На службе империй: до чего доведут Фанар новые покровители
Украина, США и мировозренческий тупик Константинопольской Церкви.
Встреча в Киеве главы Госдепартамента США Майкла Помпео с главой Православной церкви Украины Епифанием Думенко, а также демонстративная поддержка этой структуры американцами заставляют говорить о явлении, которое, на первый взгляд, с этой встречей не связано. Конечно, мы все понимаем, что интерес Госдепа к проекту ПЦУ вызван прежде всего «антироссийским» характером этой религиозной структуры и очевидно вписывается в глобальную борьбу США с главным конкурентом на международной арене. Но есть еще один, более глубокий пласт в отношениях Госдеп – ПЦУ, и без того достаточно тесных.
Мы знаем, что новая украинская «Церковь» – вассальная структура Фанара. Эта зависимость ни для кого не секрет. Она четко прописана в том самом знаменитом Томосе и ярко прослеживается в повседневных отношениях ПЦУ с Константинопольским патриархатом. И рассматривать связи Госдепа с ПЦУ невозможно без упоминания тесных отношений с США самого «Вселенского престола».
Мы рассмотрим особенности психологии Церкви, претендующей на статус главы Православия. Церкви, которая возникла в столице империи как «придворная», свое величие сформировала в тесной связи с имперской властью и даже после краха империи не избавилась от парадоксальной психологии.
Парадокс этот в том, что «Вселенский престол» уверен в своем превосходстве над другими Церквами и в то же время отчаянно ищет себе нового «императора» – силу, которая даст ему основания воплотить это превосходство в жизнь.
Рождение величия
Крупным церковным центром Константинополь стал в IV веке, после того как на небольшой провинциальный город Византий обратил внимание император Константин Великий, сделав его своей столицей. Близость к власти, безусловно, гарантирует влияние, но она же и обязывает.
Близость к императорскому двору на протяжении всей истории Константинопольской Церкви обязывала ее предстоятелей ориентироваться на взгляды, желания и интересы императора. И патриархи ориентировались. Нередко исповедуя арианство, если на престоле сидел симпатик ариан, или поддерживая иконоборчество, если его насаждал император.
Чего стоит патриарх Сергий, сформулировавший монофелитскую доктрину в угоду императору Ираклию, стремившемуся сгладить вероучительные противоречия с монофизитами Египта.
Императоры навязывали патриархам свою волю, императоры меняли патриархов, как им хотелось. Вспомним хотя бы историю патриархов Игнатия и Фотия, несколько раз сменявших друг друга на кафедре в течение всей второй половины IX века, в зависимости от того, кого хотели видеть патриархом при дворе: сначала горе-императора Михаила Пьяницы, а затем выбившегося в императоры конюха Василия Македонянина.
Близость к императорскому двору на протяжении всей истории Константинопольской Церкви обязывала ее предстоятелей ориентироваться на взгляды, желания и интересы императора.
Если императорам хотелось унии с Римом – патриархи шли на унию, а если вдруг у патриарха обнаруживалось свое мнение, как, например, у Иоанна Златоуста или Михаила Керуллария, то строптивый предстоятель получал все шансы быть низложенным и умереть где-нибудь на задворках Армении или на корабле по дороге в ссылку.
Правды ради стоит отметить, что далеко не все предстоятели Константинопольской Церкви были приспособленцами, действовавшими исключительно по указке византийского императора. История столичной кафедры знает многих достойных людей, возглавлявших Церковь в разное время. Немало среди них святых.
Впрочем, даже святые далеко не всегда видели необходимость в борьбе с привычным для имперской столицы положением вещей, в особенности когда император и патриарх, что называется, дышали одним воздухом.
Тот же святитель Григорий Богослов занял Константинопольскую кафедру непосредственно по желанию императора Феодосия Великого. С одной стороны, содействие императора немало способствовало успеху деятельности святого в городе, где православным поначалу и собраться было негде, кроме одного-единственного храма на задворках. С другой, то же самое содействие стало позднее поводом к обвинению святителя в незаконном занятии кафедры.
Русь как замена византийских императоров
Ситуацию в корне могло изменить завоевание Константинополя турками в 1453 году, но, увы, сформировавшиеся более чем за тысячу лет традиции оказались сильнее политической ситуации. И если многовековая несамостоятельность Константинопольских предстоятелей пришлась к месту при формировании отношений с Османской Портой, то в поисках дохода и выгоды бывшие придворные патриархи обратили взоры к некогда просвещенной греками, богатой и постепенно набирающей политический вес Руси.
На Русь за милостыней Константинопольские патриархи обращались регулярно. По данным авторитетного церковного историка Антона Карташева, размер ежегодной помощи из Москвы после крушения империи составлял около 500 золотых рублей. Даже такое эпохальное событие, как личный приезд в Москву Константинопольского патриарха Иеремии II в 1588 году, имел своей целью пополнение патриаршей казны. Поскольку патриархия, незадолго до этого изгнанная турками из кафедрального храма и принадлежавших ей монастырей, остро нуждалась в деньгах, взять которые, кроме как на Руси, было негде.
