Отношение к войне патриархов Константинополя и Москвы: параллели через века

В интервью СПЖ греческий богослов и священник Анастасий Гоцопулос, отвечая на вопрос о попытках властей Украины запретить УПЦ за каноническую и евхаристическую связь с РПЦ, обратился к историческому примеру – взаимоотношениям Константинопольского патриархата и Элладской Православной Церкви.

Он рассказал, что «подобное мы имели и в Греции после освобождения страны от османского ига, когда страна получила независимость».

«С 1830 года, когда было признано национальное греческое государство, нашлись некоторые греческие архимандриты и профессоры, которые говорили: "Какое отношение мы имеем к Вселенскому патриарху, который является гражданином враждебного государства, захватчика?" И сторонники такой позиции откололись от Вселенского патриархата и провозгласили автокефалию Элладской Церкви. Это привело к расколу. Было прервано молитвенное общение. И только спустя примерно 30 лет Вселенский патриархат признал автокефалию Греческой Церкви», – сказал богослов.

По его словам, «в Церкви вполне может быть, что какой-либо предстоятель, патриарх может находиться на территории враждебного государства, и при этом мы сохраняем с ним молитвенное и духовное общение».

«Греческая Церковь канонически подчинялась Вселенскому Патриарху, хотя он и находился во враждебной нам стране, в Османской империи. А ведь мы, греки, столько гонений претерпели от турок! Но если патриарх в Турции, а мы – в Греции, это не значит, что мы должны отделиться от Вселенского патриархата. Я думаю, что-то подобное сейчас происходит в отношениях Украинской и Русской Церквей», – подчеркнул о. Анастасиос.

История повторяется?

Если свести слова отца Анастасия к какой-то схеме, то получается следующее:

• Греция боролась за независимость от Турции, на территории которой находился глава Греческой Церкви – Константинопольский патриарх;
• Сразу после обретения независимости появились люди, которые начали требовать автокефалию из-за того, что патриарх находился во враждебной стране;
• В итоге часть Греческой Церкви эту автокефалию поддержала, возник раскол, который через 30 лет был уврачеван.

Мы специально привели такую обширную цитату из интервью отца Анастасия, а теперь еще и кратко пересказали ее основные тезисы, потому что слова уважаемого богослова нуждаются в некоторых дополнениях и уточнениях.

Во-первых, он полностью прав в том, что сегодня УПЦ в отношениях с РПЦ переживает очень похожую ситуацию.

Во-вторых, мы еще раз напомнили о словах отца Анастасия по той причине, что согласны с ним относительно необходимости сохранять евхаристическую и каноническую связь Церкви даже (и особенно) в условиях войны.

В-третьих, и самое главное, богослов не рассказал о событиях, которые предшествовали появлению самой идеи автокефалии, а также о контексте ее самочинного провозглашения, а потом и дарования. Этот пробел мы и намерены восполнить.

Итак.

Фанар под владычеством турок

В 1453 году войска османского султана Мехмеда взяли Константинополь. Практически сразу после этого, желая получить поддержку у завоеванного им народа, султан издает указ, согласно которому он пригласил всех греков вернуться на Родину, пообещав им религиозную свободу. Мехмед сдержал свое слово. Более того, наделил греков такими правами и свободами, о которых вряд ли могли мечтать покоренные народы.

Но самое главное – это власть, которую с легкой руки султана получили Константинопольские патриархи, ставшие для греков не только духовными, но и политическими лидерами. Патриарх в прямом смысле имел своих «подданных» в лице православных верующих Турции. Он вершил суды, отправлял в тюрьмы или в ссылки, собирал (через своих представителей или даже архиереев) харадж (подушную подать, которую должны были выплачивать в казну Османской империи все немусульмане), был посредником между султаном и греками. Именно по этой причине древний историк, описывая восшествие на престол одного из патриархов, говорит: «Он сел на трон… Архиереи же поклонились ему как своему властелину – и как своему царю, и как патриарху».

Более того, иерархи Константинопольского патриархата дружили с янычарами, этими врагами христианства, и даже вписывали свои имена в списки того или другого отряда янычар. Дошло до того, что фанариотскую иерархию называли «кара-казан» (черный котел) – так же, как называли янычар. Другими словами, патриархам и иерархам Фанара в Турции жилось прекрасно. Настолько, что они писали панегирики султанам, в которых называли того же Мехмеда «ослепительным светочем», а знаменитый патриарх Кирилл Лукарис говорил: «Мы ни в чем не имеем стеснения от власти, живем в добре, пребываем в мире и благодарим султана».

