Рождество Христово: упущенная тайна Вифлеемской пещеры
Можно сотни раз праздновать Рождество Христово, но так и не прикоснуться к нему сердцем. О том, что, возможно, мы упустили в этом событии – протоиерей Владимир Долгих.
На бескрайних просторах Вселенной, среди миллиардов галактик, есть и наш дом – Млечный Путь. По человеческим меркам он невообразимо большой – целых сто тысяч световых лет в диаметре. Здесь есть различные звезды, туманности прочие космические объекты, есть и наше Солнышко. И вот прошел очередной календарный год, наша планета, несущаяся со скоростью порядка 30 км/с и преодолевшая расстояние более 940 млн. км, замыкает свою орбиту вокруг Солнца, а мы вступаем в светлый праздник Рождества Христова.
Подумать только, на карте собственной галактики мы не более, чем микроскопическая точка и ради нас Творец, создавший все достижимое и недостижимое великолепие мира, приходит на Землю, да еще и в столь уничиженном состоянии. Это невероятное чудо, от которого просто закипает мозг, вот уж действительно Христа можно принять только сердцем.
Любой язычник, в принципе, мог бы вообразить величественного, всемогущего и непостижимого Бога, но уничиженного, смиренного и страдающего, а главное столь близкого человеку – это за гранью наших познавательных возможностей, независимо от того какой их стороной мы пользуемся.
Обожение для нас достижимо и мы бесконечно недостойны этого.
Отец Софроний (Сахаров) как-то писал: «Откровение о Боге говорит: Бог есть любовь, Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы; и как трудно людям согласиться с этим», – а трудно потому, добавляет владыка Антоний Сурожский, что вся наша жизнь, наша история свидетельствует об обратном. Но Господь, несмотря на все наше бесстыдство, ложь и злобу все равно не перестает верить в человека, а этот порочный мир все еще способен порождать граждан Царства Небесного. Мы тоже верим в Бога, но не верим всей жизнью, тогда как Он всей жизнью верит в нас. Это особое знамение Божественной любви и оно свидетельствует нам, что, несмотря на унизивший нас до скотоподобного состояния грех, никто не должен отчаиваться в снисхождении Спасителя.
Святитель Филарет (Дроздов) и говорит, что Господь, не возгнушавшись возлечь в яслях, не возгнушается и «грязной» человеческой души и почиет там «Своею благодатью и Своим миром, если только ты покаянием и верой повергнешь себя перед Ним».
По вине одного-единственного человека мы все потеряли и были отвергнуты от Бога, а потому благодаря одному-единственному Человеку Бог нас снова соделал сопричастниками Своей славы.
В самих нищих условиях рождения Сына Божия мы можем усмотреть две важнейшие христианские истины:
- обожение для нас достижимо
- и мы бесконечно недостойны этого.
Не зря потому Паскаль и подчеркивает их значение, говоря, что «опасно, познав Бога, не познать собственного своего горестного ничтожества или, познав все свое ничтожество, не познать Искупителя». В первом случае человек впадает в гордыню, во втором же – в отчаяние. В глубине каждой искренней души воплотившийся Господь позволяет прочувствовать низость своей порочности и возвышенную безграничность Его милосердия.
Продолжая эту мысль можно вспомнить еще и слова Семена Франка о том, что человек, по отношению к окружающему его миру – это духовный «аристократ», но как важно, чтоб это осознание «аристократизма» обязательно было сопряжено со смирением. Величие Христа – в Его добровольном уничижении, истощании; величие же человека – в его уподоблении Христу. Подумать только, Бог Своей сущностью смог соединится с сущностью человека и при этом человек остался самим собой. Творение вместило в себя Творца! Наша плоть, кровь, кости, душа могут быть Богоносными! Не ради ли этого Господь сотворил нас с вами?
Величие Христа – в Его добровольном уничижении, истощании; величие же человека – в его уподоблении Христу.
