Верующий «Фома неверующий»
19 октября Церковь празднует день памяти апостола от двенадцати, имя которого знают даже не церковные люди, а именно – апостола Фомы.
Словосочетание «Фома неверующий» давно стало устоявшимся выражением. Нелестное прозвище, как ярлык, приклеилось к одному из двенадцати апостолов и даже церковный люд без зазрения совести называет нынче ученика Христова неверующим, даже не задумываясь, что данное выражение если не абсурдно, то уж точно не перл остроумия или мудрости.
И причина проста: апостол Фома неверующим не был. Причем не в том только смысле, что не мог быть неверующим палестинский иудей две тысячи лет назад и, тем более, не способен был неверующий неотлучно следовать за Христом. Прежде всего потому, что Евангелие рисует нам Фому не просто верующим, оно изображает перед нами ученика, чья любовь к Учителю была ревностной, пламенной и бескомпромиссной.
Давайте вспомним когда и как упоминается в Писании апостол Фома.
Итак, Христос собирается идти в пригород Иерусалима, чтобы воскресить умершего Лазаря. Ученики отговаривают Спасителя, резонно замечая, что вот только что иудеи хотели побить Его камнями и вот Он снова собирается идти к ним. Для учеников было очевидно: если Христос пойдёт в Вифанию, пойдут и они с Ним, если Христа решат там убить, то и их эта участь не минует.
И тут Фома произносит: «Пойдем и мы умрем с Ним» (Ин. 11:16).
По общему мнению толкователей этого места здесь в учениках говорит страх. И более всего этому страху подвержен именно Фома – он почти уверен в том, что из похода в Вифанию ничего хорошего не выйдет. Но и он же единственный, кто обнаруживает решимость идти за Господом: да, идти в Вифанию смертельно опасно, та все этого боятся, но делать нечего – убьют так убьют, надо идти.
Понятно, что решимость Фомы – это не решимость смелости и мужества. Это решимость обречённости: если смерть от рук иудеев неизбежна, пусть она случится поскорее.
Но наряду со всем этим в словах Фомы несложно увидеть и другое: если Учитель намерен идти на смерть, то есть ли другой выбор у учеников? А если даже и есть, то какой в нем смысл?
За время, которое апостолы провели рядом с Господом, Он стал для них буквально всем. По сути, Он был всей их жизнью. И если Он готов на смерть, то какой смысл в жизни без Него?
В словах Фомы явственно видится то, что Христос для него – основной смысл жизни. И именно эти слова служат своеобразным ключом к пониманию последующего «неверия» Фомы.
На самом деле Фома не сомневается в воскресении Христа. Не демонстрирует неверие, требующее аргументов и доказательств. Фома беззаветно любит Господа, но по натуре он малодушен (некоторые отцы даже прозвище Фомы «близнец» считают признаком не наличия у него брата близнеца, а характеристикой его вечно колеблющейся натуры).
Заметьте, Христос давал прозвища ученикам именно характеризуя их: твердый в вере Симон – Камень, импульсивные Иаков и Иоанн – Сыны грома. Не потому ли непостоянный, подверженный перепадам от одного к другому Фома, стал близнецом, то есть человеком, носящим прозвище, «Дидим» – производное от слова «два»), а потому он бы и рад и поверить, и принять, и возрадоваться.
Но а вдруг нет? Вдруг Христос не воскрес, вдруг Его тело кто-то куда-то перенес, вдруг мироносицам, угнетенным смертью Учителя, что-то примерещилось в рассветном тумане. Вдруг Петр с Иоанном поддались эмоциям, не вникнув как следует в суть дела?
Фома боялся разочарования. Фома любил Христа и опасался, как бы эта любовь, сначала уязвленная, а теперь торжествующая, не оказалась поруганной примитивной житейской действительностью.
Ну и где же здесь неверие?
Правильно, нет его тут. Есть, безусловно есть нечто чересчур человеческое, чувственное, душевное, что примешалось к вере Фомы и повлияло на качество его любви к Господу. Однако все то же самое есть и в каждом из нас и точно так же, как у Фомы, если не многократно хуже, паразитирует оно и на нашей вере, бесконечно являя себя в недостатках нашей духовной жизни и пороках нашей церковности.
Но делает ли это нас неверующими? Разумеется, нет. Точно так же, как и Фому.
