«Мы спорим о церковной политике, но молчим перед кощунством»
Редакция СПЖ получила от одного из епископов УПЦ текст, который он попросил опубликовать на условиях анонимности. Публикуем его без редактирования и изменений.
Сразу скажу, что я не активничаю в интернете, не реагирую на медийные всплески и считаю, что задача архиерея – это молитва и помощь людям в их главной задаче – спасении.
Пример в этом для меня – Блаженнейший Онуфрий. Его постоянно укоряют за молчание, отсутствие политических заявлений и попыток наладить контакт с властями. И он молчит не потому, что ему нечего сказать. Знаю, Блаженнейший считает, что все нынешние события посланы нам Господом для нашего вразумления и исправления. А раз так, то нужно стараться не потеряться в шуме заявлений, а сосредоточится на внутреннем делании. Потому, нужно терпеть и стараться извлечь из нынешних событий духовную пользу. Такое видение разделяют многие в УПЦ, но далеко не все.
Есть достаточно много представителей нашего духовенства, которые регулярно пишут в соцсетях, делают заявления по тому или иному поводу, записывают видеоролики, и т. д. Они по-своему правы, так как приносят пользу, ориентируя верующих в море самой противоречивой информации, где очень просто утонуть.
Итак, одни молятся и терпят, извлекая из всего происходящего, в первую очередь, духовные плоды. Другие ревностно защищают свою Церковь, надеясь повлиять на обстоятельства. Как говорил апостол Павел: «И как, по данной нам благодати, имеем различные дарования, то, имеешь ли пророчество, пророчествуй по мере веры; имеешь ли служение, пребывай в служении; учитель ли, – в учении; увещатель ли, увещевай; раздаватель ли, раздавай в простоте; начальник ли, начальствуй с усердием; благотворитель ли, благотвори с радушием» (Рим. 12: 6–8).
Каждый трудится, принося пользу тем даром, который он получил от Господа.
К тем, кто служит Богу и Церкви даром молитвы, терпением и молчанием, не может быть никаких претензий. А вот кто подвизается в области публичных выступлений, увещеваний, толкований и т. д., к ним у меня есть несколько замечаний. И поскольку мы все связаны между собой одним Телом – Церковью, то не можем не чувствовать, когда у нас начинает болеть один из органов. «Посему, страдает ли один член, страдают с ним все члены» (1 Кор. 12: 26), как написано в послании апостола Павла.
Итак, замечание первое
Почему-то именно в среде активных и публичных защитников нашей Церкви все более явным становится деление на определенные партии. И хотя это деление условно, оно становится все более заметным. Есть партия «поминающих», есть партия «автокефалистов» и есть те, кого можно считать «центристами». Что примечательно, в той среде, которую условно можно назвать «молчальниками», такого разделения не наблюдается. Может, потому что они молчат и мы попросту об этом не знаем. Но я склонен думать, что это благодаря более взвешенному пониманию происходящего.
Вот, например: совсем недавно, после лишения Зеленским гражданства Блаженнейшего, архиереи УПЦ опубликовали письмо в его защиту. К сожалению, это письмо, подписанное почти всем епископатом, стало поводом для раздоров. Мы увидели выступления из разных «лагерей». Кто-то счел формулировки слишком комплиментарными для власти, другие владыки посчитали иначе. Но та интенсивность выступлений и заявлений, с которой заочно дискутировало между собой духовенство, вряд ли стоила обсуждаемой темы.
До этого было письмо с осуждением действий РПЦ по увольнению Донецкого митрополита Илариона. Кто-то его подписал, кто-то – нет. В одном лагере заявляли, что это письмо вовсе не следовало писать, в другом же посчитали, что молчать в этом случае нельзя. И опять все наэлектризованы, все спорят и доказывают свою правоту. Стоила ли эта тема такого глубокого церковного резонанса? Вы можете ответить сами, глядя на это с позиции уже годичной давности.