«Христос нам явил смирение и любовь Божию, веру Божию во всю тварь, в нас, грешников, падших, и нам явил одновременно, как мы можем быть велики и как глубока, бездонно глубока тварь Господня», – говорит владыка Антоний Сурожский. Сколько преподобных, таких как Пахомий, Пимен, Антоний или Сисой, награждены сегодня титулами «Великий». Но сколько слез они пролили, бесконечно осознавая порочность своей природы? Точнее бы сказать, что их величие в их слезах и именно оно делает их соучастниками Божественной жизни. Наверное, именно поэтому один из древних иконографических образов Рождества изображает Богомладенца лежащим не в трогательных яслях, а на жертвеннике, предназначенным к смерти.
Божий Сын приходит в этот мир, чтоб даровать человечеству очищение грехов, и надежда, о которой так много говорили и писали ветхозаветные праведники и пророки, в Вифлеемской пещере становится воплощенной реальностью.
Давайте еще раз вдумаемся в известные евангельские слова: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3,16). В них надежда и радость для каждого человеческого сердца, но также напоминание о трагедии и ужасе падения, из-за которого Сам Господь должен был стать Человеком и умереть страшной смертью. Ощутив остроту этой Божественной любви, мы только и можем, что ответить на нее покаянием, осознав и свою собственную ответственность за вочеловечение Бога.
Вся это безграничность Божества ограничена телом маленького и беззащитного Ребенка.
Из-за каждого из нас Божий Сын нисходит до последних пределов бытия изуродованного грехом, до самой смерти и ада. Совершенный Бог не просто становится совершенным Человеком, но и берет на Себя все несовершенства и ограничения, порожденные грехом. «Мы изумляемся, – пишет преподобный Максим Исповедник, – видя, как конечное и бесконечное, вещи, которые обоюдно себя исключают и не могут быть смешаны, оказываются в Нем соединенными и взаимно одна в другой проявляются. Потому что безграничное неизреченным образом ограничивает себя, и ограниченное расширяет себя в меру безграничного».
Вся это безграничность Божества ограничена телом маленького и беззащитного Ребенка. Сейчас мы все весьма взрослые, у каждого за плечами опыт и знание, мы умеем решать проблемы, поучать, а еще и спорить, гневаться, доказывать, в общем, попросту говоря, мучить друг друга. Из многих людей уже полностью «улетучилось детство» в виде простого и непосредственного восприятия мира и ближних. Все это порождает недоверие и подозрительность, которые нам кажутся сильнее добра.
«Посмотрим на наш взрослый мир, – говорит Отец Александр Шмеман, – весь ощетинившийся недоверием, вооруженный до зубов, наполненный ложью и потому пронизанный страданием. Все обманывают друг друга, прикрывая обман громкими, фарисейскими словами, которым никто уже больше не верит».
У ребенка нет ни власти, ни силы, но Спаситель говорит нам, чтоб мы были как дети (Мф. 18, 3).
И вот перед нами, в пещере, в окружении животных, лежит Ребенок, излучающий вечный свет и радость. В Его Лице мы видим беззащитность, но и силу добра. Через образ Богомладенца мы понимаем, что спасение заключается не в земной мудрости, опыте, обмане или хитрости, но в кротости, смирении и главное любви.
У ребенка нет ни власти, ни силы, но Спаситель говорит нам, чтоб мы были как дети (Мф. 18, 3). Потому, хотя бы в праздник Рождества нам нужно сбросить с себя всю эту «корку» взрослости, не требовать и не ждать от христианства объяснений, анализа и прочих атрибутов «серьезности», но хотя бы на какое-то время, просто довериться Христу, подарить Ему свое сердце и тем самым приблизиться к тайне Вифлеемской пещеры. Это откроет для нас восприятие жизни сквозь призму радости и доверия, возродит искреннего ребенка, и мы сможем понять и услышать, что Христос рождается!
