«Душа в пятках»: критика спиритизма в полемике свтт. Феофана Затворника и Игнатия (Брянчанинова)
Далеко не все знают, что между такими великими столпами Православной веры, как святитель Игнатий (Брянчанинов) и святитель Феофан Затворник в свое время имел место жаркий богословский спор. Тема, затронутая этими святителями, оказалась настолько живой, что до сих пор в среде богословов имеются, как сторонники, так и противники каждой из точек зрения. Суть спора вкратце можно выразить так: является ли человеческая душа сущностью нематериальной или же её бестелесность следует считать условной? Если внимательно следить за аргументацией каждого из святителей (на чем останавливаться здесь мы по понятным причинам не будем), можно заметить неоднократное упоминание свтт. Игнатием и Феофаном такого явления как спиритизм.
Во времена святителей спиритизм был достоянием интеллигенции, не все могли себе позволить присутствовать на таком сеансе по финансовым и сословным причинам. В наше время, – эпоху повсеместного увлечения эзотерикой на фоне распространенности её идей в интернете и СМИ, – на спиритизме следует остановиться поподробнее, ведь из Библии мы знаем повеление Господне: «не должен находиться у тебя… прорицатель, гадатель, ворожея, чародей, обаятель, вызывающий духов, волшебник и вопрошающий мертвых; ибо мерзок пред Господом всякий, делающий это, и за сии-то мерзости Господь Бог твой изгоняет их от лица твоего» (Втор. 18: 10-12).
Итак, поговорим немного о спиритизме, поскольку именно о нём упоминал святитель Феофан в своей книге «Душа и ангел», прежде чем аргументировать свою точку зрения в споре со свт. Игнатием, основываясь на Священном Писании. Тема для дальнейшего краткого обсуждения выбрана не зря, поскольку, как мы уже говорили выше, XIX-й век – это эпоха зарождения спиритизма и повального увлечения им среди людей, главным образом среди интеллигенции. Для этого обратимся к книге «Душа и ангел»: «Вступив в спор со спиритами, восставал он против Кардека[1], признающего, что душа имеет тонкую вещественную оболочку, в защиту другого спирита Пьерара, который твердил, что то и есть душа, что Кардек признает оболочкою: душа есть эфирное тело и больше ничего. Чтобы дать больше веса своей защите Пьерара, автор прибавил, что мнение его и у нас окончательно доказано, именно, в упомянутых статьях»,[2] – пишет святитель Феофан.
Рассмотрим антропологию самого Алана Кардека: «Человек состоит из трех различных начал: 1-е – тело, или материальное существо, сходное со всеми животными и оживленное одинаковым с ним жизненным началом; 2-е – душа, существо бессмертное, дух, воплощенный в теле; 3-е – полуматериальная оболочка духа, соединяющая душу с телом, нечто среднее между материей и духом»[3]. При большом желании, святитель Игнатий мог бы сделать вывод об изъянах антропологии самого свт. Феофана. Если вернуться к рассуждениям свт. Феофана об эфире, мы найдем много схожего с учением Кардека: «Сама душа – дух, невещественна, но оболочка ее из этой тонкой невещественной стихии»[4] и далее «эфир…есть… последнею гранью вещественного бытия»[5].
Но, в то же время, между ними есть серьезное расхождение. Кардек, в отличии от святителя Феофана Затворника считает душу полностью вещественной. «Душа… есть эфирное тело, невидимое для нас в нормальном состоянии», – пишет Кардек. Не последнюю роль в сопоставлении святителем Феофаном учения свт. Игнатия с аллюзией на учение спиритов, вполне могли сыграть и спиритические практики. Дело в том, что в спиритизме есть одно очень интересное понятие: эктоплазма – основа для «материализации души». Вот как описывает Нобелевский лауреат по физиологии и медицине Шарль Рише, присутствовавший на одном из сеансов спиритизма, материализацию в эктоплазме духа мужчины по имени «Бьен Боа»: «она [фигура] ходила, говорила, двигалась и дышала как человеческое существо. Тело её было упругим и имело определённую мускульную силу. Это был не манекен и не кукла, не видение, отражённое в зеркале, – а живое существо, живой мужчина; налицо имелись все основания, чтобы отмести сразу две гипотезы: либо привидение, имеющее все признаки жизни, либо живой человек, играющий роль привидения»[6].