Неудивительно, что дружба Константинопольских патриархов с Москвой была крепкой, долгой и плодотворной. Вплоть до начала прошлого века, когда октябрьский переворот 1917 года превратил некогда могущественную империю в нищую страну с кровожадными правителями и планомерно уничтожаемой Церковью.
Заигрывание с большевиками
Очередной крутой поворот истории не застал Константинопольский патриархат врасплох. Воспользовавшись беспомощностью оказавшейся на грани выживания Русской Церкви, недавние друзья в 1922 году без тени смущения признали обновленческое Высшее церковное управление единственной канонической церковной властью в России. А через год заявили претензию на распространение собственной юрисдикции на всю православную диаспору.
Одновременно с этим церковный Стамбул занялся поиском очередной империи, чьи интересы, с готовностью и не без выгоды для себя, он мог бы обслуживать. Стоит ли удивляться, что в сложившейся ситуации выбор пал на США? Традиции долгой, крепкой и взаимовыгодной дружбы в древнем патриархате Константинополя сильны.
Воспользовавшись беспомощностью оказавшейся на грани выживания Русской Церкви, фанариоты без тени смущения признали обновленцев единственной канонической церковной властью в России.
И вот уже в 1948 году администрация президента Трумэна руками турецких и греческих властей проводит целую операцию по замене неугодного Америке патриарха Максима на американского архиепископа Афинагора, который уже через три года после избрания открыто заявил в прессе, что «краеугольным камнем его деятельности как патриарха он видит продвижение американских идеалов», а сам он будет «жить американскими идеалами и проповедовать их».
Генконсул США в Стамбуле Роберт Макати был настолько смущен такой откровенно проамериканской риторикой патриарха, что писал об этом в Госдепартамент: «Выражение им восхищения Соединенными Штатами порой было настолько неумеренным, что вызывало у меня почти что смущение. Я не мог отделаться от ощущения, что если его взгляды как турецкого гражданина были столь же открыто выражены перед не-американцами, его мгновенно бы окрестили кем-то вроде профессионального лоббиста американских интересов, его влияние в Турции и среди православных соответственным образом бы снизилось, а кто-то расценил бы его высказывания как простое транслирование американской пропаганды».
Сомнительное христианство нового покровителя «Вселенского престола»
Сейчас, спустя полвека, мы видим откровенное сотрудничество иерархии Константинопольского патриархата с Госдепом США. Формат статьи не предусматривает перечисления многочисленных фактов встреч и обоюдной поддержки представителей Фанара и высших должностных лиц США. Их предостаточно как на СПЖ, так и на любых других новостных ресурсах, да никто их, собственно, и не скрывает.
И в отношениях Константинопольской Церкви и нынешнего гегемона мировой политики все как и в прошлые века: несамостоятельность в решениях, обслуживание интересов влиятельного покровителя, непомерные амбиции, вероломство, цинизм…
Одно только серьезно отличает сегодняшнюю ситуацию от всех предыдущих. В былые времена все государства, чьи интересы в той или иной мере обслуживал и чьей помощью пользовался Константинопольский патриархат, были христианскими: Византийская империя, Московское княжество, Российская империя… Даже США в свой «золотой век» 1945-1973 годов, несмотря на агрессивную внешнюю политику, расизм и сексуальную революцию, были все же государством с глубокими христианскими традициями и крепкими моральными устоями.
Однако в последние десятилетия мы вошли в новую эпоху – постхристианскую. И в авангарде современного постхристианского общества сегодня находятся именно США. Паталогическая толерантность, агрессивное навязывание идеологии ЛГБТ-сообщества, стремление к уничтожению института семьи в его традиционном понимании, дискриминация по религиозному признаку, обесценивание религии как таковой – вот те «ценности», насаждению которых во всем мире активно способствует Америка.
В отношениях Константинопольской Церкви и нынешнего гегемона мировой политики все как и в прошлые века: несамостоятельность в решениях, обслуживание интересов влиятельного покровителя, непомерные амбиции, вероломство, цинизм…
Как далеко в обслуживании ее интересов способен зайти Константинопольский патриархат? Чего будет стоить православному миру заискивание «первого среди равных», мнящего себя «первым без равных», перед явно антихристианскими силами? Что могут противопоставить пагубным процессам в мировом Православии здоровые церковные силы, не поддавшиеся влиянию патриарха Варфоломея? Нимало не сомневаюсь, что Константинопольский патриархат едва ли тревожат эти вопросы.
И совершенно напрасно. История Константинопольской Церкви много раз доказывала: зависимость от политических сил вынуждает Церковь делать все, что ей укажут. Один лишь пример Ферраро-Флорентийской унии с Римом говорит об этом в полной мере.
Какую же плату могут потребовать за свою поддержку нынешние постхристианские политики, даже страшно себе представить. Можно лишь с уверенностью сказать, что платить за поддержку придется. И украинские раскольники как подчиненные «Вселенского престола» тоже являются участниками этой глобальной религиозно-политической игры.
Потому тем, кто всерьез воспринимает яркую рекламу ПЦУ как «Церкви сбывшихся многовековых чаяний украинского народа», не мешало бы об этом задуматься.
