Три разговора о жизни. 1. Екклесиаст. «Жизнь – это суета»

В мире написано очень много книг по философии. Но их все можно свести к трём книгам Библии. Это книги «Екклесиаста», «Иова» и «Песнь Песней». У человечества нет других философий, чем те, которые изображены в этих священных книгах. Потому что у нас нет других состояний, обстоятельств и условий жизни. Суета Екклесиаста – это ад нашей жизни, страдание Иова – можно было бы назвать её чистилищем, а Песнь Песней – это, несомненно, рай. В этой публикации мы начнём говорить о книге Екклесиаста.

Екклесиаст – единственная книга Библии, в которой нет ничего, кроме философии. Представьте себе море, в котором плавают корабли. Им важно знать, как не столкнуться друг с другом – это социальная этика. Корабли должны знать, как им не утонуть – это индивидуальная этика. И ещё им надо знать, куда они плывут. Это уже вопрос о смысле их плавания. Автор Екклесиаста ставит именно этот вопрос. Есть ли смысл жизни в ней самой? Он пытается найти ответ на этот вопрос с точки зрения самого человека.

Екклесиаст даже не ищет ответа на вопрос, в чём смысл жизни. Он задаёт вопрос о том, а есть ли он вообще. В этой книге мы видим, как выглядит жизнь с позиции человека, которому Бог не объяснил её смысл. Екклесиаст – это зеркало, в котором мы видим себя, но на том месте, где должно быть сердце, у него чёрная дыра. Всякая жестокость, насилие и убийства уходят корнями в ощущение пустоты нашего сердца. Екклесиаст срывает беспощадно личину притворства с нашего мира. Всё, «что делается под солнцем», цивилизация, науки, искусства – это маска, за которой прячется чёрная дыра пустоты.

Мир не дурак, он не зря навыдумывал такую тьму развлечений. За ними спрятаны его бессмысленность и суета. Фотоаппарат Екклесиаста делает много снимков этого мира, и везде проступает одно и тоже – скука, смерть, время, зло, тайна. Он фотографирует наши «труды». Это наши квадратные затычки для круглых дыр экзистенционального вакуума, это наши попытки оправдать своё бессмысленное существование.

Мудрость

«И предал я сердце тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость, узнал, что и это, и то – томление духа. Потому что во многой мудрости много печали, и кто умножает познания, умножает скорбь» (1:12-18). Автор Екклесиаста стремился к мудрости не простодушно и не односторонне, он знал и безумие с глупостью. Самое интересное и одновременно страшное в том и было, что между ними нет разницы, и то, и то – суета, и мудрость не умнее глупости. Единственный вывод – «во многой мудрости много печали». Он не первый и не последний, кто нашёл в колодце мудрости горькую воду. Разве громче и больше всех смеются не самые глупые? И разве самые умные не печальны?

Удовольствие.

Если мудрые не овладели счастьем, может, им овладели глупцы? Ум не даёт радости, может, её даёт тело? Удовольствие – самый простой и очевидный ответ на вопрос о «высшем благе». Счастье и удовольствие – разве не синонимы? Притом, что удовольствие – рядом, под рукой, не то, что мудрость. Мы, у которых нет «всего», видим смысл в удовольствии. Бедный верит, что богатство – это счастье. Но автор Екклесиаста знает, что это не так. У него было всё – вино, женщины, сады, деньги, песни, богатство. Опыт был поставлен прекрасно. И, как это всегда случается в парке с аттракционами, обольщение прошло очень быстро. «И сделался я великим и богатым больше всех, бывших прежде меня в Иерусалиме… Чего бы глаза мои ни пожелали, я не отказывал им, не возбранял сердцу моему никакого веселья, … и оглянулся я … и вот, всё – суета и томление духа» (Екклесиаст 2:9-11). Каждый гедонист знает, чем кончается такой опыт. Рано или поздно удовольствия становятся скучными. У греков погоня за наслаждениями быстро превращалась в тягу к апатии. Мы увеличиваем дозу, а толку нет. Тогда всё переворачивается. И гедонист, спасаясь от скуки, бежит к боли. Потом наоборот. Но гедонист – это мечта любого торговца. Он купит всё что угодно, чтобы утолить тоску. Вот почему наслаждение так рьяно рекламируется сегодня в мире. Его хорошо покупают.

Добрые дела

Автор Екклесиаста решает заботиться не о себе, не о деньгах, не о своей мудрости, а о других. Может, это наполнит его жизнь смыслом? Но опыт не удался. Если мудрость, власть, удовольствие – суета для него, то зачем оно нужно другим? Ноль, умноженный на что угодно, даст всё равно ноль. Стоит ли говорить о достоинствах альтруизма, если мы не знаем, в чём счастье для ближнего? А кроме того, Екклесиаст замечает, что трудиться для потомства ещё и глупо. «И возненавидел я весь труд мой… потому что должен оставить его человеку, который будет после меня. И кто знает: мудрый ли будет он, или глупый? А он будет распоряжаться всем трудом моим… И это – суета!» (Екклесиаст 2:18,19).

