«Престольный праздник со Святейшим»
Когда сверхъестественное ставится на службу конъюнктуре.
Греческая редакция СПЖ публикует архивную статью священника и богослова Анастасия Гоцопулоса, написанную 1 декабря 2014 года. Она касается событий, произошедших во время визита тогдашнего папы Франциска на Престольный праздник Вселенского Патриархата. В статье также есть упоминание о более раннем визите папы Бенедикта XVI в Константинополь.
«К сожалению, то, о чём говорится в статье, опубликованной одиннадцать лет назад, сохраняет свою актуальность, поскольку и в этом году, на вчерашнем празднике святого Андрея в Константинополе, с визитом папы Льва XIV, повторилось то, что происходило и в 2006, и в 2014 году», – пишет редакция греческого филиала СПЖ.
Когда сверхъестественное таинство используется для служения целесообразности…
Мы вновь стали очевидцами того, что происходило в Патриаршем храме Святого Георгия в Константинополе в праздник святого Андрея (29–30 ноября 2014 года). Этот спектакль мы уже видели, и, судя по всему, будем видеть всё чаще – дабы постепенно привыкнуть и без сопротивления двигаться к восстановлению, как выразился Его Святейшество, «полного общения» с «первопрестольной сестринской Церковью Рима», «председательствующей в любви» – если уж ссылаться на Отцов.
То, что некоторых православных братьев это соблазняет, нас не слишком заботит: мы с лёгкостью навешиваем на них ярлыки «фанатиков», «фундаменталистов», «провинциалов», высмеиваем – и на том успокаиваемся. Тем более что в этом деле у нас есть союзники – СМИ и политики всех мастей, которых, несомненно, интересует забота Варфоломея и Франциска о «восстановлении Храма Божия, то есть Церкви», как открыл нам «брат, епископ Рима» Франциск!
Не стану анализировать слова о «полном общении», прозвучавшие из уст Вселенского Патриарха. Уже появился глубокий богословский текст «Новая экклезиология Патриарха Варфоломея», указывающий на серьёзнейшие отступления от веры. Но разве кто-то сомневается, что обращение Патриарха к Папе в субботу 29 ноября 2014 года в Патриаршем храме означает полное принятие Догматической конституции «О Церкви» и Декрета «Об экуменизме» Второго Ватиканского Собора (1962–1965)?
«Брат» Франциск пошёл ещё дальше, разъяснив мысли своего «брата» Варфоломея, и весьма подробно сослался на Декрет «Об экуменизме». Как истинный иезуит, он, разумеется, умолчал о другом документе того же Собора – Декрете «О Восточных (Униатских) Церквях». Впрочем, внимательный слушатель легко уловит, что Святейший имеет его в виду и именно эту модель предлагает для объединения католиков и православных. Неслучайно в его свите присутствовал кардинал Леонардо Сандри, председатель Конгрегации по делам Восточных Церквей…
Полагаю, что после всего этого Великому Собору Православной Церкви, если он когда-либо состоится, надлежит – по представлению соответствующей Канцелярии в Константинополе – признать Второй Ватиканский Собор Восьмым Вселенским! Это уже становится насущной необходимостью: некоторым высокопоставленным православным иерархам пора обрести хоть какую-то последовательность и экклезиологическое обоснование, которых им не дают семь Вселенских Соборов – устаревшие, как показывает практика.
Поскольку спектакль «Престольный праздник со Святейшим» уже разыгрывался в тех же декорациях, обращусь к своему архиву – к тому, что происходило в том же месте в 2006 году. Тогда я писал:
«Описанная практика [совместных молитв] применяется не только в рамках Всемирного Совета Церквей. В целом "некое странное пренебрежение богословием (в особенности экклезиологией)" и развитие экуменистической "экклезиологии", призванной "богословски" обосновать антиканоническое поведение, в сочетании с внедрением в церковную жизнь методов из сферы связей с общественностью, привели к практикам, оставляющим глубокую горечь в Народе Божием. Показательно то, что произошло во время последнего визита Папы в Константинополь на Престольный праздник Вселенского Патриархата 30 ноября 2006 года. Речь не о встречах и мероприятиях за пределами Патриаршего храма Святого Георгия – беседах, совместном заявлении, приветствии с балкона, – а о том, что творилось внутри храма и выходило за рамки простой совместной молитвы с инославным.
