От «всея Вселенныя» к «всея Стамбула»: история Константинопольской Церкви

Сегодня в Украине взоры многих и церковных, и околоцерковных людей обращены к Константинополю.
Все гадают: дадут Томос – не дадут Томос, восстановят Киевскую митрополию или не восстановят. Авторы публикаций на эту тему часто похваляются своими «стопроцентно надежными» источниками среди Константинопольских архиереев, утверждают, что будто бы знают не только дату подписания Томоса, но и его текст и даже авторов. Правда в таких публикациях граничит с фантазией, причем зачастую весьма бурной. Подобные утверждения можно или опровергать, или с ними соглашаться, но вот что действительно интересно, так это посмотреть на историю Константинопольского Патриархата за последние несколько столетий и попытаться понять саму логику действий Фанара. И не только в связи с украинским Томосом.

Византийская империя перестала существовать 29 мая 1453 года, когда Константинополь был захвачен турками под предводительством султана Мехмеда II. Но уже за несколько столетий до этого некогда великая и могущественная империя, охватывавшая собою весь тогдашний цивилизованный мир, ужалась до территории самого Константинополя с его пригородами, а также нескольких греческих островов у побережья Малой Азии и была полностью окружена турецкими владениями.

Последней отчаянной попыткой спасти столицу Византийской империи была Флорентийская уния 1439 года, заключенная Константинопольскими епископами в надежде получить военную помощь от Ватикана и западноевропейских властителей. По иронии судьбы греки, продав православную веру, купили «дырку от бублика», т.к. ни Ватикан, ни Европа не имели ни желания, ни возможности предоставить сколько-нибудь ощутимую помощь Византийскому императору в противостоянии с могущественной Османской империей.

Уния тогда не была поддержана ни духовенством, ни народом и только приблизила конец Константинополя. Кроме того, она на многие столетия серьезно дискредитировала Константинопольскую Церковь в глазах всего православного мира. До сих пор на Константинопольских иерархов смотрят с опаской: «а не сдадут ли они опять православие в угоду текущему политическому моменту».

Взяв Константинополь, Мехмед II сразу же озаботился устроением церковных дел. Несмотря на то, что христиане в Османской империи были существенно ущемлены в правах и считались людьми второго сорта, султан Мехмед проводил политику религиозной терпимости и заботился обо всех своих подданных. По его указанию оставшиеся в живых епископы избрали Патриархом Геннадия Схолария. При поставлении Патриарха Мехмед произнес слова, ставшие впоследствии формулой утверждения Патриарха в должности: «Будь Патриархом, пусть тебе сопутствует удача, и будь уверен в нашем расположении, обладай всеми привилегиями, которыми пользовались Патриархи до тебя».

Поскольку главная церковь Константинополя, Святая София, была сразу же превращена в мечеть, в качестве кафедрального собора Патриарху был предоставлен очень большой, но к тому времени уже достаточно обветшавший храм Двенадцати апостолов. Но и здесь Патриархия задержалась недолго. Из-за того, что в этом районе поселилось много турок, а также из-за невозможности отремонтировать храм, Патриарх Геннадий был вынужден забрать все святыни и перейти в монастырь Паммакаристос в районе Фанар, населенный греками. Название этого района впоследствии стало ассоциироваться с самой Вселенской Патриархией.

Однако в 1486 году церковь Паммакаристос также была превращена в мечеть. Нынешняя резиденция Вселенского Патриарха, церковь Святого Георгия, была построена в 1601 г. на деньги Московского царя Феодора Иоанновича, сына Ивана Грозного.

В Османской империи православный Патриарх получил гораздо более существенную власть, чем в империи Византийской. Но власть эта была не только духовной, но и светской, что не могло не сказаться негативно на моральном облике высшего духовенства. Константинопольский Патриарх стал главой милета, христианского населения Османской империи. На него была возложена ответственность перед султаном за лояльность милета к турецким властям, за их законопослушание, а также за сбор налогов. Высшее духовенство получало широкие судебные полномочия, право собирать налоги для Церкви и другие привилегии.

Если до взятия турками Константинополя практически все митрополии Вселенского Патриархата располагались в других государствах и, следовательно, сильно зависели от их правителей, то после 1453 года под властью султана были объединены не только эти митрополии, принадлежавшие юрисдикции Константинополя, но и канонические территории древних Восточных Церквей: Иерусалимской, Антиохийской и Александрийской.