Мы не будем анализировать эти данные с точки зрения здравого смысла, однако налицо опасность для человека непосвященного и мало знакомого с учением Церкви сделать недвусмысленные выводы в сторону спиритизма на основании «эфирности» души. Мало того, спиритисты описывают случаи перемещения духами предметов, реального физического присутствия. Поэтому не удивительно, что святитель Феофан начал свою книгу именно с описания полемики со спиритистами, видя в «эфирности» души серьезную угрозу соблазна для непосвященных. Однако подчеркнем, что святитель Феофан высказывался категорически против спиритических практик: «У нас ныне много распложается нигилистов и нигилисток, спиритов и других злоумников, увлекаемых западными лжеучениями. Думаете ли вы, что Святая Церковь наша смолчала бы, не подала бы голос, не осудила и не анафематствовала их, если б их пагубные учения содержали что‑либо новое? – Никак. Собор был бы и соборно были бы они все с их учениями преданы анафеме и к теперешнему чину Православия был бы приложен еще один пункт: Фейербаху, Бюхнеру, Ренану, спиритам и всем последователям их – нигилистам – анафема»[7]. «Троица спиритизма есть материя плоти, материя придуха или преспирита, и материя духа замогильных привидений… Спиритизм не признает Бога, как Духа»[8], – пишет М. Ф. Таубе.
XIX-й век стал эпохой появления и бурного развития мистических лжеучений, некоторые из которых, в одно время считали конкурентами теософии. Учитывая вышесказанное, мы можем сделать вывод о том, что святитель Феофан Затворник, по-видимому, опасался того, что на этом фоне учение свт. Игнатия (Брянчанинова) (об эфирности души) могло стать соблазном для людей непросвещенных и недостаточно знакомых с учением Святой Церкви. Сам же святитель Феофан, был категорическим противником спиритизма во всех его формах.
Что касается святителя Игнатия, то в процессе критики спиритизма он одновременно выступал в роли апологета идеи «тонкой телесности» душ и ангелов. Интересно, что при большом желании, со стороны публики, слабо разбирающейся в вероучении св. Церкви, идеи свт. Игнатия можно было отразить в плоскости доказательства реальности спиритизма. Докажем это на примере слов святителя Игнатия: «Она [душа], наконец, имеет свой вид, который подобен виду человека в его теле, то есть душа имеет и главу, и перси, и руки, и ноги, и очи, и уши – словом, все члены, как и тело; душа облечена в тело, как в одежду, а члены ее облечены в соответствующие члены тела»[9]. И в другом месте: «По личному свидетельству такого избранника Божия, внезапно узревшего душу свою при обильнейшем благодатном действии молитвы, изошедшею из тела и стоящею на воздухе, она – эфирное, весьма тонкое, летучее тело, имеющее весь вид нашего грубого тела, все его члены, даже волосы, его характер лица – словом, полное сходство с ним»[10].
Вот что пишет святитель Игнатий: «Телесные чувства служат как бы дверями и вратами во внутреннюю клеть, где пребывает душа. Эти врата отворяются и затворяются по мановению Бога. Премудро и милосердно пребывают эти врата постоянно заключенными в падших человеках, чтоб заклятые враги наши, падшие духи, не вторгались к нам и не губили нас. Эта мера тем необходимее, что мы, по падении, находимся в области падших духов, окружены ими, порабощены ими. Не имея возможности вторгаться к нам, они извне подают нам знать о себе, принося различные греховные помыслы и мечтания, ими привлекая легковерную душу в общение с собою. Непозволительно человеку устранять смотрение Божие, и собственными средствами, по попущению Божию, а не по воле Божией, отверзать свои чувства и входить в явное общение с духами. Очевидно, что собственными средствами можно достигнуть общения только с падшими духами. Святым Ангелам несвойственно принять участие в деле, несогласном с волею Божиею, в деле неблагоугодном Богу»[11].
Учитывая вышесказанное, мы можем сказать, что аргументы святителя Игнатия, безусловно, являются взвешенными, органично сочетающимися с основным контекстом, логически абсолютно правильно сформулированными. Это касается, как цитат из Священного Писания, так и отрывков из святоотеческой мысли. Святитель Игнатий также обращался к данным науки его времени, находя им параллели в святоотеческой мысли. Слишком сильный упор на научных данных стал одним из самых слабых сторон полемики, поскольку это в среде материалистов могло сыграть против религиозной доктрины. Распространение спиритизма в России, стало еще одним пробным камнем доктрины свт. Игнатия, поскольку материальная концепция спиритов могла найти свое отражение в доктрине свт. Игнатия (Брянчанинова). Сам же святитель всегда выступал непримиримым противником подобного рода псевдорелигиозных практик, видя в них прямое воздействие на человека злых сил.
