О кровавом расколе 1992 года на Волыни – в воспоминаниях митрополита Нифонта

18 октября решением Священного Синода Украинской Православной Церкви по состоянию здоровья был отправлен на покой митрополит Волынский и Луцкий Нифонт. На Волынской кафедре владыка прослужил 24 года. Публикуем его интервью от 8 августа 2012 года, чтобы напомнить о длинном и сложном пути митрополита в деле служения Церкви.

«Человеческое терпение увенчалось большой духовной радостью!»

В августе 1992 года на Волыни произошли события, которые ужаснули весь христианский мир. Что здесь происходило и почему – в воспоминаниях митрополита Луцкого и Волынского Нифонта.

«Куда же вы, владыка, едете? Там огонь горит»

«В связи со сложной межконфессиональной ситуацией в Луцке переведен на Волынскую кафедру» – так писалось в решении Священного Синода Украинской Православной Церкви от 25 августа 1992 года по тогда еще епископу Хмельницкому и Каменец-Подольскому Нифонту. На Подолье он прослужил всего два года и пять месяцев, а провожали его верующие слезами, так же, как раньше слезами и устланной цветами дорожкой провожали из сельского прихода в Рудке-Козинской на Волыни, куда послушать проповеди «руденского батюшки» (как называли его) приезжали со всей Украины, Москвы, Урала и Беларуси.

Уже были захвачены Свято-Троицкий собор в Луцке, все помещения епархиального управления и духовной семинарии. Были забраны не только сооружения, но и имущество в них. Хотя, как вспоминал тогдашний ректор семинарии отец Петр Влодек, даже большевики и безбожники, когда в 60-х годах прошлого века закрывали семинарию, то давали два месяца на вывоз имущества...

– В августе 1992 года на Волыни произошли события, которые ужаснули весь христианский мир. Владыку Варфоломея, епископа Волынского и Луцкого, фактически выгнали из епархиального управления, и он обратился к Блаженнейшему Митрополиту Киевскому и всея Украины Владимиру, Предстоятелю нашей Церкви, чтобы Священный Синод направил на Волынскую кафедру меня. Мол, мой предыдущий авторитет у верующих людей и государственных мужей Волыни будет способствовать решению межконфессионального конфликта, приостановит безобразия, которые начались на Волыни, – вспоминает владыка Нифонт.

Для него близкой стала и Хмельнитчина, родина Блаженнейшего Митрополита Владимира, где также были проявления раскола. По новому закону, 10 человек могли группироваться и регистрировать свою религиозную общину. А поскольку храмов на всех не хватало, то шел раскол... Но решение Священного Синода владыка Нифонт принял смиренно, ибо оно касалось родной Волыни. С хмельнитчанами он прощался 28 августа, на праздник Успения Божией Матери. Это была пятница, в город уже прибыл владыка Питирим, назначенный на его место. После Литургии сделали совместное фото с прихожанами. Люди плакали и спрашивали: «Куда же вы, владыка, едете? Там огонь горит!»

– А я сказал, что горит моя родная Волынь, и я готов своей кровью затушить тот огонь, который разожгли люди, непонимающие единства Церкви.

За осень сменил 12 квартир

В Луцке владыка Нифонт вместе с тогдашним архидиаконом Алипием (Сапигой) остановились у Галины Гутовской, его бывшей руденской псаломщицы. Люди знали о его приезде и ждали в Покровском храме. Были там священники Петр Влодек, Адам Бровчук и его сын Владимир, регент церковного хора отец Владимир Ганжук и священники Петр Муляр и Георгий Шевчук, нынешний настоятель храма. Люди от радости, что прибыл архиерей, плакали. Началась Всенощная.

На следующий день, 30 августа 1992 года, была отслужена первая Литургия на Волыни владыки Нифонта в сане епископа местной кафедры.

– Был полный храм и полный двор людей, за церковной оградой они не помещались. Раскольники забирали по очереди наши храмы: Феодосиевский на Владимирской, когда избили священников, Пантелеимонов на Гнидаве... И Покровский храм стал едва ли не последним рубежом нашей Церкви в Луцке. Противостояния были большие. Наши люди хотели идти в собор, забирать его обратно также силой. Но я этого не допускал, потому что боялся, что тогда произойдет кровопролитие... Мы обратились в суд, и судебные заседания тянулись, тянулись вплоть до 1994 года.

Были попытки забрать и последнюю, Покровскую церковь. Ее, в конце концов, и опечатали. Но этому предшествовали такие события.

24 сентября 1992 года на площади перед зданием Волынской областной госадминистрации собралось более семи тысяч верующих УПЦ со всей области. Владыка Нифонт подготовил доклад, с которым хотел выступить перед «власть имущими», сказать, что Церковь, против которой войной пошли раскольники, имеет в области более 400 храмов, что ее прихожане являются гражданами Украины. Но это все было бесполезным...

– Нас оттеснили с площади, и началось побоище. Приехал «уазик», из которого достали резиновые палки с металлическими наконечниками, и наших людей начали бить, как скот. Меня тогда защищал отец Василий, тогдашний благочинный Киверцовского округа. Нам просто плевали в лицо, бросали яйцами, помидорами... Некоторым удалось выйти из разъяренной толпы, и меня, от греха подальше, завезли аж в Киверцы, – говорит владыка.