И поскольку христианское население этих территорий также составляло «рум милет», то его главой в глазах турецких властей также был Константинопольский Патриарх. И хотя фанариоты никогда не пытались канонически подчинить себе эти Церкви, но фактически эти древнейшие первосвятительские кафедры управлялись из Константинополя. Вселенский Патриарх представлял султану кандидатов на епископские кафедры этих Церквей, так же как и Церкви Константинопольской. Он же мог инициировать их отстранение от занимаемых должностей. Из этого порядка вещей, существовавшего более чем полтысячелетия, и проистекает политика утверждения Константинопольского Патриархата как «Матери-Церкви» для всех остальных. Из этого проистекает желание сегодняшних Константинопольских иерархов утвердить за Фанаром некоторые исключительные полномочия, включая право дарования автокефалии и право вершить верховный суд в случае конфликтов между Поместными Церквями.

Вселенский Патриарх представлял султану кандидатов на епископские кафедры древних Восточных Церквей, так же как и Церкви Константинопольской. Он же мог инициировать их отстранение от занимаемых должностей. Из этого порядка вещей, существовавшего более чем полтысячелетия, и проистекает политика утверждения Константинопольского Патриархата как «Матери-Церкви» для всех остальных.

Патриархи Константинополя утверждались в своей должности султанами путем выдачи особых грамот – фирманов, подтверждавших их патриаршие полномочия. За фирман султаны требовали от кандидатов на престол немалые суммы, которые впоследствии Патриархи собирали со своих епископов, так же требуя с них деньги за поставление на кафедры. Со временем турецкие власти открыли для себя весьма неплохой источник дополнительных доходов в выдаче фирманов и поэтому свергали Патриархов с кафедры при каждом удобном случае, чтобы сразу же поставить нового и взять с него деньги. Предлогом для свержения Патриархов мог стать любой донос и любая клевета, которая поступала, как правило, от других кандидатов на патриаршество.

Первый же при турках Патриарх, Геннадий Схоларий, несмотря на свой высокий авторитет, основанный на высокой учености, молитвенном настрое, нестяжательности и твердости в православной вере, был вынужден отречься от престола в 1457 г.

Поводом послужили обвинения в том, что он позволял венчать молодых людей младше 12-ти лет. Это действительно противоречило канонам, но происходило не от хорошей жизни. Дело в том, что женатый мальчик уже не мог быть взят в корпус янычар и обращен в мусульманство. Янычары были самыми преданными султану и самыми беспощадными воинами в турецкой армии. Историческая память очень многих народов сохранила предания об их жестокости. То, что Патриарх Геннадий спасал таких мальчиков от участи превращения из христиан в кровожадных зверей, его оппонентов не интересовало, главное – расчистить себе путь на патриаршую кафедру.

Коррупция, наверное, – самое большое зло, которое стало проникать в среду высшего духовенства Константинопольского Патриархата сразу же после начала эры турецкого владычества. Дело в том, что вся система власти, выстроенная в Османском султанате, основывалась на коррупции и мздоимстве. И Патриархия, ставшая частью этой административной системы, неизбежно наследовала и все ее пороки. Для примера приведем историю занятия патриаршего престола непосредственными преемниками Геннадия Схолария.

После первого отречения от престола в 1457 г. Геннадий удалился сначала на Афон, а затем в монастырь св. Иоанна в Серах. Ему наследовал Исидор II, скончавшийся в 1462 г. После Исидора Патриархом стал Иоасаф, у которого возник спор со знаменитым ученым Георгием Амируцисом, бывшем в почете у султана за свою ученость. Амируцис захотел жениться на вдове герцога Афинского, при том, что его собственная жена была еще жива. Патриарх Иоасаф отказался дать благословение на такой брак и против него стали плестись такие интриги, в результате которых он даже пытался покончить жизнь самоубийством, однако был спасен.

В таких условиях Патриарх Геннадий был вызван из своего монастырского уединения и в 1464 г. на несколько месяцев занял кафедру, для того чтобы навести хоть какой-то порядок в Патриархии. После него Патриархом в начале 1465 г. стал Марк Ксилокаравис. Но избранием Марка был очень недоволен другой претендент на это место, митрополит Трапезундский Симеон. За год он собрал сумму в 2000 золотых (половина из них была займом) и подкупил министров турецкого правительства, которые приказали Константинопольскому Синоду низложить Марка и возвести на престол Симеона. Узнав об этом, в дело вмешалась мачеха султана Мехмеда, по имени Мария, которая была христианкой. Она также собрала 2000 золотых и потребовала низложить обоих Патриархов: и Марка, и Симеона, а Патриархом назначить ее ставленника Дионисия, что и было исполнено.

