Слепота нашего зрения и глухота нашего слуха

Воскресное чтение этого дня посвящено исцелению слепого от рождения. Этому эпизоду Иоанн Богослов уделил много внимания. Пожалуй, трудно будет найти в Евангелии более подробное и более драматическое повествование об исцелении. Что же случилось?

Иисус исцелил человека, который от рождения был слеп. Важно то, что именно от рождения. Если бы это была какая-то приобретенная болезнь, то, возможно, она и могла бы иметь позитивную динамику и, соответственно, ремиссию, но этот человек родился слепым и таковым был до зрелого возраста. Значит, его исцеление было явным чудом Божием.

Ну исцелил его Иисус, и Слава Богу! Оттуда же весь этот драматизм повествования? От страшной, разъедающей душу зависти. Из всех страстей зависть – самый лучший конспиратор. Нигде, никогда и никому она не является в своем истинном одеянии. Она облачается в ревность по справедливости, в изобличение неправды и тому подобное. Вот так и в этом евангельском случае.

Члены Синедриона, понимая, что исцеление слепого от рождения это явное и очевидное чудо Божие, против которого нельзя ничего противопоставить, увидели в нем нарушение субботы. А если так, то чудо не законно, а следовательно, как они посчитали, и не от Бога. А если не от Бога, то тогда, конечно же, от диавола. И далее выносится вердикт. Иисус – это колдун, маг и чародей.

Для окончательного обоснования этого вывода осталось разузнать сам механизм, как они думали, «магического ритуала», совершенного в субботу Иисусом. Поэтому они и пытаются настырно разузнать у исцеленного, что же Иисус делал и как это исцеление совершил. Но в ответ получили ироническое замечание нищего: «Не желают ли и они стать Его учениками».

Борьба света и тьмы проходит красной нитью через весь Священный текст. В самых первых строках Библии, еще до того, как были созданы космические миры с их потоком световых фотонов, в мире появляется свет. Бог отделяет свет от тьмы. Сама тьма осталась висеть над бездной небытия, очерчивая свет Божьего мира. Этот свет не был связан с обычным солнечным светом, с которым мы привыкли ассоциировать наше зрение. Это внутренний свет мира, который имеет мировая душа, душа каждого человека, всего творения. Но постепенно, удаляясь от Бога, мы стали поглощаться висящей на бездной тьмой. Темнота стала проникать в поры наших душ, и в результате этого наше свечение угасало, и мир вокруг нас становился все темнее.

Поэтому нам нужен был светильник, который бы просветил нашу внутреннюю темноту, и Им стал Бог, пришедший в наш мир. Священное Писание называет Иисуса Христа «Светом истины». Ориген пишет о том, что Христос – свет для людей и для мира, потому что Он просвещает всякую нашу разумную способность и всех разумных существ. Сам Спаситель говорит о себе: «Я свет принес в мир». А Иоанн Богослов уточняет: «Суд же состоит в том, что Свет пришел в мир, но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы».

Видеть удаленные от нас на разном расстоянии физические объекты еще не значит быть зрячим в Библейском понимании этого слова. В нашей с вами слепоте легко убедиться. Видим ли мы людей? Я имею в виду не очертание их тел, а видение самого человека. Вот ту самую его человеческую сущность, свечение от которой лишь чуть-чуть пробивается из щелочек его глаз?

Слышим ли мы человека? Не звуки, которые исходят из его гортани, а именно то, о чем он говорит? Ведь на самом деле мы, как правило, и видим, и слышим только себя. Даже тогда, когда говорит и стоит перед нами другой человек. Мы видим и слышим то, что нам хочется видеть и слышать, а не то что есть на самом деле.
  
Между миром реальным и нами лежит мембрана наших с вами страстей, которые искажают звук и картинку, доносящуюся к нам из внешнего мира. Хуже всего то, что мы этого не понимаем. И то, что нам кажется, мы думаем, что так есть, а на самом-то деле все совсем иначе.

Это страшная беда нашего времени – когда все говорят, но никто не слышит, все смотрят, но никто не видит.

Но самое худшее то, что мы и Бога не видим и не слышим. Библия, описывая жизнь пророка Ильи, показывает нам, как говорит Бог с человеком (3 Царств, 19: 11-12). Когда к Илье пришел большой и сильный ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы, в ветре не было Бога. Когда к Илье пришло страшное землетрясение с пламенем и огнем, в нем тоже не было Бога. И только в тихом, нежном веянии легкого ветерка Илья услышал голос Божий.

Мы еще как-то слышим гром и видим молнию, но тишину Бога мы уже разучились понимать. Почему? Иоанн Богослов ответил на этот вопрос исчерпывающе коротко и точно: потому что «люди более возлюбили тьму, нежели свет».