наблюдать процесс легализации самоубийства, т.е. переведение темы суицида в правовую плоскость. Все это очень напоминает постепенное продвижение ЛГБТ-идеологии. Человеческое общество, которое в своей массе всегда негативно относилось к акту самоубийства, потихоньку приучают к этому явлению. Людей приучают считать самоубийство нормальным.
Эвтаназия сегодня легализирована в некоторых штатах США, в Канаде, Нидерландах, Бельгии, Люксембурге, Колумбии, Японии и Австралийском штате Западная Австралия. На подходе Германия, так как в феврале этого года Федеральный конституционный суд разрешил содействие эвтаназии, теперь последнее слово осталось за Бундестагом. Думаю, что, как и в случае с извращенцами, постепенно дозреют все, это лишь вопрос времени. Вот, кстати, и эвфемизм уже придумали, к которому привыкли и мы с вами. Слово «самоубийство» теперь заменено «продвинутым и цивилизованным» термином «эвтаназия».
Естественно, что все это происходит при внешнем лоске и под эгидой заботы о правах человека. Чего только стоит представленная в 2018 году на выставке похоронной индустрии в Амстердаме капсула для самовольного ухода из жизни под названием Sarco. Как видим, теперь к этому делу подключились и «высокие технологии». Разработчики этой «чудо-машины» предлагают будущего самоубийцу поместить в специальную капсулу, похожую на мини-космолет, а саму капсулу подключить к устройству с резервуаром азота. Затем азот запускают внутрь, человек чувствует легкое головокружение, теряет сознание и умирает. Обещают, что капсулу можно будет использовать даже в качестве гроба.
Очень удобно, не правда ли? Мы оправдаем ваше желание умереть, назовем его красивым словом и даже инструмент самоубийства симпатичный сделаем – вы только умрите, пожалуйста.
Один из разработчиков данного устройства – австралиец Филип Ницшке – говорит, что дизайн капсулы как раз и создавался с оглядкой на фантастические космические корабли, дабы самоубийца ощущал, что отправляется в путешествие к «великому и запредельному». Романтизация суицида налицо.
Очень удобно, не правда ли? Мы оправдаем ваше желание умереть, назовем его красивым словом и даже инструмент самоубийства симпатичный сделаем – вы только умрите, пожалуйста.
Как человек верующий, я не могу принять, но вполне могу понять тяжело больных людей, которые жаждут смерти как избавления от страшных болей. Но таким людям медицина должна облегчать страдания любыми путями, но уж никак не предлагать в качестве спасения от боли – самоубиться. Это противоречит самой сути медицины.
Самое печальное, что вопрос эвтаназии беспрерывно набирает обороты. Вот ведь уже и в Бельгии нет никаких возрастных ограничений на эвтаназию, которую можно проводить даже детям. Стоит обществу привыкнуть к идее «нормальности» самоубийства, как понесется. Но даже в случае, например, с тяжелобольными стариками все довольно страшно.
Был у меня один знакомый ветеран Великой Отечественной войны. Хороший такой дедушка, вырастил заботливого сына, который, как и отец, стал офицером. Дедушке было уже немножко за 90 и он был очень болен. Сын не бросал его, заботился, оплачивал операции, лекарства, ухаживал, как мог. Но не выдержал дедушка страданий, устал от вечных болей – повесился.
В подобных случаях всегда очень тяжело говорить, почему Церковь не молится за самоубийц, но грех есть грех и один из самых страшных грехов – самоубийство.
Печальная история. Казалось бы, человек прожил достойную, насыщенную испытаниями жизнь, рядом был любящий человек – донеси свое страдание до конца, явно ведь, что осталось уже совсем чуть-чуть. Но нет: петля, душевные терзания сына, слезы и похороны без единого слова молитвы. В подобных случаях всегда очень тяжело говорить, почему Церковь не молится за самоубийц, но грех есть грех и один из самых страшных грехов – самоубийство.
Если мы обратимся к Священному Писанию, то увидим там множество наставлений, заповедей и законов, но при этом, на протяжении всего Ветхого и Нового Заветов мы не встретим прямого осуждения самоубийства как тяжкого греха. Все это потому, что суицид – слишком страшное и противоестественное преступление, которое всем писавшим эти книги во многом казалось даже невозможным.
Господь дал нам заповеди, шестая из которых звучит так: «Не убий». Т.е. не убий никого: ни ближнего, ни дальнего, ни друга, ни врага, ни себя, в том числе. Тот, кто налагает на себя руки, т.е. произвольно сводит счеты с дарованной ему от Бога жизнью, нарушает право Божественной власти, соответственно, страшного правосудия ему уже не избежать.