Через несколько лет Симеон насобирал еще 2000 золотых – сумму, которая уже превратилась в условную цену патриаршего престола.  В 1471 г. он обвинил Дионисия в том, что якобы тот еще в детском возрасте попал в плен к туркам и был обращен в мусульманство. Дионисий предоставил Синоду неоспоримые доказательства ложности обвинения, но Синод интересовали не доказательства, а деньги. Дионисий был низложен и на его место опять поставлен Симеон. Но и этот Патриарх не смог долго усидеть на  престоле. Всего через три года появился еще один кандидат, Рафаил, имевший сербское происхождение. Этот архиерей предложил уже ежегодно выплачивать 2000 золотых за патриаршее место. Синод снова послушно снял Симеона и сделал Патриархом Рафаила. А еще через три года, в 1477 году, султан приказал сместить Рафаила и назначить еще одного ставленника своей мачехи, Максима III Манассиса.

Примерно в таком же стиле патриарший престол занимался и все последующие столетия. За время существования Османской империи Константинопольскую кафедру занимали 159 Патриархов, из которых 109 были низложены с престола, 27 отреклись сами, 6 было убито, и только 21 Патриарх умер своей смертью, пребывая на кафедре. Были случаи, когда Патриарх находился на престоле считанные дни и затем свергался. Знаменитый Патриарх XVII столетия Кирилл Лукарис занимал Константинопольскую кафедру семь раз!

За время существования Османской империи Константинопольскую кафедру занимали 159 Патриархов, из которых 109 были низложены с престола, 27 отреклись сами, 6 было убито, и только 21 Патриарх умер своей смертью, пребывая на кафедре.

Еще одним фактором, напрямую связанным с коррумпированностью Константинопольской иерархии, было чрезмерное участие мирских лиц в управлении делами Патриархии. Греки довольно быстро приспособились к жизни под владычеством турок и приняли установленные правила. Кроме интеграции в административную систему Османской империи, они довольно удачно интегрировались в ее экономическую систему. Традиционно турки не были склонны к предпринимательству и торговле и предоставили эти занятия подчиненным народам: прежде всего грекам, а также евреям, армянам и сирийцам.

Греки оказались в весьма выгодном положении: они всегда были искусными мореплавателями и поэтому вскоре стали контролировать почти всю морскую торговлю в турецких владениях. Этому способствовало и то, что турки, опасаясь усиления Генуи и Венеции, вытеснили их купцов с этого доходного рынка. Уже через сто лет после завоевания Константинополя среди греческого населения Империи начинают формироваться очень богатые купеческие семейства. Кантакузены, Гика, Розетти, Маврокордато, Хризоскулисы, Ипсиланти и другие фамилии, возвысившиеся в этот период, в течении столетий будут влиять как на политику государства, так и на политику Церкви.

Эти люди, заработавшие свои капиталы на торговле, стали именовать себя «архонтами» (т.е. начальниками, – ред.) греческого народа. А поскольку Константинопольская Церковь была символом национального единства милета, близость к высшей иерархии считалась непременным атрибутом высокого социального и финансового положения таких семейств. Поэтому архонты старались строить свои дома именно на Фанаре и как можно ближе к резиденции Патриарха, а также определять своих сыновей на должности в Патриаршей канцелярии.

Членов этих семей вскоре стали называть «фанариоты» – термин, который сегодня несколько утратил свое первоначальное значение и обозначает больше духовенство, которое служит в Константинопольской Патриархии. Изначально же это – богатые миряне, жившие в районе Фанар поблизости от Патриарха. Учитывая необходимость платить огромные суммы за любые назначения в Патриархии, вплоть до патриаршего престола, претенденты из числа духовенства обычно одалживали необходимые средства у этих богатых семейств, оказываясь таким образом в финансовой зависимости от них.

Но у доминирования богатых мирян в управлении делами Патриархии были и положительные стороны. Архонты могли заступаться за духовенство и Церковь в целом перед турецкими властями, оплачивать содержание и ремонт храмов, помогать греческим школам и так далее. За несколько столетий их деятельность подготовила необходимую основу для борьбы греков за независимость и собственное государство.

