Преступления фашистов и их пособников на Сербской земле

«Идеология… Это она дает искомую твердость убийце».

А. Солженицын

Было тяжело писать о тех ужасах, которые пережили Сербские мученики. Тяжело будет и читать вам об этом. Но молчать тоже нельзя. Их кровь, их мучение – это свидетельство о лицемерии и лжи европейской политики. Правда о мучениках Сербии до сих пор скрывается в тайнах архивов и засекреченных документах второй мировой войны. Мир делает все, чтобы правда о святых страдальцах Сербии была предана забвению.

Кто из нас может сказать что-либо о мучениках Сербии? Мы знаем об Освенциме, о Бухенвальде, но кто знает о Ясеноваце, Жадавно, Старой Градишке и других концлагерях? Мученикам этих лагерей я посвящаю эту публикацию.*

Предыстория

10 апреля 1941 года усташами (хорватскими нацистскими радикалами) было создано Независимое Государство Хорватия (НГХ), во главе которого стал палач Анте Павелич. Это было нацистское образование, сформированное с помощью гитлеровской Германии и Италии Муссолини, по благословению папы римского Пия XII (!), на территории Югославии – Хорватии, Боснии и Герцеговины – сразу после захвата Югославии гитлеровскими войсками. НГХ вошла в историю невиданными зверствами, учиненными хорватами по отношению к сербам, евреям и цыганам. В период Второй мировой войны в НГХ было уничтожено около 2 миллионов сербов. В НГХ сербы были объявлены вне закона. Есть свидетельства, что это происходило с помощью католической церкви, под руководством архиепископа Алоизия Степинаца. 

Проводилась чудовищная по своим масштабам планомерная политика истребления сербов: их можно было безнаказанно убивать, пытать, изгонять из домов, отбирать имущество…

История

В Ясеновацком концлагере, по некоторым оценкам, хорватами было уничтожено более 700 000 человек. Из них 500 000 – православные сербы, остальные – евреи, цыгане. Это был не единственный лагерь. Был еще лагерь в Жадовно, где было убито до семидесяти пяти тысяч человек. Около семидесяти тысяч человек (в основном женщины) были уничтожены в Старой Градишке (отметим, что в числе охранниц там служили католические монахини). В Слано усташи уничтожили около десяти тысяч сербов. И это лишь несколько из десятков хорватских лагерей, где сербы подвергались планомерному истреблению.

И как их убивали! Фашисты Освенцима были гуманистами по сравнению со своими собратьями-хорватами. Они просто травили своих узников газом, а потом умерших сжигали. Хорваты делали иначе – они умерщвляли своих жертв специальными ножами – «серборезами» (это были приспособленные для убийств сельскохозяйственные инструменты), разбивали головы молотами, живым людям отрезали руки, ноги, пальцы, уши, губы, выкалывали глаза, женщинам отрезали груди.

Анте Павелич однажды показал итальянскому корреспонденту целую корзину, наполненную чем-то слизистым. «Это устрицы?» – спросил его корреспондент. «Нет, – с улыбкой ответил Павелич, – это сербские глаза, двадцать килограмм, дар моих верных усташей» (Ривели, «Архиепископ геноцида». С.66). Глаза вынимали не из умерших людей, а из живых, среди которых было немало детей! Упоминания о таких корзинах встречаются неоднократно. Например, есть рассказы о том, как один усташ носил бусы из сербских глаз, а другой – ремень, с которого свисали сербские языки (Там же. С. 103). Некоторых сербов принуждали пить еще теплую кровь их зарезанных родственников, а затем резали и их.

Концлагерь в Ясеноваце

Усташи стремились к полной независимости Хорватии, а достигнув ее, объявили гражданами только арийцев – хорватов и немцев, а всех прочих (сербов, евреев, цыган) – только собственностью государства, как скот.

