Петр Толочко: Раскол в Православии для меня душевная рана
Пётр Петрович, сейчас идёт очень большое давление на Украинскую Православную Церковь Московского Патриархата, захватываются храмы, работает очень большая чёрная пиар-кампания в СМИ… Что Вы можете сказать по этому поводу как историк? Существуют ли какие-то исторические параллели, и как это может в дальнейшем отразиться на украинском обществе?
Если говорить о нынешнем давлении на Украинскую Православную Церковь, находящуюся в каноническом единстве с Московским Патриархатом, то я расцениваю это явление как глубоко ошибочное, драматичное, может быть даже трагичное, потому что на самом деле гонения идут не на Церковь, а на сограждан, ведь Церковь – это люди. Значительная часть людей, исповедующих Православие и находящихся в единстве с Московским Патриархатом, – это наши украинские граждане, и если осуществлять гонения на эту часть Церкви Православной, то это значит осуществлять гонения, давление по отношению к своим же согражданам. Это ошибка, это заблуждение наших властей. Я не думаю, более того, я уверен, что это неразумно, поскольку это ещё больше раскалывает общество, украинское общество, которое и без того не очень консолидированное. Дело в том, что гонения на УПЦ – это дискриминация Церкви и верующих при вмешательстве и под прикрытием властей, потому что если бы власти не поощряли эти притеснения, то их бы и не было, и если бы они, наоборот, считали необходимым, чтобы в церковном мире господствовали мир и согласие, то они бы не позволяли этого делать. Но они позволяют, ошибочно полагая, что вот эта Церковь не наша и с ней можно поступать вот таким образом. Вы знаете, если мы посмотрим на историю Церкви, то, к сожалению – и я не знаю, чем это вызвано – это история сплошных церковных расколов и разобщений.
Вы имеете ввиду Православие?
Не только Православие, это и в католическом мире есть, но мы сейчас говорим о Православии, и меня больше всего интересует именно Православие. Вы знаете, самое, может быть, трагическое событие произошло в 1596 году. Тогда под омофором Ватикана, Рима, и королевской власти Речи Посполитой, значительная часть южных руссов, или украинцев, древних украинцев, была в одночасье переформирована, переформатирована, как мы сейчас говорим, из Православия, которое они исповедовали на протяжении многих веков, начиная со Святого Владимира и до конца 16 века, в Католичество. Но это стало возможным только благодаря тому, что за это «окатоличивание», за эту Брестскую унию взялись сильные мира сего – власти Речи Посполитой, ну и, разумеется, Ватикан. Ничего хорошего Украине и украинцам это не принесло. По существу, в 1596 году произошёл цивилизационный раскол на Украине. Единая, этническая, этнокультурная нация вдруг оказалась в разных цивилизационных системах: большая часть Украины – в православной византийской, и меньшая часть, Галичина, – в западной католической и римо-католической. И это явление наложило отпечаток на всю последующую историю существования украинцев, оно аукается нам и сегодня.
В действительности это стремление навязать Украине ценности западного мира, ценности западно-католического мира оказывают очень плохую службу Украине: это продолжает разрывать наше единое гражданское тело. И в нынешнее время, во времена независимости Украины тоже, по существу, произошёл раскол и достаточно своеобразный в виде уже не Брестской, но Киевской унии, когда единая Украинская Православная Церковь, которая находилась в каноническом единстве со всем восточнославянским Православием, вдруг разорвалась на части. Из нее был выделен Киевский Патриархат во главе с Патриархом Филаретом …
Ну, там потом Филарет появился …
Да, сначала Мстислав, а потом уже Филарет. Но всё равно с самого начала эдакой пружиной, двигателем раскольного процесса был, конечно, Филарет. И опять мы видим, что ничего хорошего из этого не произошло. Теперь мы имеем, кроме католической части Украины, несколько православных, и каждая считает себя истинной и оспаривает пальму первенства у другой, а общины находятся в противостоянии. «Князья Церкви» тоже враждуют между собой, и куда же тут вести консолидированную политику гражданской нации, если мы сами разрываем вот это единство на части.
А может быть такое, что противостояние внутри Православной Церкви, между Киевским Патриархатом и Московским Патриархатом, ослабляет в результате всё Православие и даёт дополнительные козыри протестантской экспансии, например? Или вы так не считаете?
Нет, я именно так и считаю, так оно и происходит, потому что раскол православных на Украине – это благодатное поле для миссионерской деятельности других Церквей. Я уже сказал о Греко-Католической Церкви, она раньше была сугубо западноукраинским явлением, а сегодня она стала всеукраинской, и центр ее митрополии уже на левом берегу Днепра: там у них главный кафедральный храм Греко-Католической Церкви. Кроме того, это благодатное поле для различных протестантских течений в Христианстве. Я сегодня не могу сказать, что лучше, что хуже, но я абсолютно убежден, что Украина является наследницей традиций Киевской Руси. А в Киевской Руси Владимиром Святославовичем было принято Православие – Христианство от Византии, – которое принесло с собой не только веру, но и образ жизни, культуру, закон, письменность, архитектуру, искусство. Мы прожили с этим больше тысячи лет, и мне представляется, что уходить от нашей общей истории – это осуществлять предательство по отношению к своим предкам. Я вообще не представляю себе, как человек из православия может уйти в протестантизм, не укладывается в голове! Но вы знаете, что даже во главе нашей власти есть протестанты, и ничего, народ мирится с этим.