Когда я слушаю публичные заявления нашей иерархии и духовенства, то у меня складывается впечатление, что мы в УПЦ решили уже все проблемы с проповедью Евангелия, опытом молитвы, воскресными школами, обустройством общинной жизни на приходах, образованием духовенства и т. д. Нам осталось лишь отточить формулировки в обращениях к властям, выстроить с ними дружественные отношения, определиться со статусом – и тогда мы станем настоящей Церковью Христовой.
Да, последняя фраза – это ирония. Но я хочу сказать, что у «спикеров» УПЦ, тех, кто регулярно выступает с обращениями, очень много внимания вопросам внешним, «политическим». Они очень живо реагируют на те или иные события, обращения, слова представителей власти, ПЦУ, РПЦ и т. д. – на то, что я бы назвал «церковной политикой». И вроде бы без этой политики тоже никак нельзя, но когда говорится только о ней, это очень опасная тенденция.
Замечание второе
Оно выплывает из первого. Если признать, что все эти публичные споры на различные темы жизни Церкви для нее очень полезны, то почему в это обсуждение не входят вопросы сущностные, которые касаются духовной ценности нашей Церкви и всего нашего народа в целом?
Недавно в Киево-Печерской лавре произошло то, о чем мы догадывались в глубине души, но не считали реальным. Мощи святых, которым на протяжении столетий поклонялись наши предки, во второй раз за историю Лавры оказались обесчещены. Да, кто-то сегодня заявляет, что это не так, что сотрудники Министерства культуры «просто вынесли» мощи святых, якобы «для переоблачения». Некоторые даже заверяют, мол, музейщики, чуть ли не герои, а их манипуляции ничем не отличаются от действий монахов Лавры, веками с молитвой переоблачавших преподобных.
Но, положа руку на сердце, мы понимаем, что все подобные заверения, мягко говоря, неубедительны. Что все происходящее вокруг мощей – обычное кощунство. Более того, понимаем (и обсуждаем в узком кругу своих единомышленников) не только мы – это понимают и наши священники, и наши верующие.
И вот когда так нужно выступить против этого кощунства, все спикеры вдруг замолчали. Я специально посмотрел центральные и епархиальные сайты, личные страницы архиереев и духовенства в соцсетях. Высказали свой протест (достаточно несмело) всего пара епископов из более чем 110. Для остальных это осталось незамеченным, все сделали вид, что так и должно быть.
Да, некоторые из нас (и я в том числе) избрали сознательную тактику молчания на все, что бы ни случилось. Мы считаем, что такая позиция чем-то напоминает поведение Христа, молчавшего, когда Его унижали. Но на самом деле это не так.
Христос не молчал, когда оскорбляли храм Божий, когда оскорбляли Церковь (вспомните изгнание торговцев). Среди нас, архиереев, есть те, кто высказывается по любому поводу, кто гневно мечет громы и молнии, возмущаясь «формулировками», заботясь о «канонической чистоте» или требуя «прозрачности» Синода УПЦ. Где же их обличение сейчас, где протест, где хотя бы простое человеческое слово о том, что происходящее – не нормально?
Нигде.
Конечно, в ситуации с Лаврой уже есть некоторая усталость. О ней много говорилось начиная с 2022-2023 годов. Были и заявления, и протесты. В том числе и весной 2025 года, когда с мощами «работала» какая-то комиссия из биологов и ветеринаров.
Но вправе ли мы молчать сегодня, когда все своими глазами увидели, что с нашими величайшими святынями обращаются как с мертвыми бездушными экспонатами?
Ведь даже на войне, от которой мы тоже все устали, одно дело – слышать сухие цифры потерь, и совсем другое – когда мы видим в соцсетях видео расстрела пленных. Наше сердце обливается кровью, мы не можем равнодушно смотреть на такие кадры.
Возможно, мое сравнение некорректно. Но, когда я смотрел на фото, где музейщик ковырялся в раке преподобного, моя душа разрывалась на части.