Павелич по отношению к ним был категоричен: «Или за Дрину, или в Дрину». И плыли по реке Дрина тела с табличками – «В Белград. Королю Петру», плыли отрезанные детские головы с надписями: «Мясо для Белградского рынка». Отметим, что Павелич был благочестивым католиком, и даже в изгнании в Аргентине он каждый день слушал мессу.. Он неуклонно боролся за традиционные католические ценности и, апеллируя именно ими, призывал своих сподвижников к безжалостности. «Мы не имеем права быть гуманными».

Свидетельства

Геноцид был ВСЕНАРОДНЫМ. И в уничтожении православных активнейшее участие принимали католические священники, католические монахи и монахини. Лагерь Ясеновац не имеет аналогов во всей истории человечества по зверствам, мучениям и способам убийств. Пожалуй, не было такого способа лишения человека жизни, который бы не применялся в лагере.

Заключенным проламывали голову «сербомолотами», переламывали им кости, затаптывали их в грязь. Для перерезания горла немецкой фирмой «Золинген» были изготовлены «серборезки» – слегка изогнутые клинки на кожаной рукавице. При их разработке, по указанию хорватского правительства, главным требованием была возможность как можно быстрее убивать при минимальной усталости исполнителя.

«Сербосеком» назывались соревнования по резне заключенных, которые регулярно проводились в Ясеноваце. Абсолютным чемпионом стал воспитанник католического общества «Крижари» («Крестоносцы») Петар Брзица, который 29 августа 1942 года за одну ночь перерезал горло 1360 узникам и получил за это от лагерного священника золотые часы, а также серебряный сервиз, вино и поросенка. Позже он бежал в США, где получил американское гражданство. В его выдаче Югославии и Израилю было отказано.

Для отделения головы от туловища в лагере использовались как традиционные орудия убийств (сабли, топоры, большие ножи), так и ручные пилы, приносящие значительно большие мучения. Также заключенным надрезали кожу и засыпали в раны соль или грязь, вызывая инфекцию. Прижигали им раскаленным железом гениталии. Сажали крысу на живот, затем накрывали ее крышкой, которую нагревали, пока крыса не прогрызала кожу и не проникала в живот узника. Выдирали ногти клещами, ослепляли узников уколом иглы в глаз, отрезали носы, уши и языки, прокалывали шилом сердце, насиловали дочерей на глазах у родителей, под страхом мучений заставляли сыновей насиловать родных матерей, отрезали мужские половые органы и клали их в рот матерям и дочерям. Долгая и мучительная смерть была у тех, кого подвешивали на специальных крюках.

Заключенных топили в реке Сава и в канализационных каналах, которые были соединены с озером, служившим единственным источником воды для узников. Это вызывало эпидемии. В мемориальном комплексе сохраняется необычный экспонат – «Тополь ужасов». На нем не только вешали, но и прибивали к его стволу за руки и за ноги, оставляя умирать в течение нескольких дней. Зимой голых заключенных обливали холодной водой и запирали в бараках, где они умирали от обморожения.

В Ясеноваце сохранилась «Насыпь смерти» от железной дороги Белград - Загреб до левого берега Савы. Заключенные строили ее в тяжелейших условиях, стоя по пояс в иле и грязи, зачастую перенося глину в шапках или даже в ладонях. Потеряв силы, эти ходячие трупы оступались и падали в насыпь, после чего заживо замуровывались в нее. В ней лежат около 10 000 человеческих трупов.

Бывший полковник инженерной службы югославской армии Хинко Пичили переделал печь для обжигания кирпичей, и в ней стали сжигать людей. Входящих внутрь здания били по голове сербомолотами или кувалдами, а затем запихивали в печь, даже если они были еще живы. Заметим, что в нацистских концлагерях сжигали только трупы.

Там же, на территории кирпичного завода, верные сыны католической церкви с литерой U на пилотке оградили часть двора и загнали туда 160 узников, оставив их без еды. Когда через несколько недель вошли туда, то увидели меньше десятка заключенных, которые рычали как дикие звери и обгладывали кости своих умерших от голода товарищей.

