Что такое Святая Святых и как Богородица смогла туда войти
О внутреннем значении праздника Введения, его исторических аспектах и значении для каждого из нас – рассуждает протоиерей Владимир Долгих.
4 декабря Православная Церковь празднует Введение во храм Пресвятой Богородицы. Первые сведения об этих событиях нам дает апокрифическое «Протоевангелие Иакова», написанное во второй половине II века. А вот само празднование этого события начинается и того позже, лишь с VIII столетия. Однако же все это ничуть не уменьшает важности торжества, о значении которого и хотелось бы сказать несколько слов.
Сами события праздника, в сравнении с их смысловой нагрузкой, отходят несколько на второй план. Митрополит Антоний Сурожский говорит, что сила таких праздников как Рождество или Воскресение Христово заключена в воспоминаемом событии, т.е. важнейшее значение для спасения человечества имеет именно то, что произошло: воплощение и вочеловечение Сына Божия и Его победа над смертью.
В случае же с Введением все немного по-другому. Здесь важнее внутренние, а не внешние события. Сам праздник подобен иконописному образу, когда смысловое, символическое и духовное наполнение превалирует над графическим изображением.
По большому счету можно сказать, что в событиях Введения можно усмотреть отображение самой сути всякой религии.
Нужно сказать, что до сих пор существуют дискуссии о том, насколько исторически реально было вхождение Девочки во Святая Святых, куда допускался лишь первосвященник, да и то, раз в год. Спор здесь идет не о достоинстве Богородицы, а о том, как это было бы воспринято тогдашним обществом и какие последствия могло иметь. Но опять же, если мы отвлечемся от сухого, да, в принципе, и бессмысленного, теоретизирования, то и сама «проблема» будет снята.
Праздник Введения «сообщает нам что-то более значительное, – говорит митр. Антоний Сурожский, – более важное о Божией Матери, нежели физическое Ее вступление во Святая Святых, которое было запрещено и Первосвященнику. Это день, когда Пресвятая Дева, достигшая той ранней зрелости, которая делает ребенка способным лично переживать, лично воспринимать и отзываться на таинственное прикосновение благодати, когда, достигши этого возраста, Она вступила действительно в Святая Святых – не вещественное Святая Святых храма, в ту глубину Богообщения, которую исторически Храм собой изображал».
Вот, что важно – «глубина Богообщения». В Ветхом Завете мы то и дело сталкиваемся с мыслью о трансцендентности Бога, о развернувшейся пропасти между Творцом и творением, а здесь видим близость Господа к человеку, ведь совсем немного остается до соединения двух природ в Лице Спасителя.
По большому счету можно сказать, что в событиях Введения можно усмотреть отображение самой сути всякой религии. Ритор Лактанций утверждал, что термин «религия» произошел от латинского religare, что значит связывать, соединять. Блаженный Августин пошел еще дальше и употреблял термин «reeligere» – воссоединение. Таким образом, подлинным религиозным опытом является опыт встречи с Богом, соединения с ним или, точнее, восстановление утраченной связи.
Мало кто из верующих станет с этим спорить, но вот каков этот опыт – остается тайной для каждого человека. Точнее это мистический, субъективный и личный опыт отдельной души, который крайне трудно описать какими-либо словами.
Давайте вспомним, как автор Третьей книги Царств пытается передать явление Бога пророку Илии в горной пещере: «Большой и сильный ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы пред Господом; но не в ветре Господь. После ветра землетрясение; но не в землетрясении Господь. После землетрясения огонь; но не в огне Господь. После огня веяние тихого ветра, и там Господь» (3Цар.19,11-12).
Господь слышен в тишине сердца.
Удивительные слова, они говорят нам, что не во внешних принудительных и устрашающих условиях совершается встреча человека с Богом, а «после огня веяние тихого ветра», Господь слышен в тишине сердца. «Не насилует нас Бог, не принуждает верить в Себя, не заставляет ощутить Себя, – восклицает отец Александр Шмеман, – и только вот в этом незаметном, почти неощутимом, веянии встречаем мы Его – не как боязливые запуганные рабы, а как свободные люди».