Именно поэтому мы с вами, братия, свидетели не только осквернения мощей, но и осквернения нашей совести.
Когда речь заходит о политике – мы говорим. Много, охотно, иногда даже смело. Кто-то рассуждает о войне, кто-то о том, как не стать заложником политической ситуации, кто-то как «спасти Украину». Но когда дело касается наших духовных ценностей, мы замолкаем.
Почему?
Потому что боимся? Вряд ли. Многие из нас достаточно смелые и не раз это доказывали делом, защищая свои права и права верующего народа. Скорее всего, здесь имеет место болезнь гораздо более коварная. Это безразличие.
Мы уже так вовлеклись в «политическую» жизнь Церкви, что не заметили, как утратили интерес к ее духовному сокровищу. У нас на глазах оскверняют мощи преподобных, а мы в эти дни рассуждаем на тему независимости Украины. Поздравляем друг друга с большим праздником в то время, когда глумятся над нашими святыми предками.
Если вы не согласны с моим определением, придумайте свое, но вряд ли оно будет оправдательным для нас.
Разве мы сможем оправдаться перед преподобными Киево-Печерскими тем, что у нас в эти дни были дела поважнее? Или тем, что мы испугались? Но ведь в политических вопросах не боялись остро высказываться. Какое здесь можно найти объяснение, кроме мной предложенного?
А теперь скажите, как после такого громкого молчания относительно поругания наших святых, вы собираетесь рассуждать о «статусе УПЦ», «серых зонах», «поминовении / не поминовении», «автокефалии/автономии», «кто матерь, кто не матерь»? Вы думаете, это будет кому-то интересно?
Мы, к сожалению, стали больше церковными политиками, чем пастырями.
Вы думаете, народ этого не видит? Видит. Вы думаете, миряне не считывают наше поведение? Считывают.
Видят миряне и то, как мы сегодня осторожно выбираем, «в гости» на какие богослужения ехать, боясь критики блогеров, которые могут приписать нам ярлык «поминающего» или «автокефалиста». И сердце мое, братия, печалится по этому поводу. Я все время задаю себе вопрос: как так получилось, что мы боимся не Бога прогневать, а боимся попасть в лапы медиа-коршунов, которые защищают каждый свой лагерь?
Потому и паства все чаще слушает не нас, а тех же блогеров и Телеграм-каналы. Потому что там говорят о том, о чем мы предпочитаем молчать. Пускай грубо, пускай политически заангажированно и лживо, но говорят. А значит, мы свое пастырство отдали им – всем тем, для кого Церковь – это только политика, а не жизнь со Христом и во Христе.
События в Лавре – это, в некотором смысле, лакмусовая бумажка. Она показывает не только отношение государства к святыне, она показывает и наше отношение к самой Церкви.
Когда миряне видят, что их святыня попирается, а те, кто вчера что-то отстаивал и заявлял, сегодня молчат, они делают простой вывод: эти «проповедники» перестали быть свидетелями веры. Потому что свидетель – это тот, кто говорит истину и стоит за неё, даже если его за это распнут.
О той же Лавре говорят миряне, говорят представители других Церквей, но не мы. И наше молчание о тех вещах, которые происходят сегодня – это не «осторожность». Это – банкротство. Духовное, пастырское и человеческое.
Христос говорил апостолам: «Вы – соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям» (Мф. 5: 13). И если мы молчим, когда святыни попираются, – значит, мы, как соль, уже теряем свою силу. А значит и талант (кому он дан) учить и отстаивать истину зарывается в землю и прячется от Господина.
Я призываю всех хорошо порассуждать над сказанным. Если мы не обнаружим поразившей нас болезни, то рискуем от нее умереть. «Ибо, когда будут говорить: "мир и безопасность", тогда внезапно постигнет их пагуба, подобно как мука родами постигает имеющую во чреве, и не избегнут» (1 Фес. 5: 3).