Однако простой народ, а особенно греки, «благодарить султана» не спешили. Причин тому – множество: и упоминаемый выше харадж, и десятина из сыновей для янычар (когда турки забирали каждого десятого мальчика в селении для службы султану), и многие другие. Поэтому, как только в 1768 году началась война между Россией и Турцией, греки сочли это время удобным для завоевания своей независимости.

Присоединившись к русским морякам под командованием графа Орлова, греки Мореи и Архипелага восстали против турок. Через какое-то время русские ушли, а турки крайне жестоко расправились с восставшими. И вот тут – важный вопрос: а какой же была реакция Константинопольского патриархата на восстание угнетенных греков против турок?

Борьба греков за свободу и реакция Фанара

Казалось бы, иерархия Константинопольского патриархата, сплошь состоявшая из греков, обязана была поддержать своих единокровных и единоверных братьев. И действительно, патриарх Серафим II, пребывавший на покое, как только узнал о попытках греков получить свободу от турецкого ига, обратился к ним с призывом поддержать освободительное движение. Но совсем иначе отреагировали на ситуацию архиереи, находившиеся не на покое.

Так, некоторые послания Серафима были перехвачены Еврипским митрополитом Гедеоном и доставлены тогдашнему правящему патриарху Феодосию II. Заметим, что письма Серафима перехватили не турки, а греки. И попали в руки они не к туркам, а грекам. И как же они поступили?

Патриарх Феодосий Серафима «сдал». Через великого логофета он передал в Высокую Порту (орган управления Османским государством) послание с осуждением патриарха Серафима и, созвав Синод, лишил того всякого священного достоинства. Далее Феодосий обратился к греческому народу с призывом оставаться верными султанской власти. Понятно, что в этой ситуации авторитет Константинопольского патриархата среди простого народа очень сильно пошатнулся. Но совершенно не повлиял на его стремление к свободе.

Уже ближе к концу ХVIII века греческая молодежь под влиянием тех самых «профессоров», о которых упомянул отец Анастасий Гоцопулос, начала вслух мечтать об освобождении от исламского ига. А влияние было серьезным, ведь самые известные из них, такие как Кораис, Евгений Булгарис и другие, получили образование в Париже, Вене, Лейпциге, Мюнхене и были признанными интеллектуалами того времени.

Так вот, их речи о свободе очень сильно встревожили султана, и он приказал патриарху Константинопольскому Григорию V анафематствовать «безбожных французов», что тот и исполнил. В 1820 году тот же патриарх анафематствовал Александра Ипсилантиса и всех этеристов (греков, боровшихся за независимость от турецкого ига). Чуть ранее, в 1803 году, иерархи Фанара предали анафеме греческого священника Самуила – как «изменника законному государю».

Кроме того, султан обратился к Иерусалимскому патриарху Анфиму (который все время жил в Стамбуле) с требованием анафематстовать восставших греков. Патриарх, которого очень сильно уважали и даже почитали в Элладе, написал для греков книгу под названием «Отеческое наставление», в которой заявил о своих патриотических чувствах по отношению к Турции. В этой книге он писал, что императоры Византии отпали в западные ереси. И вот для того, чтобы охранить народ от заблуждений Запада, Божественный промысл утвердил на территории бывшей Византийской империи власть турок-осман. Стремление к свободе от турецкого ига он называет «дьявольским», считает его «восстанием на благочестие». По его словам, тот, кто «увлекается свободой», не наследует жизни вечной.

Также, в желании угодить и услужить туркам, другой патриарх Константинопольский Евгений II (следующий за Григорием) занимался тем, что бросал в тюрьмы всех христиан-греков, которых подозревал в желании получить свободу от исламского ига.

Естественно, что такая позиция патриархов Константинополя не могла остаться без реакции со стороны иерархов и верующих Греции. Как же они отреагировали?

Автокефалия Греческой Церкви

Если вы откроете учебники по истории Поместных Церквей, изданных в РПЦ, то увидите, что автокефалия Греческой Церкви возникла вроде бы ниоткуда. Профессор Скурат пишет: «Естественным следствием политического возрождения Греции было возникновение самостоятельной Элладской Церкви… Во время военных действий сношения епископов Эллады с Константинопольским патриархом, естественно, прекратились».