Мы видим, что Богородица уже в трехлетнем возрасте способна пережить опыт встречи с Богом и принять Его, видим, что Она действительно «избранный сосуд» и в Ее лице все человечество становится за шаг до своего спасения. С первых мгновений Своей жизни, напутствуемая матерью и отцом и наставляемая ангелом, Пресвятая Дева вступает в глубины чистоты, созерцания, молитвы, благоговения, любви и безмолвия. Все это составляет подлинное и гораздо более важное, чем Ковчег Завета, Святая Святых.
Святитель Григорий Палама, составивший одно из первых обширных слов на Введение, пишет о высочайших дарованиях маленькой Девы Марии позволивших ей войти в столь близкое общение с Богом: «Она же и в этом (раннем) возрасте будучи исполнена божественных благодатей и не лишенная зрелого ума, более чем прочие сознавала значение того, что совершалось тогда в отношении Ее, и тем, что было в Ее силах, показала это: так что не столько Она была ведома, сколько Сама по Себе приступает к Богу по Своему почину, как бы естественно окрыляемая к священной и божественной любви и полагающая за вожделенный и за достойный Ее (Девы) вход во Святая Святых и обитание там».
В событиях праздника Введения мы видим начало возрастания Той, Которой надлежит стать вместилищем невместимого Бога, но это еще и образ того, куда нас зовет Господь – во Святая Святых.
Святитель Григорий еще больше углубляет свои размышления и говорит о том, что первосвященник провидел в Отроковице благодать, превосходящую всех, а потому и удостоил Ее большего, чем всех остальных и убеждает всех приветствовать то, что происходит при Божием содействии и явном Его изволении. Далее, мистическое Святая Святых, он изображает той мыслью, что Дева Мария не только раз туда входила, но множество раз и не на малые периоды времени, чтобы жить там, как приглашенная Богом. Все это знамение имеющих открыться благодаря Ей небесных обителей, уготованных как вечное жительство «верующим Ее Преславному Сыну».
В событиях праздника Введения мы видим начало возрастания Той, Которой надлежит стать вместилищем невместимого Бога, но это еще и образ того, куда нас зовет Господь – во Святая Святых. Конечно же, в силу «яда» циркулирующего в «жилах» нашей души сейчас мы не способны на это, но каждому из нас доступно покаяние.
Важно помнить, что «Честнейшая Херувим и славнейшая без сравнения Серафим» была и остается человеком, из такой же плоти и крови и с такой же душой как каждый из нас. Да, святость Ее жизни уже никогда не будет нам доступна, но Она навсегда останется ориентиром и помощницей на пути восхождения к подлинному Богообщению.
Праведные Иоаким и Анна – образец родителей и святость их Дочери во многом была определена святостью их самих.
Еще один, невольно читающийся между строк, аспект праздника – это воспитание детей. Развивать эту большую тему мы, конечно же, сейчас не станем. Многие из нас и так понимают, что праведные Иоаким и Анна – образец родителей и святость их Дочери во многом была определена святостью их самих.
Отметим лишь, что, по слову владыки Антония, события Введения это призыв «к каждой матери и к каждому отцу, чтобы с ранних лет – с мгновения, когда ребенок может что-то уже если не умом понять, то чуять сердцем, воспринимать чуткостью, принять благодать – сказать и нашим детям: вступи благоговейно, трепетно в ту область, куда никакая дверь – ни церковная, ни умственная, ни иная не вводит, а только безмолвное, трепетное предстояние пред Богом, – то Святое Святых – с тем, чтобы вырасти в полную меру роста Христова, уподобиться Матери Божией и стать храмом, местом вселения и Святого Духа, и Господа в Таинствах, и стать детьми нашего Небесного Отца. Аминь!».