И мэр Киева в свое время к сектантам примкнул, и «черный пророк» Сандей Аделаджа снискал популярность в правительственных кругах…
Петр Толочко: Вы Черновецкого имеете ввиду? Кроме «послов Божьих», есть в верховных эшелонах власти ещё и сайентологи, и, в общем говоря, православная страна с глубокими традициями, с сонмом святых, героев наших, богатырей и князей православных, постепенно размывается, постепенно превращается в какое-то кисельное состояние, по существу, на равных началах стоят и православные, и протестанты, и греко-католики, и римо-католики… Я ничего не имею против них, но у вас есть свои страны, своё поле деятельности, зачем вам идти и размывать православную страну? И хоть сейчас это не модно, но я всё-таки скажу, что в значительной степени это связано с тем, чтобы оторвать Украину от России. Когда-то Бжезинский (ред. Збигнев Бжезинский – американский политолог, социолог и государственный деятель, один из ведущих идеологов внешней политики США) сказал, что мы развалили Советский Союз, теперь наша первейшая задача в том, чтобы развалить Православие. И вот эта политика пошагово осуществляется: расколы на Украине, полное торжество других конфессий, борьба между канонической частью Православия и той частью, которая откололась от него, является благодатной почвой для того, чтобы плавно-постепенно вырывать Украину из общеправославного восточнославянского контекста.
Один вопрос. Дело в том, что во время Брестской унии часть православного мира стала греко-католиками и перешла под юрисдикцию, под влияние Рима, западной Европы, сейчас же имеем откол Киевского патриархата… Киевский Патриархат вроде бы как официально не стремится в западную Европу, он же говорит, что мы будем под Константинополем, что у нас просто будет своя поместная церковь?
Вы знаете, что касается поместной церкви, то она по существу у нас и была всё время. Украинская Православная Церковь до раскола её и была украинской поместной церковью по существу. Ведь в 1991 году Патриарх Московский и всея Руси Алексий дал грамоту на полную управленческую независимость Украинской Православной Церкви. Об этом не говорят, об этом мало знают, но это было сделано ещё тогда, когда предстоятелем Украинской Православной Церкви был Митрополит Филарет. И вот Филарет получил эту полную независимость от РПЦ МП, и Украинская Православная Церковь осталась только в каноническом единстве. А в чем заключается это каноническое единство? По существу, в поминаниях на службе Патриарха, вот и всё: в управлении она совершенно независимая, начиная с 1991 года, и всегда была поместной Церковью на Украине. И эта её сегодняшняя, главная, основная часть после раскола продолжает традиции канонического единства, она же и есть поместной Церковью, а то, что, мол, мы не хотим подчиняться Москве – это всё лукавство. Вы не хотите подчиняться Москве? А в чём выражено это подчинение? Я не могу определить. Хорошо, вы хотите подчиняться Константинополю. Какой аргумент? Константинополь – это первая Патриархия, материнская, и вот мы хотели бы быть под Константинополем. Ну, в общем, ничего дурного в этом я тоже не вижу: тесная связь с Константинополем возможна, хотя тут нужно понимать, что Константинопольский Патриарх первый только по чести, а не по фактическому влиянию. По фактическому положению в православном мире у него паствы может быть меньше, чем в одном районе Киева. Это там, в Константинополе, среди мусульман, особенно не проявишь свои христианские способности. Ну, есть у него некоторые зарубежные церкви, которые находятся с ним в каноническом единстве, но я не вижу в этом какой-то острой необходимости. Вообще-то я человек невоцерковленный, я, можно сказать, генетический православный. Я нецерковный, неверующий, но генетически ощущаю себя причастным к православной традиции, православной культуре: я могу пойти в церковь, я могу даже осенить себя крестным знамением, но считать себя глубоко верующим я не могу, и я такой, какой есть. Но всё же я человек православной культуры, поскольку занимаюсь периодом Киевской Руси, и всё моё мировосприятие идет оттуда. Для меня Православная Церковь – это важнейший элемент состояния общества, нравственный и духовный. Церковь на различных этапах своей истории выполняла большую историческую миссию: там, где не справлялась светская власть, где не справлялись князья и цари, там свою подпорку ставила Православная Церковь – Русская Православная Церковь – и всё то, что мы до сих пор сохранили, и свою идентичность, и свою культуру – конечно же, заслуга Церкви.
