Самое сложное Евангельское чтение в году

Когда, читая Евангелие во время службы, я видел, как внимательно его слушают наши бабушки, как участливо кивают головами, приговаривая про себя шепотом «да...», «да...», я думал, что эти кивки, «дакание» и склоненная вниз и немного набок голова говорят об их вдумчивом понимании и благоговении перед текстом. Но когда в Неделю Святых отец я читал Евангелие о том, что «Салмон родил Вооза…Вооз родил Овида… Овид родил Иессея…» и далее еще длинный список, и при этом увидел то же понимающее кивание головами и поддакивание, я стал сомневаться в своих предыдущих выводах.

Анализ Родословия Иисуса Христа, сравнительный перечень разных имен, которые приводит по нисходящей линии Матфей и по восходящей Лука, – это тема, которая требует компетенции, которой редко кто обладает и из числа очень хорошо образованного духовенства. Но тогда зачем мы это читаем за неделю до Рождества? Давайте разберем основную смысловую палитру этого текста.

Родословие Иисуса Христа «Библиос генесеус», написанное Матфеем для евреев, призвано с самого начала вознести их ум к первому свитку библейских книг – «Genesis» – Начало. Для иудея чистота происхождения имела важнейшее значение. Человек, имеющий примесь чужой крови, лишался права называться иудеем и членом избранного народа. Священник должен был представить полный, без всяких пропусков, список своей родословной от самого Аарона, а если он женился, то и жена его должна была представить свою родословную, по меньшей мере, на пять поколений назад. Когда Ездра вносил изменение в богослужение после возвращения Израиля из изгнания и устанавливал снова священничество, сыновья Хабайи, Гаккоца и Верзеллия были исключены из священства, и их стали называть нечистыми, потому что «они искали своей записи родословной и не нашлось ее» (Ездр. 2:62). Родословные архивы хранились в синедрионе. Чистокровные иудеи презирали царя Ирода Великого, потому что он был наполовину идумеянином.

Для иудеев было чрезвычайно важно, чтобы родословную Иисуса можно было проследить до Авраама. Эта родословная тщательно составлена в три группы по четырнадцать человек в каждой. Такое расположение носит название «мнемоника», и делалось это для лучшего запоминания. При этом для того, чтобы соблюлось соответствие чисел, Матфей многие имена из списка родословной приспускает. Евангелия были написаны за сотни лет до того, как появились печатные книги, и лишь немногие люди могли иметь их копии. Родословная составлена служить доказательством того, что Иисус – Сын Давидов, и предназначалась для того, чтобы христиане из иудеев могли заучить ее наизусть.

Само расположение родословной очень символично. Она разбита на три части. Первая часть охватывает историю до царя Давида. Вторая часть охватывает период до вавилонского плена. Третья часть охватывает историю до Иисуса Христа. Эти три части символизируют три этапа в духовной истории человечества. Период пребывания человека в Раю, период падения и последний период искупления и освобождения. Пожалуй, самым удивительным и, с позиции иудейской традиции, необъяснимым было то, что в родословие вошли женские имена, что не допускала тогдашняя практика. У женщины не было юридических прав; на нее смотрели не как на человека, а как на вещь; она была лишь собственностью отца или мужа. В каждодневной утренней молитве иудей благодарил Бога за то, что Он не сделал его язычником, рабом или женщиной, а женщина благодарила Бога за то, что он дал ей возможность служить мужу. Поэтому само существование женских имен в родословной Иисуса Христа представляет собой чрезвычайно удивительный и необычный феномен.

Но если посмотреть на этих женщин – кто они были и что они делали – приходится удивляться еще больше. Рахав, или Раав, как она названа в Ветхом Завете, была блудницей из Иерихона. Руфь была даже не еврейка, а моавитянка, о которых в законе сказано, что: «Аммонитянин и Моавитянин не может войти в общество Господне…во веки» (Втор. 23:3). Руфь была из враждебного и ненавистного народа. Фамарь – искусная соблазнительница. Вирсавию, мать Соломона, Давид самым жестоким образом отнял у Урии, ее законного мужа. Если бы Матфей искал в Ветхом Завете невероятных кандидатов, он не смог бы найти четырех более невозможных предков для Иисуса Христа. Но при этом мы должны помнить, что Евангелие, написанное Матфеем, имеет своим соавтором Духа Святаго. Что нам хочет сказать Бог в этом отрывке? Нам видятся следующие важные моменты:

Исчез барьер между иудеем и язычником. Рахав – женщине из Иерихона, и Руфи – моавитянке, – нашлось место в родословной Иисуса Христа. Уже в этом получила отражение истина, что во Христе нет ни иудея, ни эллина. Уже здесь виден универсализм Евангелия и любви Божьей.

Исчезли барьеры между женщинами и мужчинами. В обычной родословной не было женских имен, но в родословной Иисуса они есть. Старое презрение прошло; мужчины и женщины одинаково дороги Богу и одинаково важны для Его целей.

Исчезли барьеры между святыми и грешниками. Бог может использовать для Своих целей и вписать в Свой план даже того, который очень много согрешил. «Я пришел, – говорит Иисус, – призвать не праведников, но грешников» (Мф. 9:13).

Уже здесь, в самом начале Евангелия, есть указания на всеохватывающую любовь Божью. Бог может найти Своих слуг среди тех, от которых с содроганием отвернутся уважаемые ортодоксальные иудеи.

И последнее, на чем важно акцентировать внимание, разбирая этот текст, это то, что Матфей ведет родословную не до Девы Марии, а к Иосифу, ее названному мужу. На это было несколько причин. Первая, как мы уже сказали, была традиционная – родословная велась по мужской линии. А поскольку закон не позволял иудею брать жену из другого колена, то родословная Иосифа совпадала с родословной Марии. Кроме того, святитель Иоанн Златоуст вслед за древними Отцами говорит о том, что Евангелист приводит родословие Иосифа, а не Марии, потому что «он не хотел, чтобы при самом рождении известно было Иудеям, что Христос родился от Девы и чтобы Дева пострадала от них. Дева сохранена и избавлена от худого подозрения; иначе, если бы еще сначала сие сделалось известным Иудеям, они, перетолковав слова в худую сторону, побили бы Ее камнями и осудили как блудницу» (Иоанн Златоуст: Беседа на Мф. 3).

Закончить свою беседу на Евангелие родословной Иисуса Христа хотелось бы на лирической ноте последним предсмертным стихом И. Бродского.

В пещере (какой ни на есть, а кров!
Надежней суммы прямых углов!)
в пещере им было тепло втроем;
пахло соломою и тряпьем.
Соломенною была постель.
Снаружи молола песок метель.
И, вспоминая ее помол,
спросонья ворочались мул и вол.
Мария молилась; костер гудел.
Иосиф, насупясь, в огонь глядел.
Младенец, будучи слишком мал
чтоб делать что-то еще, дремал.
Еще один день позади – с его
тревогами, страхами; с «о-го-го»
Ирода, выславшего войска;
и ближе еще на один – века.
Спокойно им было в ту ночь втроем.
Дым устремлялся в дверной проем,
чтоб не тревожить их. Только мул
во сне (или вол) тяжело вздохнул.
Звезда глядела через порог.
Единственным среди них, кто мог
знать, что взгляд ее означал,
был Младенец; но он молчал.