Встреча Понтифика словами «Благословен грядущий во имя Господне».
Допустимо ли приветствовать еретического лидера обращением, связанным исключительно с личностью Господа? Обращение к нему как к каноническому Папе и Епископу Рима, моление о нём?
Разумеется, на встрече главу Римско-Католической Церкви будут именовать «Папой и Епископом Рима» – хотя, строго богословски, эти титулы ему не принадлежат, поскольку он еретик. Оба титула используются здесь как технические термины или учтивое обращение к гостю – без богословского и экклезиологического значения. В том же смысле инославные общины именуются «Церквями» – но не в строгом экклезиологическом смысле, ибо Кафолическая Церковь была, есть и будет одна. В церковной традиции наряду с точностью существуют вежливость и икономия: святитель Кирилл, резко осуждая Нестория за его заблуждения, именовал его «честным», «честнейшим», «благочестивейшим епископом» и обращался к нему «ваше благочестие».
Однако совсем иное дело – во время богослужения в Патриаршем храме петь гимны и поминать еретика как канонического Папу и Епископа Рима наравне с Патриархом Константинопольским!
Можно ли назвать это просто любезностью – или перед нами косвенное признание ереси Церковью Христовой, а её главы – каноническим архиереем? Разве такое понимание не чуждо святоотеческой традиции и не ниспровергает православную экклезиологию?
От простой совместной молитвы – к сослужению
К сожалению, совместная молитва в Константинополе не ограничилась простым молением, но переросла в неполное сослужение. На официальной Патриаршей и Синодальной Божественной литургии Престольного праздника Папе было предоставлено право произнести Молитву Господню; его кадили как канонического епископа; и главное – он принял от Патриарха литургическое лобзание мира перед Святой Анафорой и ответил на него. Всё это дозволяется лишь сослужащим священникам и архиереям! Только в Святой Алтарь он не вошёл – пока. Ему предоставили даже амвон, и он воспользовался случаем провозгласить папское первенство в самом Патриаршем храме!
Позволим себе несколько вопросов.
– Когда при служении Вселенского Патриарха клирик – священник, епископ или даже Предстоятель Автокефальной Церкви – не служит, а лишь молится в Святом Алтаре, обменяется ли с ним священнодействующий Патриарх литургическим целованием? Разумеется, нет: согласно литургическому уставу, оно допускается только между сослужащими. Как же тогда оно подаётся Папе? Он что, сослужит Патриарху?
– Допустимо ли использовать литургическое целование – высший момент явления единства в истине и любви – вопреки литургической традиции, низводя его до акта общественной учтивости, сферы чувств или церковной политики?
– Литургическое целование – самодостаточное действие или предпосылка для того, чтобы «единодушно исповедать» тринитарный догмат, как он сформулирован в Символе веры? Если нет исповедания общей веры – поскольку нет общего богословия, – какой смысл в литургическом целовании православного архиерея и еретического лидера?
– С каких пор еретик вправе молиться на богослужении как канонический православный христианин?
– Может ли еретик, тем более глава ереси, представлять православный народ на Божественной литургии, произнося от имени церковной полноты Молитву Господню как предстоятель?
– Чтобы произнести «Отче наш», не требуется ли единства веры? Существует ли такое единство с Папой?
– «Отче наш» – главная молитва, готовящая народ к «хлебу насущному» Божественной Евхаристии. Может ли на Божественной литургии, совершаемой православными, просить «дай нам днесь» этот Хлеб тот, кому категорически воспрещено преподание Святых Даров? Какой смысл в такой молитве?
– Если Папа не просто присутствовал, а деятельно участвовал в Божественной литургии, почему он в итоге не причастился? Возможно, кто-то ответит: устав нашей Церкви не позволяет, поскольку он инославный. Но разве всё остальное, что он делал, было дозволено?
Какое каноническое установление, какой святой нашей Церкви разрешает еретику во время Божественной литургии читать «Отче наш», принимать каждение как служащему, обмениваться литургическим целованием – но при этом запрещает ему причащаться?
– Как всё это согласуется с ясной позицией Вселенского Патриарха Варфоломея: «Общение в таинствах недопустимо до достижения полного единства в вере… Путь к единству через евхаристическое общение – шаг назад… Евхаристическое общение без единства веры подобно банкнотам без золотого обеспечения»? Или под «общением в таинствах» понимается лишь момент Святого Причащения, а не вся Божественная литургия верных? Допустимо ли богословски такое дробление литургии?