Той осенью владыка Нифонт поменял в Луцке целых 12 квартир. Потому что, как только раскольники узнавали, где он живет, тут же, пока квартирант был в храме, начинали терроризировать хозяев. Говорили, что дом сожгут, что детей похитят... Люди боялись, плакали, но не хотели отказывать в проживании владыке в их доме.

– Но я понимал, что происходит. При себе всегда имел сумочку, в которой находились лишь епархиальная печать и мой паспорт. Понимал, что через меня подставляется невинная семья. И хотя это были мои хорошие знакомые, мои духовные дети, чтобы ими не рисковать, переходил в другое помещение. Не раз за мной следили из автомобиля, круглосуточно ездили следом. Не боялся смерти, а боялся за людей, которые поддерживали меня и нашу Церковь.

Когда прибыл в Луцк, то через недели две пошел в облгосадминистрацию на встречу с работниками отдела по делам религий Маслошем В.З. и Гулько Г.Я. В кабинете представился как епископ, которого на Волынскую кафедру благословили Священный Синод и Предстоятель УПЦ Блаженнейший Митрополит Владимир. Во время разговора в кабинет ворвалась группа разъяренных людей во главе с депутатом Александром Гудымой, который кричал: «Чтобы за 24 часа твоего духу здесь не было. Ты – персона нон-грата на Волыни». Сопровождающие депутата люди, вроде бы и интеллигентные, начали шуметь, что нам московских попов здесь не надо, стали дергать за рукава, угрожать. Но работники отдела по делам религий не допустили насилия.

Озлобленность никогда не была проявлением христианской любви, тем более гражданской толерантности.

«Покровушки не отдадим!»

25 сентября 1992 года владыка Нифонт должен был, наконец, выступить на сессии областного совета. Рано утром с отцом Адамом Бровчуком он подошел к зданию облсовета с тыльной стороны, потому что на центральных дверях их уже поджидали с плакатами «Геть московского попа!» Но и с тыльной стороны тоже была «засада»... Одну из женщин по имени Люба владыка даже знал, потому что она приезжала в свое время в храм в Рудку-Козинскую, чтобы избавиться от бесноватости. Увидела, начала кричать, что идут «московские попы». Из-за угла выбежала группа мужчин старшего возраста. С налитыми кровью глазами, с криками: «Режь ему вены, сейчас втопчем москаля в землю». Тут же выскочили из «Беркута» ребята, которые, по сути, и спасли священнослужителей от самосуда разъяренной толпы. Но в той потасовке владыку Нифонта все же резанули по венам правой руки, шрам остался по сей день. Один из депутатов заметил, что у владыки вся рука в крови. Его отправили в коридор, где работницы облсовета оказали помощь.

– Зажило! Но та минута, те страшные лица людей, которых я такими никогда не видел, которые ужаснули... И минута стоила мне добрых 15 лет жизни.

Покровскую церковь опечатали, хотя это было, считает владыка, и противозаконно, в угоду горстке людей. Поэтому собирались для служб на подворье. Священники на улице и исповедовали, и причащали. Люди приходили тысячами. Не раз и милицию приходилось звать на подмогу, чтобы верующие Украинской Православной Церкви могли помолиться около (!) своего храма.

– Мы молимся, а за забором стоит толпа и скандирует: «Нифонта четвертовать! Нифонта четвертовать!» А мы молимся... Я говорил людям: «Мы поем “Господи, помилуй”, а наши братья за оградой молятся словами “Геть московских попов!” И мы обращаемся к Богу, и они, как думают, обращаются к Богу. Так кого же Господь слышит?» – «Нас, владыка!» – «Так давайте и дальше петь “Господи, помилуй!”» Из милиции нам говорили, что храм – опечатан, что он уже не наш... Приказывали уходить с подворья, потому что может случиться кровопролитие. Старые наши прихожанки, которых сегодня среди нас уже нет, потому что уже отошли в вечность, заявляли: «Мы Покровушку не покинем! Берите автоматы, берите лопаты, копайте здесь, возле Покровушки, ямы и закапывайте нас, но мы церковь не отдадим!»

Я это помню, как сейчас, потому что это было очень трогательно и трепетно. Такое исповедничество, такая глубокая вера простых людей уберегла наш храм и Церковь как общину УПЦ. Церковь была закрыта, служили и в сторожке. В том маленьком низком домике, что на подворье. Однажды был такой ливень, двор так залило, что люди стояли по щиколотки в воде, но не покинули богослужение. А еще во время одного из дождей с бумажных печатей на дверях храма смыло все надписи. Поэтому и решили, что в таком случае будем открывать дверь и служить в храме.

Люди грабили церкви, потому что их опустошили духовно

В Покровской церкви в те времена служили лишь одну Литургию в воскресный день. Сразу после службы забирали на сохранение к кому-то из священников всю утварь: Евангелие, антиминс, чаши. Боялись, что захватят и осквернят. В октябре того же 1992 года была зарегистрирована и религиозная община... Покровской церкви «Киевского патриархата», хотя ни одного человека из ее числа здесь не было и ни одной службы не служилось.

