Троическое Богословие

В Древней Церкви, собственно Богословием называлось учение о Святой Троице. Если мы посмотрим на то, чему учит Церковь касательно самого Бога, то увидим: её утверждения являются крестом для человеческого разума. Только вдумайтесь в это:

• Бог Один, но в Боге Три Лица.

• Каждое Лицо есть Истинный Бог, но при этом не Три Бога, а Один Бог.

• Троица Единосущная и Нераздельная.

Любые попытки объяснить Троичное богословие Церкви с точки зрения логики и здравого смысла, как правило, приводили к ереси, потому что Бог выше всякого нашего здравомыслия, и тайна Его внутри троичных отношений вовсе не обязана быть согласована с нашей логикой.

Тайна этого догмата, его непостижимость, говорит нам о том, что это учение не есть выдумка человеческого ума – это плод откровения Бога о Себе. Слова, которые, как правило, приписывают древнему апологету церкви Тертуллиану (160-230 гг.), звучат по латыни как «CREDO QUIA ABSURDUM EST» – «Верую, потому что абсурдно». Тертуллиан защищал постулаты своей веры, ссылаясь на их несовместимость с критическим рационализмом. Все языческие религии «логичны», и только христианство представляет собой некое странное исключение. Значит, это не выдумка нашего падшего разума.

Мы не можем понять Тайну Троицы нашим умом. Но само это непонимание может быть рационально осмысленно. Как исследует человеческий ум окружающий его мир?

Материю этого мира он может плавить, взрывать, расстреливать из синхрофазотрона и прочая. По собранным осколкам мы изучаем, что же это было, и делаем соответствующие выводы. Но вот животный мир мы уже пытаемся понять иначе. Здесь человек подсматривает, наблюдает... Что же касается познания человеком других людей, то здесь на первое место выходит откровение человека о себе. Другого мы можем узнать настолько, насколько он сам захочет нам раскрыть себя. Чем выше статус творения, тем большую роль играет откровение.

Бога человек не может исследовать так, как он исследует живую или неживую материю этого мира. Он может лишь пытаться понять то, что сам Бог захочет открыть человеку о Себе. Поэтому настоящие богословы Церкви – это святые, которые постигали Бога не путём умозрительных рассуждений, а через экстатическое (от греч. έκστασις – исступление, восхищение) молитвенное восхождение.

Молитва, жизнь в Духе Святом, делает человека богословом. Дух Святой по-разному открывает нам Бога. Одна из форм Откровения Троического Богословия есть икона Святой Троицы, написанная преподобным Андреем Рублёвым. Это удивительно глубокий иконографический образ. Беря за основу сюжет встречи Авраама с ангелами у дуба Мамврийского, Рублёв развивает этот сюжет, входя в глубины Троичного Света.

Все Ангелы на его иконе одинаковые, и неотличимы Друг от Друга. Они сидят вокруг литургического престола. В нём видна даже выемка, которую использовали в старо-греческих алтарях для помещения внутрь престола частицы мощей. В чаше, что стоит на престоле, видна голова тельца. Телец – это символ жертвы. Средний Ангел разрывает круг Троического совета, Его рука благословляет жертвенную чашу. Этот Ангел облачён в сине-красные одежды, в иконографии традиционно усвояемые Христу.

Если внимательно вглядеться в рублёвскую икону, то на ней можно заметить и ещё одну Чашу. Её образуют силуэты двух крайних Ангелов. В эту чашу помещён средний Ангел. Ему предстоит не только благословить Жертву, но Самому ею стать. В этой иконографии отражена глубина Богословия. Но есть и другая «иконография», которая является некой пародией на истинное Богословие.

Касательно учения о Троице такой анти-иконой есть так называемая «Новозаветная Троица». Там Отец изображён в виде старца Ветхого днями. Сын, в виде юноши, а Дух Святой в виде голубя. Лица Троицы на ней являются разными по возрасту, а символика изображения Троичных Ипостасей с точки зрения богословия вызывает множество вопросов. Я не буду здесь разбирать подробности этой иконографической ереси, скажу лишь, что это изображение было неоднократно запрещено на помесных православных соборах. И весьма печально, что эту икону можно увидеть как в храмах, так и на митрах наших маститых протоиереев. Это говорит о их богословской недоразвитости, что очень печально. После этого не стоит удивляться, что пасомые такими пастырями на исповеди каются в том, что в голодные годы ели «святого духа», т.е. голубятину.

Незнание богословия жестоко мстит за себя. Стоит хоть на одну букву нарушить догматы Церкви, как это сразу же отразится на духовной жизни, а значит, и на самой возможности спасения. Иконография превращается в религиозную живопись. Ангелы, которые при своём явлении людям говорили «не бойся», превращаются в кругленьких купидончиков, которых и в голову не придёт бояться. Матерь Божия – в гламурную мадонну, а духовная жизнь – в сплошную эротику. А началом всему этому послужило нарушение догматов веры.

В святости веры скрыта тайна нашего спасения. Игнорируя догматы веры, пренебрегая её постулатами, мы лишаем себя самого главного – надежды на спасение, от чего да убережёт нас Бог.