Благочестие

Истинная вера может наполнить жизнь смыслом, но у автора Екклесиаста её нет. Его Бог – это Бог разума, это смутная первопричина, почти невидимая тень, которая маячит за всем, что есть. Наблюдения за миром не дают никаких оснований считать, что Бог предпочитает хороших. Невинные зайчата с удовольствием съедаются койотами, слабые всегда погибают. А в житейских делах тоже радости мало. Чем ты лучше, тем больше вероятность того, что тебя свои же сживут со свету. Просто из-за зависти. «Не выставляй себя слишком мудрым; зачем тебе губить себя?» (Екклесиаст 7:16). Бог Екклесиаста – это «Х», Его нужно узнать, но этому посвящены другие книги Библии.

Все кандидаты на обретение смысла проиграли. Автор Екклесиаста выводит четыре причины, которые сводят на нет любой смысл жизни. Хотя достаточно было бы и одной из них. Итак, это:

1. Смерть и неизбежный конец всего живого.

2. Время и его нескончаемый круговорот.

3. Неразрешимая загадка зла.

4. Непостижимая тайна Бога.

Смерть

Если мы спросим, сколько живых существ породила природа? Пускай их будет «Х». А сколько их умерло, умрёт или должно умереть? Ответ будет также «Х». Не успел человек родится, как он уже начал умирать. Мы все банкроты, просто не все об этом помнят. Люди, снующие по Земле – это малочисленная олигархия живых по сравнению с многочисленной демократией мёртвых. Каждый из нас рано или поздно присоединится к большинству. И Екклесиаст говорит о том же: «Участь сынов человеческих и участь животных – участь одна: как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у человека преимущества перед скотом, потому что всё – суета!» (Екклесиаст 3:19).

Паскаль писал: «Какой бы прекрасной ни была пьеса, конец её непригляден. На голову нам положат грязи – вот и всё. Так заканчивается всякая жизнь, даже самая славная». Александр Македонский велел похоронить себя так, чтобы голая рука высовывалась из гроба. Человек, завоевавший весь мир, уходит из него таким же, как и пришёл. Под временной одеждой жизни мы все голые. Суть в смысле. Смысл развязки в конце. Если развязка жизни – смерть, то жизнь – суета и ничто иное.

Время

Время – тоже суета, это второе имя смерти. Что оно тебе даст, то и отымет. Не уцелеют даже звезды. Сколько бы Солнце ни светило, оно уже обречено на угасание. Есть ли «прогресс» на лестнице времени? Ответ отрицательный. «Время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное… Что пользы работающему от того, над чем он трудится?» (Екклесиаст 3:2-9). Всё сущее находится во власти времени, а оно беспощадно ко всему. Мы можем любоваться природой, влюбляться, петь, наслаждаться, а время будет методично и бесстрастно нас пережёвывать, пока не превратит в прах.

Зло

Загадка зла, невинных страданий стара как мир. «Есть и такая суета на земле: праведников постигает то, чего заслуживали бы дела нечестивых, а с нечестивыми бывает то, чего заслуживали бы дела праведников. И сказал я: и это – суета!» (Екклесиаст 8:14). «Ещё видел я под солнцем: место суда, а там беззаконие; место правды, а там неправда» (Екклесиаст 3:16). Добро всегда заложник зла. И это суета.

Бог

Бог в Екклесиасте «молчит». А Екклесиаст не может своим умом и мудростью познать Его молчание. Из природы он узнаёт, что у Бога достаточно сил, чтобы создать мир, достаточно разума, чтобы его придумать, достаточно вкуса, чтобы сделать прекрасным, но из этого невозможно ничего узнать ни о справедливости Бога, ни о Его милости. Он лишь сила, перед которой можно трепетать в страхе. «Тогда я увидел все дела Божии и нашёл, что человек не может постигнуть дел, которые делаются под солнцем. Сколько бы человек ни трудился в исследовании, он всё-таки не постигнет этого» (Екклесиаст 8:17). Можно верить в Бога и при этом оставаться в отчаянии. Бог Екклесиаста управляет приливами и отливами жизни, Он с ним не говорит. Екклесиаст познаёт его через природу, но это – спина Бога. Его Лицо – это Христос, Его уста – Писание, но Екклесиаст только со спины рисует нам те черты, которые заполнит собой Спаситель. Жизнь без любящего Бога бессмысленна.

Вывод

Екклесиаст даёт нам свет, но он беспросветно тёмен. Это книга жизни, в которой автор честно и прямо смотрит в лицо смерти. Он спрашивает у неё: есть ли смысл в жизни? И она ему отвечает: нет. Нет никакого смысла в том, что рано или поздно уйдёт, будет потеряно, разрушено и забыто. То же, что и сейчас, было тысячу лет назад, но кто из ныне живущих помнит и знает о любви тех людей, их мечтах? То же будет и с нами. Не пройдёт и двухсот лет, как исчезнут наши могилы, и никто нас на Земле не вспомнит. Жизнь бессмысленна с позиции Екклесиаста. Смысл ей может предать только Бог. Следующий человек, который открыто вызвал Бога на суд, задавая Ему те же вопросы, был праведный Иов. Бог принял вызов и пришёл на суд с Иовом. Но об этом мы поговорим в следующий раз.