«Хотелось молчать и плакать…»
Недавно я познакомилась с одним священником, который поделился со мной своими впечатлениями после того, как увидел Крестный ход. Сильнейшим душевным потрясением оказалась для 57-летнего священника встреча паломников, пришедших из Каменца-Подольского в Почаевскую лавру.
– Я даже не могу объяснить, почему все предыдущие годы я внутренне не очень вникал в смысл этого крестного хода. Сам ни разу не ходил, только прихожан своих благословлял, и последние несколько лет возил их в Каменец-Подольский, вернее, в село Должок, к началу крестного хода. Знал, как непросто им идти. Но сам в это время занимался приходом, строительством, ремонтом и другими делами настоятеля храма и благочинного района.
А в этот раз получилось как-то все по-другому. Может, повлиял Всеукраинский крестный ход из Почаевской и Святогорской лавр и все, что с ним связано, не знаю, но моя дочка Ангелина решила пойти со всеми.
– Это что-то невероятное – желание людей идти в этот крестный ход. Продолжительность шесть дней, пройти надо около 240 км. И люди, зная наперед, что их там ждет, какие трудности пути, стремятся идти с огромным воодушевлением. Физически это очень тяжело, но физические законы там не работают – там действуют законы духовные. И что очень удивительно, люди, которые в первый раз идут в крестный ход, у них и желание сильное, и страха много. А вдруг не смогут, а если не получится. И просят: «Батюшка, помолитесь, чтобы все состоялось».
«Я ехал – как на крыльях летел»
– Матушка моя пирогов напекла, и много разной другой еды наготовили, арбузов и воды накупили, чтобы паломников кормить. И я поехал 25 числа. Мне сложно об этом говорить, но я ехал – как на крыльях летел. И очень хотел видеть. Хотел видеть всё – как люди идут, как размещаются на отдых, как у них всё там устроено. Знал по рассказам, как там, но сам ни разу не видел.
Может, и не надо об этом рассказывать, потому что это очень личное и сокровенное. Святые отцы говорят, что тело – это храм души. А душа – это то сокровенное, что вмещает все духовное, потому что она имеет божественное начало. И то, что со мной там случилось – это все о душе, потому и говорить об этом трудно.
Не знаю, как село называется, но там есть Святая гора – это километров 10-15 от Почаева. Там паломники переодеваются и уже к Лавре идут во всем чистом. И много было там таких как я, кто только приехал – привез одежду и еду своим родственникам, друзьям. Паломники, кто хотел, отдавали свои какие-то вещи. Но многие не хотели отдавать свои рюкзаки, говорили, что это вроде вериг, раз уже взяли, то будут нести до конца.
От Святой Горы и до Почаева – кульминация всего крестного хода. Из Каменца вышло где-то 15 тысяч человек, а потом люди присоединялись, у кого как получалось. Кто не мог пройти всей дороги по разным причинам, шел хоть последние километры хода. Отец Андрей Сосюк, который возглавлял крестный ход из Каменца-Подольского, говорил мне, что было там 35 тысяч человек, а протяженность хода была где-то семь километров.
«Всё я вижу, и всё меня поражает»
– Приехал я рано утром и вижу – гора, а под ней в низине тьма народу. Еще висит кое-где легкий туман, горят костры, и кругом люди, люди, люди… В этот момент, со мной в душе такое происходило, что я не знал, что мне делать. То ли поклоны класть, то ли просто стоять и плакать без каких-либо движений… Смотрю на эту картину и думаю, то ли это гора Синай, а возле нее еврейский народ расположился, то ли новозаветные времена, когда Спаситель кормил «пять тысяч мужей кроме жен и детей». И я иду среди этих людей, будто и не понимаю, где я. Впереди речка крохотная – даже не речка, ручей, и доска через нее перекинута. И навстречу мне кто-то идет. Глянул – незнакомый человек. Подходит еще ближе – а это дочка моя Ангелина! Лицо черное от загара, на голове платок такой – как тряпка выцветшая, юбка такая же, тапки тоже странные, кто-то ей одолжил, потому что свои порвались. И она довольная такая, хорошо себя так чувствует, и даже не представляет, как она внешне выглядит.
А на гору люди поднимаются. Кто на коленях, а кто шагом. На горе стоит крест, и люди к нему идут – две полосы движения вверх, одна вниз. И я под таким впечатлением смотрю на все это с таким чувством, что передать невозможно.
Женщина местная вынесла ведро компота яблочного, еще теплого и угощает так душевно, так добродушно. Паломница идет с полевыми цветами, веточка какая-то невзрачная, а возле забора красивые цветочки растут. Спрашивает: «Можно я сорву?», а хозяйка с такой радостью «Пожалуйста-пожалуйста, рвите, сколько вам нужно!».
В обычной обстановке я бы и внимания не обратил – сказала и сказала. А тут такое состояние, что в меня все проникало, всё увиденное, каждое слово сказанное.
На обочине дороги навоз, так женщина лопатой его в тачку сгребает, чтобы, когда пойдет крестный ход, никто не наступил и не запачкал ног. Даже это я увидел и думаю: «Какая молодец, ведь подумала об этом и убрала!»
Юноша один из нашего прихода, хоть с детства в храме, начал сомневаться. Попал под влияние друга. И его мама рассказывает, что возле Святой горы он стал просить: «Боже, покажи какое-то чудо, чтобы я перестал сомневаться». И он увидел бесноватую, которая плевала на иконы и кричала: «Я Тебя ненавижу», «я католиков люблю». А иконе архистратига Михаила кричала: «И тебя ненавижу – ты меня с Неба скинул!» – прямым текстом духовную историю рассказывала. После увиденного этот парень сказал: «У меня больше вопросов нет».