Сегодня традиция широкого участия мирян в управлении Церковью особенно проявляется в Американской Архиепископии Константинопольского Патриархата, основной митрополии этой Церкви. Здесь права мирян даже закреплены в уставе Архиепископии и, несмотря на то, что Константинопольские иерархи весьма недовольны таким положением вещей, им ничего не удается с этим поделать.

Следующей бедой Константинопольской Церкви при турках была катастрофическая ситуация с духовным образованием, как, впрочем, и с образованием вообще.

Высшие учебные заведения в Константинополе, Фессалониках, Мистре и Трапезунде были обречены на исчезновение после захвата этих городов турками. Единственной высшей школой, избежавшей исчезновения, была Патриаршая Академия. Но и она находилась в упадке из-за нехватки квалифицированных преподавателей. Почти все ученые и профессора уезжали в Италию и другие страны, где они чувствовали себя в большей безопасности, чем под властью турок, и где их труд оплачивался намного выше. Центром греческой учености стала Венеция и Падуя, где обучалось и преподавало множество греков. Но здесь их поджидала опасность иного рода – соблазн католицизма. Переход в это вероисповедование открывал перед греческими учеными очень широкие возможности, и множество греков в Венеции и вообще на Западе делали хорошую карьеру ценой отречения от веры отцов. А в 1577 г. папа Григорий XIII основал в Риме специально для греков Коллегию св. Афанасия, где их обучали схоластике и католическому богословию.

К чести греков, следует отметить, что не все из них переходили в католицизм. Нередко обучение в латинских высших школах давало им возможность защищать православную веру, пользуясь теми методами и приемами, которые они усваивали в этих школах. Такие православные богословы писали разнообразные трактаты против латинян и протестантов и полемизировали с ними на понятном им языке схоластики и логических размышлений. Но тут крылась и еще одна, очень скрытая, опасность. Богословие-то было православным, но излагалось оно по латинским лекалам, с использованием латинских схем изложения, латинского понятийного аппарата и латинской аргументации. Православное святоотеческое богословие отходило на второй план, а то и вовсе было незнакомо православным ученым того времени. Эта зависимость православного богословия от латинских схем и понятийного аппарата впоследствии была осознана как «латинское пленение» православного богословия, но не изжита до сих пор.

Состояние упадка образованности греческого духовенства красноречиво описал в 1555 г. Мартин Краус, преподаватель греческого языка в Тюбингене, который был связан с греческой интеллигенцией: «По всей Греции науки нигде не процветают. У них нет общественных академий и профессоров, кроме самых начальных школ, в которых мальчики учатся читать Часослов, Октоих, Псалтирь и другие богослужебные книги. Но среди священников и монахов люди, которые действительно понимают эти книги, поистине немногочисленны».

Упадок образования среди греков естественным образом открывал возможности для католического миссионерства в Османской империи. Латиняне, и в особенности иезуиты, открывали на территории империи свои школы, плата за обучение в которых была очень доступной даже для бедняков. В 1635 г. латиняне даже умудрились открыть школу на Афоне, которая, правда, просуществовала там всего 6 лет и была переведена в Фессалоники под давлением турецких властей.

Однако, несмотря на все тягостные, а порой и трагические обстоятельства существования Константинопольской Православной Церкви под турецким игом, она смогла совершить свой главный подвиг – выжить! Несмотря на все соблазны латинства, она смогла сохранить православную веру. Несмотря на упадок образования, она смогла сохранить православное богословие. Несмотря на коррупцию и мздоимство, она смогла сохранить систему церковной организации и управления. Несмотря на притеснение со стороны турецких властей, она смогла удержать свою паству от перехода в ислам.

И главная заслуга этого подвига выживания принадлежит греческому народу, приходскому духовенству и монастырям. Священники предпочитали оставаться безграмотными, чем ехать получать образование на Запад. Сколько-нибудь образованные люди предпочитали вообще отказываться от чтения книг, чем изучать те сочинения латинствующих и протестантствующих авторов, которые были тогда в ходу. Греки предпочитали выплачивать огромные налоги и носить специальную одежду людей второго сорта (для отличия от турок), чем принимать мусульманство. Главная заслуга в сохранении Церкви принадлежит простым греческим крестьянам, которые, при всей своей безграмотности, бедности и бесправности, упорно держались веры отцов. Греческий народ и в Османский период явил множество святых, среди которых: св. Косма Этолийский (1714–1779) – деятель греческого просвещения, прп. Никодим Святогорец (1749–1809) – афонский монах и богослов, свт. Нектарий Эгинский (1846–1920) и многие другие.

