Как власть использует армию для войны в тылу

20 ноября 2023 года всю Украину (и вряд ли только ее) потрясли кадры из Черкасс, где люди в военной форме устроили побоище, захватывая монастырь УПЦ Рождества Богородицы. И видео, где военные избивают священников, захватывая православный храм, выглядят совершенно абсурдно. Как могут военные вместо защиты Родины на фронте заниматься разбоем в тылу?

И случай в Черкассах – повод поднять проблему, когда люди в военной форме, пожалуй, самые уважаемые в украинском обществе, принимают участие в таких «неуважаемых» действиях.

С начала войны захвачены уже многие сотни храмов. И во многих случаях вместе с горсткой местных жителей – представителей территориальной общины или ПЦУ, в рейдерских захватах участвовали люди в камуфляже. Но, если раньше они представляли из себя части «теробороны», то теперь мы все чаще видим под храмами УПЦ солдат армии Украины. Складывается впечатление, что за последние несколько месяцев ВСУ все активнее задействуют в борьбе с Церковью. Зачем же и кто это делает? Давайте разбираться.

Первый, наиболее резонансный случай с захватом православного храма при непосредственном участии людей в военной форме, произошел еще в марте 2022 года в Черкасской области, в городе Смела. Тогда толпа вооруженных людей буквально вышвырнула священника из Покровского храма УПЦ.

В июне 2023 года капеллан ПЦУ с позывным Ведьмак в Переяславе захватил Троицкий и Успенский храмы уже непосредственно с помощью своих «побратимов» – людей в форме. Ночью они пришли с болгарками и ломами сначала к Троицкому, затем – к Успенскому. В ноябре этого же года, то есть совсем недавно, Ведьмак подтвердил, что храм в Переяславе был захвачен без участия местных жителей. Другими словами, если его отбирали не кадровые военные, то кто-то, кто выдавал себя за них.

11 ноября 2023 года в селе Луг Раховского района на Закарпатье люди в военной форме пришли к храму УПЦ. Один из них напал на беременную прихожанку Свято-Духовского храма УПЦ и священника. На шевроне у этого человека было написано, что он «старшина» из «128 ОГШБр». При этом полиция, которая стояла рядом, ничего не делала, а просто предлагала писать заявление.

В тот же день в селе Чечелиевка Александрийской епархии неизвестные люди в камуфляже и балаклавах взломали двери и захватили Покровский храм УПЦ. Очевидцы утверждают, что среди рейдеров были представители полиции и СБУ.

И если в Луге можно было говорить о том, что люди в военной форме – это представители охранной компании, а в Чечелиевке – сотрудники СБУ, то о ситуации в Ладыжине такого уже не скажешь. Дело в том, что 12 ноября военных в их единственный выходной согнали на собрание по переводу в ПЦУ Казанского храма. Этот храм в 2011 году передали в собственность религиозной общины, и понятно, что военные, которые пришли туда «голосовать», ни к церкви, ни к общине не имеют никакого отношения. Приказали им, или они сами пришли «переводить» – не так уж важно. Потому что в любом случае их действия можно квалифицировать как преступление.  

Но самый вопиющий случай (из тех, что произошли за последнее время) – это, конечно, захват монастыря УПЦ в Черкассах. Сломанная челюсть, избитые прихожане, заблокированная больница – и все это под прикрытием камуфляжей.

В Черкассах, как и в предыдущих примерах, мы видим, что военную форму (или непосредственно самих военных) используют в борьбе против Церкви.

Почему это происходит – понятно. Власть уже не пользуется таким доверием у народа, как это было в начале войны. На фоне коррупционных скандалов, регулярных чиновничьих «зашкваров» на воровстве и взятках единственный институт, которому народ еще доверяет – это армия, ВСУ. Да, там тоже есть коррупционные проблемы, но армия все равно продолжает оставаться лидером общественного доверия. Просто потому, что почти у каждого украинца есть родственники и знакомые, которые защищают страну на фронте, гибнут или получают увечья. И именно по этой причине случаи использование военных в борьбе с Церковью выглядит особенно циничным и гадким. Еще более мерзкими выглядят ситуации, когда крепкие, спортивные парни, надев военную форму, приходят избивать священников и бабушек, а те только плачут от бессилия. Ведь полиция – на стороне бандитов.

Понятно, что эти люди приходят к храмам УПЦ не потому, что у них вдруг проснулось желание помолиться Богу. Они, или те, кто их послал, просто используют военную форму как «гарантию неприкосновенности», резонно рассчитывая, что военных никто останавливать не станет.

Народный депутат Артем Дмитрук говорит об этом так: «Когда бандит, совершая преступление, надел военную форму – это не значит, что он автоматически стал хорошим человеком. Нет, он просто бандит в военной форме».

В другом месте нардеп написал, что «сегодня, кода лучшие дети Украины платят своим здоровьем и жизнью за нашу свободу и независимость, здоровые и крепкие рейдеры избрали путь разбоя. Они с оружием и в военной форме, но воюют против своего народа. Их поддерживает власть. Более того, она дала им гарантии неприкосновенности и вседозволенности».

И он прав. Более того, проблема не только в том, что власть использует авторитет военных в своих грязных, откровенно бандитских целях. Проблема, что своей «церковной» деятельностью она унижает нашу армию. И это не просто предположение.

Совсем недавно 69-летнему настоятелю кафедрального собора Ужгорода Димитрию Сидору вручили повестку. И это – не первый, и не единственный подобный случай. Власти постоянно угрожают защитникам православных храмов мобилизацией в ВСУ (вспомните крестный ход в Почаев и много других случаев). Повестка сегодня стараниями власть имущих превратилась в черную метку. Но такой подход к службе в армии – откровенная дискредитация вооруженных сил, которые превращают в какой-то штрафбат. Часто получается, что если не могут посадить в тюрьму – отправляют в армию.

Зачем это делается? Затем, что власти понимают – народ уже давно не с ними. В отсутствие ярких побед на фронте можно использовать армию и военных для «победы» над собственными гражданами. И это крайне позорная и провальная тактика. Потому что у «серой массы», которая сегодня молчит, взирая на гонения Церкви, есть родственники на фронте, среди которых – огромное количество верующих людей.

И они, вернувшись с войны, обязательно спросят, кто и как воевал в тылу против их матерей, сестер. Кто воевал против храмов.