Выше я привел печальный пример с дедушкой-ветераном. Но в библейской истории есть общеизвестный положительный пример – Иов Многострадальный. Ему ведь довелось пережить действительно великое горе, но во все время посланного ему испытания он не допустил даже и мысли худой. Вот и жена его, познавшая достаток и семейное счастье, а теперь лишившаяся всего, в отчаянии приходит к Иову и произносит свои известные, страшные слова: «Ты все еще тверд в непорочности твоей! похули Бога и умри» (Иов. 2, 9), – что как не призыв к самоубийству здесь звучит! Ответ этого великого ветхозаветного праведника нам всем хорошо знаком: «Ты говоришь как одна из безумных: неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать? Во всем этом не согрешил Иов устами своими» (Иов. 2, 10).
Как раз веры и упования на Бога и не достает самоубийцам, точнее, скорее всего, ее у них и вовсе нет. Им кажется, смерть – это конец страданий, долгожданное облегчение, но ведь на самом деле – это начало еще больших страданий, чем те, что были на земле. Самоубийца бросает дарованную ему Богом жизнь в лицо Богу, добровольно отрекаясь от нее, он отрекается также и от Бога – источника жизни.
Это и происходит с самоубийцей. Когда Бог приводит его на «узкий путь», ведущий к вечной жизни, он попросту отказывается от Него
Для того, чтобы попасть в Царство Небесное, недостаточно просто быть хорошим человеком по земным меркам. Даже в любом уголовном кодексе за самое тяжкое преступление положено самое тяжкое наказание, а что может быть тяжелее убийства, и не просто убийства, а убийства как акта отречения от Того, Кому мы обязаны буквально всем, Кто нас бесконечно любит, но при этом Его любовь не нужна самоубийце.
«Претерпевый до конца спасется» (Мф. 10, 22), – говорит Христос. Упомянутого мной дедушку, как и всякого человека, Господь вел к спасению, но уже практически на финишной прямой он сам решил отказаться от этого спасения. Примерно тоже происходит со всяким самоубийцей. Когда Бог приводит его на «узкий путь», ведущий к вечной жизни, он попросту отказывается от Него.
В конечном своем изложении, проблема спасения лежит в плоскости свободы воли человека, а потому всегда есть альтернатива. Вспомним, например, душевные муки, терзания и где-то даже помешательство Родиона Раскольникова из известного романа Достоевского. У него ведь тоже был момент, когда он помышлял броситься с моста. Но Раскольников все-таки нашел в себе силы признаться в преступлении, хотя и не понимал, зачем это делать. Он думал, что жизнь его зашла в тупик, что ничего хорошего уже не будет. Но это было начало его перерождения и, как пишет Достоевский, даже воскресения человека.
Страшно еще то, что самоубийца умирает во грехе, который остается нераскаянным, получается, что он не только грешит, но и сам себя добровольно лишает возможности исправиться. «Насильно разлучающий душу с телом и предающий себя или удавлению, или закланию, будет ли прощен? – вопрошает преподобный Исидор Пелусиот. – Таковых древние и после смерти признавали проклятыми и бесславными, даже руку самоубийцы, отрубив, погребали отдельно и вдали от прочего тела, почитая непристойным, как послужившей убийству, воздавать ей ту же с остальным телом честь. Если же рука и по смерти подвергаема была наказанию людьми, то получит ли какое помилование душа, подвигнувшая и руку?»
Ответ на поставленный вопрос очевиден, но при всей его очевидности мы все же имеем кратенькую молитву старца Льва Оптинского. Кто-то, возможно, вспомнит, что есть еще и утвержденный в 2011 году Синодом РПЦ «Чин молитвеннаго утешения сродников живот свой самовольне скончавшаго», но в том-то и дело, что это – молитвенное утешение родственников. В этом кратком чинопоследовании нет ни слова молитвенного обращения к Богу о самоубийце. Остается только два предложения преподобного Льва, но и эти два предложения, а также подаваемая милостыня и прочие добрые дела, совершаемые за самоубийцу, говорят о безграничной любви и огромном милосердии Господа, даже к тем, кто сам от этой любви и от этого милосердия отрекся.
Пусть же по милости Божией никто из наших ближних или дальних не лишит себя жизни самовольно. Но если такое случится, то наша задача сделать все возможное, дабы облегчить их загробную участь, а об остальном и думать не стоит.