То есть провозглашение независимости Греческой Церкви – это «естественное следствие» и результат «прекращения сношений» с Фанаром. Но что может быть «естественного» в разрыве греков со своим патриархом? Пускай и во время военных действий? Если учесть позицию Константинопольского патриархата, поддерживавшего Высокую Порту и анафематствовавшего греков, то можно утверждать, что именно эта позиция и привела к полному разрыву между Церквями. Намек на это дает и Скурат, который пишет, что грамоты фанариотов, «как чисто политические и к тому же неприемлемые для греков, имели самый малый круг читателей», и «они не только не способствовали делу общения, а напротив, вели к большему разобщению».

Еще раз: Фанар откровенно занимался прислуживанием властям Турции, а его попытки склонить греков и дальше быть рабами турок только «вели к еще большему разобщению». То есть можно сказать, что вина за раскол Элладской Церкви лежит на Константинопольском патриархате, первоиерархи которого вошли в симфонию с мусульманскими правителями.

Идем дальше. В своем интервью отец Анастасий не упомянул того факта, что греческие иерархи были не согласны с позицией Константинопольских патриархов и задолго до провозглашения автокефалии перестали их поминать. Вот как об этом пишет дореволюционный историк И. Соколов: «Греческие епископы и клирики поминали за богослужением "всякую православную епископию", или просто – "всякую епископию"». Такое положение дел продолжалось вплоть до 1830 года, когда и была провозглашена автокефалия Греческой Церкви, которую Фанар признал через 17 лет – в 1850 году.

Выводы

Хотим подчеркнуть, что мы отнюдь не призываем УПЦ к провозглашению автокефалии. Потому что автокефалия вовсе не является гарантией «нормального» существования Церкви. Это всегда болезненное решение, конечный результат которого трудно предсказуем. Наша задача другая – показать, как неумные и приспособленческие действия высшей церковной иерархии провоцируют разделения и расколы. Автокефалия – это практически всегда результат политиканства, отхода от сути и призвания Церкви, задача Которой – проповедовать Евангелие, а не заниматься политическими вопросами.

И в период греческого восстания против турок неправы были как фанариоты, так и священство Греции. Не дело Церкви звать людей на баррикады, но не Ее дело и анафематствование тех, кто на эти баррикады пошел. Дело Церкви – призывать к миру и говорить о Христе Воскресшем.

Именно поэтому мы считаем, что в ситуации с Украиной и УПЦ позиция руководства РПЦ ведет к разделению Церкви. Как бы кому-то ни хотелось думать, что только ересь является единственным оправданием для разрыва отношений с патриархом, история и жизнь свидетельствует о другом – такой причиной может стать боль за свой народ, разорванные снарядами тела детей, слезы и невыносимая боль их матерей. Пускай даже эта боль в канонах не прописана. В этом смысле вопрос, почему УПЦ прекратила поминать Патриарха Кирилла, надо задавать не Собору в Феофании, а главе Русской Православной Церкви.

Зато мы знаем, почему греки прекратили поминать главу Константинопольской Церкви. Греки прекратили поминать своего патриарха, когда тот забыл, что его паства – это не Высокая Порта, а простые верующие. Когда забыл, что служит не султану, а Христу. Когда интересы своего личного благополучия поставил выше интересов своей паствы. Когда перестал быть пастырем. Лидер боровшихся за свободу греков Кораис, когда прочитал послание патриарха Анфима о верности Турции, сказал, что «Его Святейшество либо сошел с ума, либо из пастыря стал волком».

Возможно, в РПЦ вознегодуют, но, читая речи Константинопольских патриархов о властях Османской империи, сложно не согласиться, что они очень напоминают высказывания Патриарха Кирилла о властях современной России. Например, что за всю историю Русской Православной Церкви никогда не было такой «гармонии в отношении светского и церковного», как сейчас.

Так вот, такая «гармония» уже была. Правда, не в России, а в Турции. И вряд ли Патриарху Кириллу хотелось бы, чтобы его имя звучало в таком контексте. Поверьте, нам тоже бы этого не хотелось. Но, к сожалению, нашего мнения никто не спрашивает.