Вторым комендантом страшного Ясеноваца был францисканский священник Мирослав Филипович, получивший прозвища «Ясеновацкий дьявол» и «Брат Сатаны». Вдохновляя усташей перед началом акции, святой отец заявил, что если то, что они делают – грех, то он берет его на себя. Также он потребовал убивать абсолютно всех, а детей – в первую очередь.

Любимым развлечением нового коменданта было спросить у новоприбывших заключенных, есть ли среди них родственники, чтобы случайно их не разделить, а затем под пытками заставить братьев биться насмерть друг с другом, или принудить отца убить сына. Также отец любил выстругать 10-сантиметровый колышек, вставить его вертикально в рот заключенного, а потом ударить по подбородку прикладом. Он называл это по-церковному: «дать просфору».

Звездный час Мирослава Филиповича настал во время приема немецкой делегации. В Германии ожидали прибытия 68 тысяч хорватских евреев, и сообщение о том, что они уже уничтожены, вызвало подозрение. Руководству СС не верилось, что можно уничтожить так много людей за такой короткий срок и без газовых камер. В комиссию были включены и офицеры из немецких концентрационных лагерей для передачи опыта.

Вначале святой отец продемонстрировал свое новое изобретение – дышащие могилы. Заключенных со связанными руками заталкивали в яму, ставя максимально плотно друг к другу, а затем засыпали их рыхлой землей, которая колыхалась еще долгое время. Затем немцам продемонстрировали соревнования по сербосеку, а также все многообразие форм окончательного решения как еврейского, так и сербского и других вопросов.

Так как евреев в лагере уже не осталось, а убийства сербов немцев мало интересовали, то для демонстрации способностей отца Мирослава были отобраны 12 хорватов-коммунистов одинакового роста. Их выстроили у стены и приказали смотреть на портрет Гитлера, висящий под потолком. После этого Мирослав Филипович за несколько секунд прошел вдоль их строя, держа нож в вытянутой руке. Все 12 человек упали замертво с перерезанным горлом, а святой отец достал трубку, вставил ее в кровоточащее горло и, высосав кровь, заявил по-немецки: «Кровь коммунистов сладка». По свидетельству очевидцев, один немецкий офицер потерял сознание.

Оберштурмфюрер СС Шмидт заявил, что им тут надо не учить, а учиться, и пошутил: «Если в Хорватии такие монахи, то какие же здесь палачи?» На прощание отец Мирослав благословил эсесовцев на «богоугодные дела».

В этом Ясеновацком лагере проводились эксперименты по удушению узников полученным от немцев газом «Циклон Б». За один день было отравлено 1300 детей – такого не было и в немецких концлагерях. Руководство лагеря обратилось с просьбой к архиепископу Алоизию Степинацу прислать в помощь надзирательницам католических монахинь, и просьба была выполнена. Вскоре «святые сестры» превзошли по жестокости надзирательниц-усташек.

В лагере отец Мирослав брал ребенка у матери, благословлял его, а затем подбрасывал вверх. Трижды он его ловил, а на четвертый выхватывал кинжал, и ребенок умирал, наткнувшись на него. Под руководством святого отца в Стара Градишке было уничтожено 60 тысяч женщин и 20 тысяч детей в возрасте до 12 лет. Лагерь выделяется еще и тем, что был единственным в мире, где содержались узники в пеленках – самому младшему из погибших было всего 2 месяца.

Мирослав Филипович до конца жизни оставался католическим священнослужителем и носил рясу. В ней его и повесили в 1946 году по приговору югославского суда.

«Брат Сатаны», т.е. отец Мирослав, не был уникальным явлением даже в Ясеноваце. Кроме него там были католические священники Бряклячич, братья Маткович, Матиевич, Брекало, Черина и Виповац. Заключенные вспоминают, как проведя перед усташами богослужение и сказав им «слово Божье», они вешали на рясу автомат, брали «серборезку» и шли «работать».