А можно привести какой-то пример того, как князья не справились, а Православие поставило подпорку …
Что касается Киевской Руси, то я вам скажу, что самая большая подпорка для консолидации древнерусского общества и огромной территории – это было решение принять Христианство. Когда мы, в 988 году, приняли Христианство – и Русь покрылась сетью храмов, епархий, монастырей. В каждом княжестве появился епископ, во главе Русской Православной Церкви стоят митрополит – нравственный авторитет, и держава превратилась в такой православный монолит …
разрозненных племен.
и не случайно в древней Руси православный и русский были понятиями тождественными. Ты – русский, значит, ты православный. Когда в 1189 году мадьяры, венгры оккупировали Галичину, то Киевский Митрополит сказал тогдашним князьям в Киеве Святославу Всеволодовичу из династии черниговских князей и Рюрику Ростиславовичу из династии мономаховичей «се иноплеменники отъяли отчину вашу, а лепо бы вам потрудитися». То есть отчизну вашу отняли чужеземцы, и пусть это и далеко, но это же ваша родина, стало быть, идите и изгоняйте неприятеля. Ну и таких примеров множество. Всё движение Богдана Хмельницкого прошло под лозунгами Православия: ведь защищали веру и отечество, потому что действительно нависла серьёзная угроза над потерей украинской идентичности, и языка, и культуры, и всего … поэтому лозунги Православия стали тем знаменем, под которым Богдан Хмельницкий проводил национально-освободительную войну. И в период Великой Отечественной войны Церковь сыграла свою положительную и решающую роль, мы знаем это. Посему это элемент общества, очень достойный, очень конструктивный, и не случайно ведётся такая борьба вокруг этого. Все хотели бы перетянуть одеяло на себя. Греко-католики желали бы, чтобы греко-католическая церковь была правящей, вот и отколовшиеся фрагменты Украинской Православной Церкви также пытаются возвыситься: ведь не случайно они объявили себя патриархатом, хотя это самопровозглашённый патриархат, нигде никакими каноническими соборами не признанный.
Киевский?
Киевский патриархат, да, но сейчас и автокефальная у нас есть тоже. А Украинская Православная Церковь остаётся в статусе митрополии, возглавляемая на сегодняшний день Митрополитом Киевским и всея Украины Блаженнейшим Онуфрием, а до этого был очень такой человек Божий Владимир. И они достойно себя вели и ведут. Это Церковь нравственная в моём понимании: они ведь не захватывают чужие храмы, они не осуществляют давление на соседние церковные общины, не подпитывают вражду к другим конфессиям. Претензии предъявляют только к ним. И главная беда этой Церкви – это, конечно, то, что она продолжает традиции той Русской Православной Церкви, которая была устроена и идёт от Владимира Святославовича, и то, что она пребывает в каноническом единстве с Московским Патриархатом, с Белорусской Митрополией, – с той частью восточного славянского Православия, которое считает себя наследником киеворусских традиций, и не хотело бы изменять свой статус, ни вероисповедальный, ни канонической.
Спасибо Вам большое за интервью, но я не могу вас не спросить в конце нашей беседы вот о чём: вы являетесь, в общем-то, государственным чиновником, вы находитесь на государственной службе, правильно? А вы не боитесь делать такие резкие заявления в наше неспокойное и даже опасное время?
Я не думаю, что я государственный чиновник, потому что Академия наук – это не совсем чиновничья структура, это научная институция, самоуправляемая. Да, я государственный человек, но вы ведь должны понимать, что если мы все на каждом этапе, на каждом повороте нашей политической жизни будем «одобрямсом» заниматься, то ничего хорошего не получится. У меня абсолютно нет убеждения или мысли, что, скажем, люди, которые сидят в кабинетах самих высоких государственных учреждений Украины, лучше меня понимают, что нужно для Украины, правда? Может быть, лучше, а может быть, не лучше, и поэтому настоящая интеллигенция, если она осознает себя таковой, всегда должна быть в интеллектуальной оппозиции к власти. Власть не бывает стопроцентно хорошей, власть не бывает любимой, власть не бывает … Я понимаю, у власти есть свои трудности: попробуй сделать так, чтобы всем было хорошо, но, тем не менее, интеллигенция должна постоянно находиться в интеллектуальной оппозиции к власти и, если бы это так было, то я думаю, многих ошибок мы бы избежали. А относительно того, что я говорю, я никакой крамолы в этом не вижу: я лишь сказал то, что у нас было в жизни и в истории, выразил свою позицию, что для меня раскольные тенденции в нашем Православии – это душевная рана, и мне бы этого очень не хотелось, потому что от раскола лишь умаляется сила Украины, уничтожается её единство. Сеется разбрат, вражда, и, наверное, на этом некоторые дельцы живятся, это факт. Но в целом для страны и для народа это плохо, и, к сожалению, мы видим результат этого, результат, не впечатляющий нас.
Спасибо Вам большое …