В результате национально-освободительной войны 1821–1829 гг. было образовано независимое от Османской империи Греческое государство. Во время греческого восстания Вселенский Патриархат попал в очень двусмысленное положение. С одной стороны, освобождение от турецкого ига было многовековым чаянием всего греческого народа и не могло не находить сочувствия среди высшего духовенства. А с другой стороны, Патриарх и Синод были турецкими чиновниками, ответственными за лояльность греков к турецкой власти. Занимавший в то время патриаршую кафедру Григорий V не смог себя заставить осудить восставших и был повешен вместе с двумя митрополитами и двенадцатью епископами.

С этого времени положение как Константинопольской Церкви, так и греческого населения Турции существенно ухудшилось. Турки подозревали их в симпатиях к соседнему Греческому государству и всячески притесняли. В 1850 г. Вселенский Патриарх Анфим IV признал автокефалию Элладской Православной Церкви.

Поражение Османской империи в Первой мировой войне привело к ее распаду. 29 октября 1923  была провозглашена Турецкая республика во главе с Кемалем Ататюрком. В этом же году состоялся обмен населением между Турцией и Грецией. На территорию Греции было перемещено полтора миллиона человек. Таким образом Константинопольский Патриархат лишился практически всей своей паствы на территории Турции. И несмотря на то, что Стамбул был исключен из соглашения об обмене населением и живущим там грекам было позволено остаться, их численность в бывшей столице Византийской империи также существенно сократилась. По данным на 2006 г., в Стамбуле проживало менее 3 000 православных греков, а детей в греческой школе училось всего 250 человек, причем многие из них слабо владели греческим языком.

Политика властей в отношении Константинопольского Патриархата существенно изменилась по сравнению с Османским периодом. Патриарх уже не был главой милета (собственно, и милета тоже уже практически не было) и не выполнял никаких административных функций. Турецкие власти не признают его вселенский  статус и считают его духовным лидером небольшой группы православных на территории Турции. При этом Вселенскому Патриархату на протяжении всей истории Турецкой республики настойчиво дают понять – он здесь лишний. Так, в 1955 г., при попустительстве турецкой администрации, произошел так называемый Стамбульский погром, при котором было убито 16 греков (в т.ч. два священника), разрушены некоторые из немногих оставшихся храмов, сожжены жилища и другие здания.

В 1996 г. в главном храме Константинопольского Патриархата, церкви св. Георгия, была взорвана бомба. В 1971 г. турки закрыли единственную богословскую школу на острове Халка. Как неоднократно заявлял нынешний Константинопольский Патриарх Варфоломей: «Турция ведет психологическую войну против Вселенского Патриархата».

На сегодняшний день основную паству Вселенского Патриархата составляют греческие диаспоры в Америке, Австралии и Западной Европе. Особые отношения у Фанара складываются с Американской Архиепископией в США. В результате нескольких волн греческой миграции в эту страну в XX веке, там сформировалась весьма многочисленная  диаспора. За несколько десятилетий американские греки сумели развить свой бизнес в США, приобрести (или приумножить) значительные капиталы.

Можно сказать, что именно в США проживают сегодняшние «архонты», которые, как и в Османский период, распоряжаются значительными финансовыми ресурсами и так же, как и тогда, стремятся оказывать влияние на духовенство Константинопольского Патриархата. Греческая диаспора в США имеет и существенное политическое влияние, поскольку многие успешные греки сегодня занимают видные посты в американской администрации и государственном аппарате. С одной стороны, это позволяет им оказывать защиту Константинопольскому Патриархату перед турецкими властями и финансировать его существование. Однако с другой – дает возможность американским политическим кругам влиять на решения, которые принимаются на Фанаре.

Какой вывод можно сделать из этого небольшого экскурса в историю? 

Как и в истории любой другой Церкви, в истории Константинопольского Патриархата можно найти как примеры святости подвижников Церкви, так и случаи недостойного поведения отдельных его иерархов. 

Стивен Рансимэн, английский историк прошлого столетия, писал: «Сами греки, как правило, пренебрегают историей своих предков под турецким владычеством. Они в этом ошибаются; конечно, здесь много такого, что греку неприятно вспоминать, однако эта история свидетельствует об отваге и несокрушимой жизненности греческого народа и о духовной силе святой Православной Церкви».

Дает ли эта история Константинопольскому Патриархату привилегию на первенство среди остальных Поместных Церквей сегодня? Дает ли право решать их внутренние вопросы? 
Каждый ответит для себя сам.