Манихейство политической религии
Политическая религия – это всегда манихейство. Есть «они» – враги, и есть «мы» – силы «добра» и «света». И есть борьба за некую «вселенскую правду».
Манихейство – это мировоззренческий дуализм, который предполагает наличие двух равнозначных и равносильных начал, а именно Добра и Зла. Он давно существует в истории человечества в разных формах и философских концепциях. Изначально эта концепция была религиозной, но постепенно стала приобретать черты мировой мировоззренческой модели. Зародилась она в учении Мани – это синкретическая религиозная доктрина, возникшая в III веке на территории современного Ирака. Со временем она стала вбирать в себя новые религиозные и культурные контексты, превращаясь в мировую ересь.
Манихейство – понятие сложное и многогранное. Эта доктрина легко адаптирует под себя любую религию и претендует на монополию на мировую мудрость, на обладание абсолютной истиной в последней инстанции.
Современное манихейство все более политизируется, поскольку эта концепция очень удобно оправдывает милитаризм и ксенофобию.
Кто же станет сопротивляться борьбе с «мировым злом» и кто не согласится с тем, что оно должно быть уничтожено и побеждено «воинами света»? Политическая религия очень хорошо вписывается в эту концепцию. Она делает борьбу сакральной, мистически значимой. По сравнению с ней жизнь человека не стоит ничего, ее можно легко отдать, став «мучеником» войны за «свет» и «добро».
Политическая религия – это всегда манихейство. Есть «они» – враги, и есть «мы» – силы «добра» и «света». И есть борьба за некую «вселенскую правду». Политическая религия учит умирать за то, чтобы кто-то мог на этой идее хорошо зарабатывать или защищать свои финансовые интересы. Люди для современных идеологов манихейства – лишь материал, с помощью которого можно достигать своих целей. Но чтобы этот материал мог послушно воевать и умирать за их деньги и интересы, нужно внушить ему, что на самом деле он воюет за то, что так или иначе вызывает ассоциации с добром и светом.
Становясь таким «борцом» за «силы добра», человек может дойти до исступления.
В фильме «Д’Артаньян и три мушкетера» фанатик, одурманенный Миледи, кричал ей: «Имя, сестра, имя!». Людям, которые свято верят в идеи манихейства, нужно лишь назвать «имя», определить объект их ненависти. После этого они могут резать, насиловать, проявлять чудовищную жестокость и садизм, но при этом считать себя «воинами света и добра». Их совершенно не будет смущать то, что главным орудием такой «священной войны» является зло в чистом виде.
Поэтому политическая религия – это не столько о вере, сколько об идеологии. Религия как таковая не может стать непосредственной основой политического действия. Специфика политической религии в том, что вера в Бога не является ее обязательным атрибутом. К политической религии можно отнести коммунизм, фашизм и тому подобные «измы». Политическая религия наделяет сакральным значением государство-нацию и его символы. В рамках этих идеологий вырабатываются собственные квазирелигиозные ритуалы поклонения. Связь, которую идеология пытается провести с религией, искусственна и иллюзорна в силу совершенной разности экзистенциальных смыслов этих мировоззрений.
Идеология принадлежит этому миру и находится в горизонтальной плоскости его бытия. Вера строит свою аксиологию в вертикальной плоскости и призывает личность за горизонты исторического мира.
Несмотря на несовместимость смыслов, политика довольно успешно эксплуатирует религиозную энергию человека, используя ее потенциал в своих корыстных целях. Но для того, чтобы делать это успешно и эффективно, политикам необходимо создать специфический новояз, с помощью которого они смогут свою геополитическую и экономическую борьбу именовать сражением за «правду Божию», за честь и достоинство человека, за его права, ценности и тому подобное.
Политическая религия обосновывает свои действия с помощью сакрального, апеллируя при этом к явлениям потустороннего мира. Сама политическая борьба мифологизируется и становится отражением в земной плоскости борьбы между потусторонними силами добра и зла, ареной противостояния «своих» – добрых и светлых, и «чужих» – темных и злых. Борьба за власть, деньги и влияние из земной прагматической плоскости переносится в плоскость нравственную и этическую.
События нашего мира рассматриваются как часть (или отражение) событий религиозного, сакрального, вселенского характера.
Цель, которую ставят перед собой религиозно-политические движения, – это Цель с большой буквы, главная задача всего человечества, осуществление которой санкционировано потусторонними силами.
Они делают что-то не потому, что хотят этого сами, но главным образом потому, что этого хочет Бог или иная сверхъестественная сила.
Известный американский исследователь политических религий Марк Юргенсмейер пишет о религиозных войнах следующее: «Такого рода религиозные действия являются не просто политическими феноменами, которые оправдывают с помощью религии; истинно верующие воспринимают их как грани более фундаментального противостояния. Конфликты реального мира связываются с невидимой, космической войной: духовной битвой между порядком и хаосом, светом и тьмой, верой и сомнением».
Это означает, что реальная война воспринимается как «священная», как земное отражение столкновений между добром и злом в потустороннем мире. Происходит сакрализация политического конфликта и, соответственно, сакрализация восприятия врага. Этот враг не личный, а политический. А политический режим противника – не просто оппонент, а воплощение вселенского зла, и какие-либо сделки с ним становятся совершенно невозможными.
Некоторые исследователи ислама настаивают на том, что термин «исламизм» нужно использовать для обозначения политического ислама, чтобы показать его отличие от ислама традиционного. По аналогии было бы правильным использование такого термина, как «христианизм», для обозначения идеологии, которая требует от своих адептов исповедания не христианской веры, а определенных политических ценностей.
«Христианизм» – это извращенное христианство, и он в корне отличается от его изначального понимания как пути личного спасения.
Опасность христианизма, как и других политических религий, в том, что они извращают веру, переводя ее в плоскость религиозно-мотивированного насилия.
Христианство основано на вере в спасительную Миссию Богочеловека Христа, Царство Которого противоположно царствам этого мира. Оно завоевывается не с автоматом в руке, а внутренним преображением человеческой личности. Если политическая религия проводит демаркационную линию, устанавливает границы, делит, спорит и завоевывает, то христианская вера, наоборот, разрушает границы, стирает этнические особенности, убирает политические ярлыки и национальные одежды, ставя в приоритет самого человека, который скрыт за всей этой оболочкой.
Для Христа важнее всего сам человек, а не его социальная или национальная упаковка.
Соответственно, и оценка социальных событий Церковью видится исключительно в нравственной плоскости, по оси добра и зла. Если сторонники каких-либо партий или политических групп ненавидят или, тем более, убивают друг друга, то не может быть фактической правды ни у одной из них. Потому что там, где зло, там уже победа ада. А Правда Божия может соседствовать только с Миром и Любовью.