– Что сказать о предоставлении амвона главе ереси для проповеди? Можем ли мы, православные, оставаться равнодушными, не тревожиться, не возмущаться, когда в Священнейшем Патриаршем храме Папа с непокрытой головой проповедует папское первенство? С кафедры святителей Александра, Григория, Златоуста, Фотия, Филофея провозглашается заблуждение! Разве это не осквернение?
– Наконец, не следует ли со всем подобающим почтением спросить предстоятеля той Божественной литургии:
на каком церковном установлении основана практика допуска еретика – а по единодушному мнению святых и Соборов Папа именно таков – к активному участию в православной Божественной литургии, когда вся традиция нашей Церкви, все Отцы, все Поместные и Вселенские Соборы без единого исключения категорически и прямо это запрещают, угрожая к тому же строгими каноническими прещениями?
Можно ли терпеть и оправдывать вышесказанное как «благородное поведение» или «формальные выражения во время богослужения»?
А может, это можно оправдать икономией? Допускается ли по икономии хотя бы неполное сослужение Папы и Патриарха? Ответ категоричен: нет! Никогда, нигде и никакой святой не позволял осуждённому еретику, тем более главе ереси, упорствующему в заблуждении, деятельно участвовать в Божественной литургии.
Да и какая неодолимая необходимость потребовала «сослужения» с Понтификом? Ради какого «высшего достижения», недостижимого иным путём, был попран церковный чин? Какая, в конце концов, польза для Церкви могла бы оправдать совместную молитву с Папой? Итак, ни одного условия для применения икономии, оправдывающего деятельное участие Понтифика в православном богослужении, не существует.
К тому же сам Вселенский Патриарх Варфоломей ясно высказывался о «евхаристическом общении» с инославными: «Этот вопрос по существу экклезиологический, и для экуменического диалога было бы целесообразно и полезно недвусмысленно подчеркнуть… что преследуемое некоторыми евхаристическое общение между православными и неправославными при сохраняющемся расколе не может быть принято Православной Церковью даже по икономии». И, разумеется, «евхаристическое общение» не начинается словами «со страхом Божиим, верою и любовию приступите» и не заканчивается словами «спаси, Боже, люди Твоя»…
Стало быть, не будет преувеличением применить к совместной молитве Патриарха и Папы слова преподобного Феодора Студита: «Это уже, прости, не образ икономии, а долг беззакония и нарушения божественных канонов».
Или, применительно к современности, повторить вслед за афонскими монахами: «Но да сотворим это как икономию? И как допустит икономия осквернение святыни?.. И что пагубнее такой икономии? Это явное общение с ними, отпадение от всякого блага и ниспровержение. Ибо принимающий еретика подлежит его обвинениям, а общающийся с отлучёнными сам отлучён, как нарушающий канон Церкви».
Эту тревогу вызывают отнюдь не «упрямые лжебратья, составляющие группы фанатичных защитников так называемых "устоев", пленники во многом религиозного неверия, неоманихейского фундаментализма, проективной метафизической вины, лёгкого дела жить подобно сектантам, перекупщикам "чистой религии"». (Как печально слышать такие характеристики из уст православного иерарха в присутствии Патриарха, делегаций Автокефальных Православных Церквей и инославных на Престольном празднике Патриархата – огульно брошенные всем верующим, сохраняющим какие-либо оговорки относительно диалогов!) Напротив, эти практики осуждают и сами приверженцы межхристианских диалогов и экуменического движения – как лишённые богословского обоснования и в конечном счёте подрывающие сам богословский диалог.
Архиепископ Австралийский Стилиан (Харкианакис), иерарх Вселенского Патриархата, в течение двадцати лет бывший сопредседателем Официального богословского диалога с римо-католиками, упоминает в речи от 10 мая 1985 года о «трагических ошибках»: «Прежде всего возобладала чрезмерная дружба с Римом, проявлявшаяся безответственно и богословски совершенно бесконтрольно… Многие, к сожалению, иерархи… спешат обняться в священнейший момент Божественной Евхаристии, когда мы возглашаем "возлюбим друг друга…". Это момент, когда мы выражаем высочайшее и глубочайшее единство только сослужащих.
