Знать Бога – это не знание о Боге
Миражи школьного богословия разрушатся сразу же после прихода смерти, которая разобьет скорлупу наших хрупких человеческих представлений о Боге.
Первосвященническая молитва – один из самых любимых мной отрывков Священного Писания. Его мы читаем на литургии в этот воскресный день. Оно о нашем единстве с Богом, о радости и о любви. Т.е. о том, чего больше всего не хватает душе, и к чему она чаще всего стремится.
Жизнь вечная, как ее охарактеризовал сам Спаситель, есть знание Единого истинного Бога и посланного Им Иисуса Христа. Но что это за знание? В нашем понимании знание – это сумма представлений о том, чему учат в богословских учебных заведениях. Но можно задать вопрос к медикам. При всем богатстве тех знаний, которые нам дает сегодняшняя медицина, может ли хоть один ученый сказать, что есть человек? Мы можем описать самые различные механизмы его жизнедеятельности, работу внутренних органов и т. п., но чем есть по сути человек? Это не знает никто. Что есть личность, чем она отличается от индивидуальности? Что такое сознание человека, и где оно вообще находится? Но ведь человек – это вполне себе доступный объект для исследования и изучения, в отличии от Бога, сущность которого недоступна даже самым высшим ангельским силам.
Но тем не менее «богопознание» у нас сводится к рассудочному анализу священных или святоотеческих текстов, выводов логики, интеллектуальной интерпретации изучаемого материала. Об этом ли знании Бога говорит Христос в первосвященнической молитве? Определения, понятия, имеющие многогранные оттенки лексических смыслов и индивидуального восприятия – это бесконечные темные лабиринты, по которым бродит ослепленная эгоизмом душа.
Жизнь вечная предполагает не знание слов о Боге, а знание самого Бога. Так же, как и заключение брака между мужем и женой происходит не в процессе изучения книг по анатомии и психологии, а в непосредственной близости личного знакомства. Это общение лицом к лицу. Только тогда Бог начинает открываться нам таким, каким мы можем Его понять, и в той степени в какой можем вместить.
Духовный практик от богословствующего теоретика тем и отличается, что первый молится, а второй рассуждает о Боге. Практик погружен во внутреннюю тишину, а теоретик во внешнюю суету. Первый все время молчит, а второй непрерывно разговаривает. Практик понимает, что выйти из мира, который лежит во зле (1 Ин. 5:19), означает выйти из мира мыслей, из ада желаний, и войти в жизнь Духа, живя благодатью. Теоретик с головой погружается в мир жестоких конфликтов, удручающих условий жизни, у него нет времени для молитвы, вся его жизнь проходит в изматывающей суете и многозаботливости. При этом он десятки лет находится в церковной ограде, а, возможно, и в священном сане, не видя никаких плодов Духа Святого в своей душе и не имея ни капли благодати. Однако он искренне считает, что служит Богу. Практик, в это же время непрерывно пребывая в Духе Святом, при отсутствии всяких мысленных движений, наполняет свою душу благодатью, спасает себя и защищает весь мир духовным щитом непрестанной молитвы.
Большинство людей, которые считают себя профессионалами в области религии, даже не догадываются о том, что все их представления о Боге не более чем игра воображения и вымыслы их собственного рассудка.
Наши фантазии о Боге не есть Бог, а лишь идол, который водружает в нашем уме наше эгоистическое мышление. Богопознание требует от нас прежде всего присутствие того, что делает нас сродными Богу. Того, что открывает саму возможность иметь знания Бога. Т.е сначала человек должен стяжать благодать Духа Святого, а уже потом узнавать Бога в этой благодати. Наличие благодати не зависит ни от интеллектуальных способностей, ни от умственного потенциала. Ее интересует только чистота сердца и смирение души.
Миражи школьного богословия разрушатся сразу же после прихода смерти, которая разобьет скорлупу наших хрупких человеческих представлений о Боге. Потому что в основе всех этих выводов лежит фундамент горделивых заблуждений, замешанный на невежестве и потере смысла жизни.
Тогда мы поймем, что без Бога нет и не может быть никакого «индивидуального существования», а то, что мы почитали за таковое, есть эгоистическая ложь и фантазии самости.
Спортивный комментатор улавливает самые мелкие и, казалось бы, незначительные события, связанные с игрой спортсменов. Рыбак очень хорошо разбирается в том, где, когда и на что лучше всего ловить рыбу. Повар знает оттенки вкуса и способы приготовления тех или иных продуктов. Богослов знает все особенности библейского текста и его интерпретации в других языках. Он может рассказать, как понимался тот или иной отрывок Священного Писания святыми отцами в разные эпохи среди разных народов. Все эти знания каждый из специалистов оставит здесь, на земле, так как в другом мире они уже будут не нужны.
И только тот, кто внимательно следит за своим умом, собирая его в сердце и не позволяя мыслям рассеиваться и кружить по миру, достигнет той цели, ради которой пришел в этот мир. Теоретик знает, в чем разница между манихеями и мандеями, борборитами и бонифратрами. Но он может так и никогда не узнать того умиления, о котором знает простая малограмотная бабушка, предстоящая в слезах и молитве перед простенькой бумажной иконочкой Божьей Матери. Одни знания приходят на смену другим, но только благодать Божия остается неизменной и вечной. Все, что рождается в этом мире, рано или и поздно стареет и умирает, и только Бог остается вечно Юным. Радость и любовь, растворенная с печалью и милосердием, привлекают к нам милость Божию, которая рождает в сердце искреннюю доброжелательность и сочувствие ко всем людями без исключения. Так в душу приходит благодать и появляется радость в Духе Святом.
В такой сострадающей Любви наш дух просыпается и преображается. Любящее сердце уже не делит мир на друзей и врагов, на тех, кто верит в Бога или кто Его отрицает, оно плачет о каждом человеке и не может без слез смотреть на погибающий во грехах мир. В Церкви все больше и больше становится профессионалов в области религии.
Уровень образования, знания, умения и навыков семинаристов, а также слушателей духовных академий возрастает с каждым годом. Но почему-то все меньше и меньше становится молитвенников за весь мир.
Все реже встречаются простота, скромность и смирение. Живая вода никогда не побежит из богословских книг и научных статей. Ее носят в живых и добрых сердцах. У ученого теоретика ум наполнен знаниями, а у практика сердце наполнено сладким нектаром Духа Святого. Рассказывать, как нужно спасаться другим, всегда проще, чем спасаться самому.
Наша цель – не знания, а радость в Боге и единство с Ним. А через Него – и со всем Божьим миром. Христос не молит Отца о всем мире, Он молит Его о Своих, тех, которых дал Ему Отец.
А мы кто? Попадаем ли мы в категорию тех, о ком молится Христос? «По том узнают все, что вы Мои ученики, что будете иметь любовь между собою» (Ин. 13:34-35). Это единственный критерий, по которому можно оценить нашу принадлежность к христианству. Если в мире будет хотя бы один человек, к которому ты имеешь неприязнь, то вход в Царство Божие будет перед тобой закрыт. Если ты будешь ненавидеть целый народ, то врата ада с радостью распахнут перед тобой свои двери. И там, в этом мраке, смраде и страданиях ты можешь целую вечность задавать себе вопрос: «А стоила ли моя ненависть в этой короткой земной жизни того, чтобы обменять ее на бесконечную муку»?