Вот свидетельство о другом священнике – Звонимире Брекало. Он был значительно гуманнее отца Мирослава и просто перерезал детям ножом горло. Им же впервые был применен и «сербомолот» – специальный молоток с зазубринами на металлическом наконечнике, специально разработанный по поручению правительства Хорватии для разбивания голов сербов. Тогда было убито 2835 человек, из них 553 – дети. Все это задокументировано в книге бывшего католического священника Виктора Новака «Магнум Кримен» («Великое преступление»), включенной в список запрещенных книг Ватикана.

Священник Дионисий Юричевич обращался к жителям г. Стаза, куда он прибыл для насильственного крещения православных: «Мы все прекрасно знаем, куда будут "высланы" те, кто откажется от крещения. Южные области я уже очистил, от младенцев до стариков. Я сделаю это и здесь, потому что сегодня не грех убить даже семилетнего ребенка, если он мешает нашему усташскому режиму... Не обращайте внимания на мое священническое облачение. Я возьму в руки автомат и истреблю всех, кто будет противостоять государству и усташским властям» (с. 123). Перекрещивание, правда, не спасало от смерти. Усташи убивали новообращенных, объясняя им: «Нам нужны не ваши тела, а ваши души».

Мученик Вукашин

Один из потрясающих мученических актов касается Вукашина – православного серба, который был убит палачами. Можно без преувеличения сказать, что его смерть – это икона всех сербских мучеников. Для нас очень важно то, что свидетельство о его кончине исходит не из уст православных, которых не осталось в живых, а из уст самого убийцы. Свидетельство палача записано доктором Недо Зецем: «В августе в лагере было большое поступление пленных. Тогда Йере Маричич послал на истребление около трех тысяч заключенных, а мы – Перо Брзица, Зринушич, Шипка и я – поспорили, кто за ночь больше перебьет. Началась бойня, уже через час по количеству убитых я заметно оторвался от других. В ту ночь я был на подъеме, мне казалось, что я словно отрываюсь от земли, что я на небесах(!): никогда прежде не ощущал я такого блаженства. За несколько часов я уничтожил больше тысячи человек, в то время как мои соперники зарезали не больше 300–400.

И вот тогда, в момент высшего упоения, мой взгляд упал на пожилого крестьянина, он с каким-то необъяснимым спокойствием стоял и молча смотрел, как я убиваю жертву за жертвой, и как те умирают в страшных мучениях. Его взгляд словно парализовал меня, я будто окаменел, несколько секунд я не мог шевельнуться.

Потом я взял себя в руки, подошел к нему, чтобы узнать, кто он. Он рассказал, что зовут его Вукашин, родом из села Клепац, что все его родные погибли от усташей, а его самого послали в Ясеновац. Он говорил об этом все с тем же спокойствием, которое потрясало меня намного сильнее, чем страшные крики и стоны умирающих вокруг нас людей. Когда я слушал старика, глядя в его небесно-чистые глаза, во мне вдруг вспыхнуло неукротимое желание самыми адскими пытками разрушить этот непостижимый мне внутренний покой, чтобы его страданием, стонами и мукой вернуть свое прежнее упоение кровью и болью.

Я вывел его из строя, сначала посадил на пень и приказал ему крикнуть: "Да здравствует Павелич!", пригрозив отрезать ему ухо в случае неповиновения. Вукашин молчал. Я отрезал ему ухо. Он не проронил ни слова. Я снова приказал ему кричать: "Да здравствует Павелич!", пригрозив отрезать второе ухо. Он молчал. Я отсек ему другое ухо. "Кричи: "Да здравствует Павелич!” или лишишься носа!". Старик молчал. В четвертый раз я приказал ему кричать те же слова под угрозой вырезать из его груди живое сердце. Он взглянул, как бы глядя сквозь меня, в какую-то бесконечность, и тихо, но отчетливо проговорил: "Дитя, делай свое дело!"