За мгновения до встречи
– А потом я поехал в Почаевскую лавру и стал ждать там. Крестный ход пришел в два часа дня. Зазвонили колокола, встречающие выстроились по двум сторонам улицы от ворот Лавры и в самый низ, до площади. Охранники ходят и говорят людям зайти за ограждение, но никто их уже не слушает. Кто мог – повылазил на крыши. Я стоял у самой арки входа в лавру.
Собака пришла, посреди дороги легла и лежит. Женщина какая-то ей так ласково: «Иди отсюда». А она даже не двинулась. Но когда крестный ход уже подходил к воротам – встала и сама отошла. Говорят, эта собака с крестным ходом шла. И голуби, которые каждый год встречают крестный ход, прилетели – люди уже ждали их.
«Там нельзя было не плакать»
– Подошел крестный ход – впереди крест и иконы – и остановился. И у всех на лицах такое особенное трепетное чувство. Из лавры вышел иеромонах, колокола смолкли, и он сказал: «Помолимся». Зазвучало «Царю Небесный» и все стали на колени – весь крестный ход с иконами и все встречающие. От этих людей, которые шли, исходила такая сила, что все плакали. И те, кто прошел этот путь, и те, кто встречал их.
Женщина молодая стоит, плачет и крестится. И такая радость у нее на лице! А другая молодая женщина на коленях на тротуаре стояла и так рыдала: «Матерь Божья, помоги! Я знаю, что Ты поможешь!». И мужчины такой крепкой стати тоже плакали, хотя считается, что только слабые плачут. Ничего подобного – плакали все.
Это молитва. И состояние это не передать словами. Паломники плачут – они рады, что смогли дойти, несмотря на все эти мозоли и другие тяготы. Это их слезы радости, слезы покаяния. А я ведь только встречал, но и во мне закипали слезы – тут и недостоинство мое, и грехи мои, и стыд, и покаяние. И стыдно, что я не шел, и многое другое. Там нельзя было не плакать. Это всё само собой происходит.
Батюшка проповедь сказал такую хорошую – ни одного слова лишнего. Но я бы уже быстрее людей пустил в Лавру: они стоят с рюкзаками, с носилками, на которых иконы – тьма народу. Вот, дошли до Лавры, но войти еще не могут. А когда запели «Царица моя Преблагая», снова все на колени стали. Озвучивание, конечно, было прекрасное – мне казалось, что весь Почаев молитву слышит.
«Это какое-то перевоплощение происходит с людьми»
– И всё – люди стали заходить в Лавру, батюшки их кропили с двух сторон. А я стоял и хотел видеть их лица. Никакого любопытства, но я когда увидел свою дочку и не узнал, понял, что это какое-то перевоплощение происходит с людьми. Тут же шли люди разных сословий – врачи, учителя, рабочие, директора, может, какие-то, бизнесмены. Но они шли одинаковые – загоревшие, уставшие и счастливые. По загоревшему лицу можно было сразу определить, кто в крестном ходе шел.
Кто-то из встречающих стоял на тротуаре и бесцеремонно кричал: «Люся! Люся!», «Галя! Галя!». И мне хотелось остановить их. Я просто смотрел и даже когда наших видел, не хотел нарушать их благодатный ход. Так почувствовал, что они этого не хотели. Они пришли в Лавру и хотели в нее войти. Чувства очень разные, смешанные, потому что там шли очень разные люди – там, скорее всего, не было богословов и философов, а шли простые верующие люди. И тем, кто кричал им из встречающих – рукой помашут и дальше идут. Были такие, что с тротуара вклинивались в крестный ход – вроде бы восторг эмоции, но видно было, что не хотели паломники сейчас обниматься, целоваться. Потом – да.
И Почаевская лавра готова принять этих людей – они растворяются там. Они зашли, и им разрешают палатки ставить на газонах, хоть братия бережет все зеленые насаждения. Всем пакеты с едой раздавали, столовая огромная, воды питьевой – сколько хочешь, на каждом углу. Туалетов много, чтобы люди не имели никаких неудобств. И нет такого, чтобы человек не знал, куда идти или ему что-то добиваться надо было. Очень все продумано – хорошо Лавра подготовилась к приему паломников.
Когда начинаешь видеть, то уже все замечаешь. Не знаю, может, я уже такой впечатлительный стал, но нигде такого нет! Ни у католиков, ни у греко-католиков, ни у сектантов – они только бузят, бузят…
«Хочется молчать и плакать»
– Больше часа люди заходили в Лавру. Я достоялся до последнего и сам зашел. И меня еще батюшки покропили, грешного. А я ведь и сантиметра крестного хода не прошел. Осознаю свои чувства, они смешанные – покаяние, радости, своей греховности и недостоинства. Хочется молчать и плакать.
Какая-то женщина мне сказала: «Батюшка, становитесь, будете их благословлять». А я говорю: «Это нам у них нужно благословение брать! Им целуйте руки». А другая женщина рассказывала: «Я два раза встречала крестный ход, а на третий раз сама пошла».
Желаю, чтобы любой человек прожил эту радость. Есть слова моего любимого святого, которого я очень прочувствовал, Силуана Афонского, когда он предельно просто выразился: «Кто почувствовал сладость благодати Божьей, Богообщения, тот будет хотеть этого, как ребенок хочет конфету».