– Мы имели свыше 80 семинаристов. 73 остались у нас, а остальные ушли в раскол. Поскольку раскольники забрали не только помещения семинарии, но и все имущество, личные вещи, даже подрясники семинаристов, огромную библиотеку, компьютеры и т. п., а обучение хотели продолжить, то учились в... той же тесной сторожке. Учились в три смены, писали и ели на коленке. Мы добивались помещения, и, по милости Божией, нам дали помещение бывшего доминиканского монастыря по улице Драгоманова. Оно было полуразрушено, но сделали ремонт, обустроили храм, общежитие. Этот домик возле Покровского храма, где сейчас епархия, принадлежал аж трем организациям, был отгорожен от храма проволочной сеткой. Внизу размещалась мастерская по ремонту автомобилей и мотоциклов. Когда нам его в 1993 году, наконец, передали, мы сделали ремонт и по сей день здесь живем. Я же еще год не имел в Луцке прописки. Все отказывали, потому что боялись, что придут раскольники с угрозами. Прописали тогда, когда я пообещал написать жалобу в ООН...

– Владыка, почему люди, которые были крещены в так называемой Московской Церкви, ходили годами в эти храмы, а потом... разрушали эти храмы, грабили церковное имущество, избивали священников и прихожан, которые оставались верными Православной Канонической Церкви?

– 70 лет была антирелигиозная пропаганда, людей опустошали духовно. Один из идеологов захвата храмов – сын священника! Почему он выступал против Церкви, которой так преданно служил его отец?.. А все остальные были в ней крещены и исповедовали ее веру. Но это, считаю, была политика, и принимали участие в тех страшных событиях люди, которые не имели глубокой веры в Бога, исповедовали якобы национальное. Но кто может не любить свое родное, национальное? Где бы я ни был, в армии служил в Великом Новгороде, я везде молился за свою родную Волынь. Когда же потом поездил по святым местам, то везде в своем сердце возил свою Украину, свою Волынь. Перед Голгофой на Святой Земле я на коленях молился за нашу Украину, просил: «Господи, воззри милосердным оком на мою земную родину! У меня за нее сердце болит». Но люди, которые затеяли раскол, грабежи, не имели в сердце веры, а только одно озлобление. В Святом Писании сказано, что придет такое время, когда всякий, кто будет убивать вас, будет думать, что тем он служит Богу... Что делает богоугодные дела... Но с нашей стороны была только молитва и терпение. Мы даже согласились на то, чтобы служить поочередно в храмах с так называемым «Киевским патриархатом». Но в Иваничах и Горохове это закончилось одинаково: через несколько служб наших священников избивали и выгоняли, а храмы себе забирали.

Однако уже в январе 1994 года состоялся первый благотворительный концерт Волынской епархии УПЦ, и хотя было собрано не так много денег для сирот, но это было начало большого социального и благотворительного служения Церкви людям. Сейчас на таких концертах собирают деньги нуждающимся сотнями тысяч. Очень подняли дух верных Церкви крестные ходы с чудотворным Почаевским образом Богоматери. Десятки тысяч людей тогда поднялись духовно, утвердились в вере. И когда чудотворный образ – национальную реликвию – проносили мимо Свято-Троицкого собора, то участников крестного хода встретили закрытые врата...

Ни служители, ни их прихожане не вышли к святыне, не московской, а святыне, которая является национальным достоянием украинцев. Поклониться ей вышли и из католического костела, и из автокефальной церкви епископ со своей паствой. В несколько районов области Почаевскую Богоматерь... не пустили. Были оговорки, что участников крестного хода будут... снова бить, и местная власть побоялась брать на себя такую ответственность.

Тогда владыка Нифонт за одну ночь изменил маршрут крестного хода. Люди же стремились к встрече со святыней, в Нововолынске, например, крестный ход через город к Низкиницкому монастырю шел целых 6 часов! Столько было желающих склонить головы и сердца перед чудотворным образом. А в тогдашних газетах как только не называли Почаевскую чудотворную икону, даже «московской аферисткой»...

А несколько месяцев спустя Волынская епархия получила слезные просьбы из Иваничевского, Гороховского и Локачинского районов, в которые не пустили Почаевскую Богоматерь: провести крестные ходы с чудотворным образом и сюда, потому что после того, как образ в эти районы не пустили, у них начался мор скота и колхозного, и в частных домохозяйствах. И крестные ходы-таки состоялись, и снова Божия Матерь являла десятки чудес.

Сейчас в Луцке в воскресенье служится более двадцати Литургий, вместо одной, как 20 лет назад, в Покровской церкви. Епархия имеет 372 церковные общины. Бывало, что за год владыка Нифонт освящал и по 20 новопостроенных храмов. Новые православные общины, слава Богу, регистрируются и по сей день, а некоторые возвращаются из раскола. Это свидетельствует о том, считает митрополит Нифонт, что человеческое терпение увенчалось большой духовной радостью.

Источник