От этих слов я обезумел окончательно, бросился на него, выколол глаза, вырезал сердце, перерезал горло и ногами спихнул в яму. И тогда во мне будто что-то оборвалось. Я больше не мог убивать. Перо Брзица выиграл спор, перебив 1350 заключенных, я молча заплатил ему проигрыш. С тех пор нет мне покоя. Я стал пить, все больше и больше, но алкоголь дает забвение ненадолго, и даже в опьянении я слышу этот голос: "Дитя, делай свое дело!" И тогда я, наталкиваясь на стены домов, бегу по улицам, с криками сокрушаю и бью все, что попадается на пути, кидаюсь на кого попало. Ночью нет сна, лишь только наступит забытье, я снова вижу ясный взгляд старика и слышу это невыносимое: "Дитя, делай свое дело!" Я превратился в комок ужаса и боли, я бессилен перед этим кошмаром. День и ночь преследует меня спокойный лик Вукашина из Клепца».

Послесловие

Папа Пий ХI никак не реагировал на террор в Хорватии, хотя знал все его подробности. Он отлучил в 1949 году от церкви коммунистов, но ни слова не сказал о садистах-усташах. Зверства усташей удивляли даже видавших виды эсесовцев. После войны Католическая церковь по так называемой «крысиной тропе» обеспечила бегство многих хорватских палачей, в том числе и самого Анте Павелича, в Испанию, Аргентину и другие безопасные места.

Кто-то скажет, что, возможно, была такая историческая ситуация: Италия под властью Муссолини, папа был в безвыходном положении. Что здесь можно сказать? Выход всегда есть. Можно сказать правду и умереть, как это сделал Иоанн Креститель. Может его преемники в этом покаялись? Возможно, переосмыслили ошибки прошлого и принесли хотя бы запоздалые извинения за те злодеяния, которые творили их предшественники на сербской земле? Нет, не принесли и не извинились, и даже более того – в 1998 г. папа Иоанн Павел II начал процесс канонизации кардинала Степинаца. За что, спросите вы? За то, что тот просидел пять лет в тюрьме за свои злодеяния, папа назвал Степинаца «узником коммунизма» и решил, что он – «святой мученик». 

Эта канонизация – плевок в лицо сотням тысяч жертв усташского геноцида. А также признание сопричастности Ватикана к этим преступлениям. А то, что мировое сообщество до сих пор так и не признало геноцид против Сербов, говорит о глубочайшем лицемерии и о двойных стандартах современных политиков, для которых выгода важнее, чем совесть.

P.S. Католическая церковь отрицает свою причастность к усташскому геноциду сербов. Не так давно была создана православно-католическая комиссия, занимающаяся разрешением спорных вопросов, связанных с жизнью кардинала Степинаца. В июле этого года состоялось первое заседание. Сербская Православная Церковь последовательно выступает против канонизации Степинаца.

Так, в сентябре 2015 года сербский патриарх прокомментировал очередные заявления хорватских католических лидеров о скорой канонизации кардинала Степинаца следующим образом: «У нас нет сведений…, чтобы он что-нибудь сделал для облегчения положения нашего народа в Хорватии и для того, чтобы предотвратить геноцид над нашим несчастным народом».

«Там совершен геноцид. Мы не знаем, насколько Степинац этому способствовал, но знаем, что он ничего не сделал, чтобы это предотвратить», – заявил тогда предстоятель Сербской церкви.


* На английском языке опубликовано очень много материалов на эту тему. На русском вышла не так давно книга Марка Аурелио Ривели «АРХИЕПИСКОП ГЕНОЦИДА» (L’ Arcivescovo del genocidio). Она повествует о злодеяниях против человечества канонизированного католической церковью архиепископа Алоиса Степинаца. Ее подзаголовок звучит так: «Монсеньор Степинац, Ватикан и усташеская диктатура в Хорватии 1941-1945». Немаловажно, что она написана ученым католиком, которого нельзя заподозрить в предвзятом отношении.

См. также книгу «Слава и боль Сербии. О сербских новомучениках» – собрание житий мучеников и исповедников Сербии XX века, и другие.