Служители не вправе целовать даже единоверных иерархов и клириков, находящихся в Святом Алтаре. Тем не менее есть православные иерархи – не стану называть имён, – которые добронамеренно, но не сознавая тяжести богословской ответственности, целуют инославных клириков, хотя это не имеет обеспечения, безответно: от общей Чаши они причащаться не будут. Зачем тогда их целовать?
Другая ошибка, не менее трагическая: стремясь быть любезными друг с другом, многие православные иерархи, к сожалению, именуют Папу "первым епископом христианства". Ещё одна богословская ложь. Папа… в разделённом христианстве – не первый среди равных и даже не равный среди равных! Папа должен стоять после последнего православного епископа, поскольку ныне пребывает в расколе и ереси. Это настолько очевидно, что излишне и говорить… "Председательствующим в любви" не может, согласно православному богословию, именоваться Римский Престол в его нынешнем состоянии. Когда такое говорится – это безответственные слова. К сожалению, они создают много шума, много вреда – при том что мы не получаем ровным счётом никакой выгоды. Так мы создаём впечатление, будто спешим установить Intercommunio, евхаристическое общение с инославными… Именуя Папу или Рим святоотеческими, полными известного содержания титулами, мы лишь вредим и нисколько не помогаем диалогу. Это просто ложь – такие обращения, богословская ложь».
В этой связи упомянем особенно значимое обращение игумена Священной обители Ксиропотаму архимандрита Иосифа при посещении Патриархом Варфоломеем обители 21 августа 2008 года. Игумен сказал, в частности, с подобающим почтением, но и с исключительной ясностью:
«Здесь, Ваше Святейшество, позвольте нам, Вашим чадам, имеющим сыновнее дерзновение к Вам, обратиться и к двум темам, которые тревожат наши сердца и соблазняют наши монашеские совести, а также совести очень многих благочестивых православных христиан, обращающихся к нам.
Первая – это продолжающееся признание Вашим Святейшеством через официальные речи и совместные молитвы в церкви и на телевидении представителей совершенно обмирщённого и не исправляющегося современного папизма… Святейший, вместе со святителем Иоанном Златоустом мы, смиренные и недостойные, просим Вас: "Да не примете никакого чуждого догмата под предлогом любви". Как недавно, так и ранее Святая Гора засвидетельствовала и заверила Вас, и мы, ничтожные ксиропотамские монахи, вместе с благочестивым народом, разделяющим наши тревоги, "остаёмся верны Вере Святых Апостолов и Святых Отцов, из любви и к инославным, которым существенно помогают, когда православные последовательной православной позицией указывают им на величину их духовной болезни и способ их исцеления". Мы усердно и благоговейно просим, чтобы впредь "богословский диалог никоим образом не сопровождался совместными молитвами, участием в литургических и богослужебных собраниях друг друга и прочими действиями, которые могут создать впечатление, что наша Православная Церковь принимает римо-католиков как полноценную Церковь, а Папу – как канонического Епископа Рима. Такие действия вводят в заблуждение и православную полноту, и римо-католиков, создавая у них ложное представление о том, что думает о них Православие…" Поскольку же мы не можем не верить, что имеем "тот же дух веры" с Вашим Божественнейшим Святейшеством, "по написанному: я уверовал, потому и говорил", так "и мы веруем, потому и говорим"… В Вашей отеческой любви простите нам это исповедническое отступление и взгляните на лица нашего смиренного братства, которые смотрят на Вас с великим почтением».
В своём ответе Вселенский Патриарх не только не счёл тревоги преувеличенными или злонамеренными, но похвалил игумена за его слова и беспокойство и «успокоил» его: «Хвалим вашу чуткость, хвалим по-отечески ваше правдолюбие и искренность и успокаиваем вас, повторяя кратко: стражи осведомлены».
Разумеется, было бы лучше, если бы подобные «патриаршие» заверения не требовались для нашего «успокоения». Кто несёт ответственность за то, что часть православного народа беспокоится о «стражах», имеет серьёзнейшие оговорки относительно некоторых их действий? Неужели сами «стражи» непричастны к ответственности за это положение?»
P.S. Возможно, кто-то сочтёт, что я прав, но мои слова слишком «резки» и «непочтительны». Однако я попросил бы таких людей вместе с замечанием о «резкости» и «непочтительности» моих слов представить и собственный благопристойный, исполненный уважения протест против того экклезиологически и канонически неприемлемого, что вновь произошло в Константинополе 29–30 ноября 2014 года.