Стоит отметить, что мнение о невещественности духов, святитель Игнатий обнаружил у аббата Николая Сильвестра Бержье. Аббат Бержье был исключительно умным человеком, апологетом, борцом с французскими энциклопедистами. В награду за свои богословские труды он был сделан личным духовником короля Франции Людовика XVI-го. Огромную славу ему принесла, безусловно, образцовая работа «Богословский словарь». Именно в ней содержится крамольное учение о духах, экстраполируемое на всю Католическую церковь. Итак, аббат Бержье пишет, что ангелы, бесы, души и духи – существа исключительно духовные. Из этого следовало, что они не подвержены никаким локально-временным условиям. Если мы говорим или читаем где-либо в Писании, что они обладают формой или могут перемещаться (а таких примеров очень много), то об этот следует рассуждать только в рамках метафоры. Главная проблема этого утверждения крылась, скорее всего, не в богословии, а в тех последствиях, которые последуют, когда эти идеи проникнут в европейскую интеллигенцию, обожавшую мистику. Действительно идеи «переселения», «вселения» духов в материальные тела были восприняты оккультистами и спиритистами. «Они [духи] имеют нужду облекаться в тонкое тело, когда Бог дозволяет им действовать на тела»[12], – цитирует Бержье святитель Игнатий.
Также обратимся к творчеству лидера интеллектуальных спиритуалов XIII-го века – Петра Иоанна Оливи. Он называет душу духом и наделяет её исключительно духовным родом бытия в целях различения её и телесных объектов[13]. Различие между духовными существами и телами в основе своей содержит учение об онтологической иерархии неоплатоников, которое Оливи перенял от Августина. К слову сказать, свт. Игнатий (Брянчанинов) использовал блаженного Августина в целях убедительности своей аргументации, другими словами – поражать западную мысль её же оружием. В частности он пишет: «Наконец, святой Августин признает, что душа в некотором смысле есть тело». Блаженного Августина особенно уважают западные. Они дают ему первое место между отцами Церкви, называют божественным. Мнение Августина поставило западного писателя в затруднительное положение»[14]. В общем и целом, блаженный Августин полагал, что человеческая душа превосходит телесность в онтологическом плане. Как таковая, она является духовным существом, не зависящим от тела[15]. Она оживляет тело и делает возможным для него отправление физиологических функций, но в тоже время остается онтологически отличным от него[16].
Как видим, отсылка святителя Игнатия к книге Бержье и попытка опровергнуть личное мнение писателя, была, по-видимому, движима желанием предотвратить распространение в России идей именно спиритизма, ведь один из главных постулатов этого псевдорелигиозного направления состоит в идеи переселения душ умерших в материальные тела.
Вне зависимости от конкретных воззрений на природу души, высказанных таким столпами Православной веры, как святители Игнатий (Брянчанинов) и Феофан Затворник, мы убедились в том, что оба святителя видели в спиритических практиках серьёзную угрозу духовной жизни человека и заигрывание со злыми силами. Православный христианин должен отвращаться не только от спиритизма, критику которого мы рассмотрели выше, но и от любых эзотерических практик, ведь Господь призвал нас к святости и совершенству. «Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Духа Святого» (1Кор. 6: 19), – говорит нам св. ап. Павел. А для того, чтобы не поддаться обману лукавого, давайте будем как можно чаще заниматься чтением Священного Писания и Святых Отцов, в частности – трудов святителей Игнатия (Брянчанинова) и Феофана Затворника.[1] Алан Кардек (1804-1869) – французский педагог и философ, главный идеолог спиритизма.
[2] Там же. С. 1.
[3] Кардек А. Книга духов. Основы спиритического учения. М.: Ренессанс. 1993. Гл. VI. §48. С. 267.
[4] Кардек А. Указ. соч. С. 268.
[5] Там же.
[6] Laura I. Finch. The Annals of Psychical science. Kessinger Publishing. Vol. 2. P. 273.
[7] Феофан Затворник, еп. Слово в неделю Православия / Рукописи из кельи. Предание. Ru. URL: http://predanie.ru/feofan-zatvornik-svyatitel/book/86265-rukopisi-iz-keli/#description. (Дата и время обращения: 29.01.15, 16:20).
[8] Таубе М. Ф. Современный спиритизм и мистицизм. Репринт. М.: Книга по требованию. С. 6.
[9] Инатий (Брянчанинов), свт. Указ. соч. С. 128.
[10] Там же. С. 126.
[11] Инатий (Брянчанинов), свт. Указ. соч. С. 126.
[12] Игнатий (Брянчанинов), еп. Указ. соч. стр. 193—195.
[13] Toivanen Juhanna. Perception and the internal senses: Peter of John Olivi on the Cognitive Functions of the sensitive soul. Library of Congress Cataloging-in-Publication Data. P. 32.
[14] Toivanen Juhanna. Указ. соч. С. 32.
[15] O'Daly Gerard. Augustine's Philosophy of Mind. London: Duckworth. 1987. P. 17.
[16] Там же.
