Соборное «послевкусие». Горькое и сладкое
Итоги Критского Собора будут анализировать еще долгое время. Его решения, подробности дискуссий, высказывания Предстоятелей Церквей оставили после себя стойкое «послевкусие» и разобраться во вкусовых оттенках достаточно непросто. Есть и горечь от нереализованного потенциала, есть и кислые нотки от организаторов брифингов для прессы, есть и сладкий привкус здравомыслия по многим вопросам. Начнем с горького.
Статус Собора по-прежнему под вопросом
Заявления Антиохийской Церкви об отсутствии консенсуса в Шамбези заложили наиболее мощную «мину», поскольку, по Регламенту, нужно было согласие всех Поместных Церквей на проведение Собора. Отказ от участия в Соборе четырех Поместных Церквей также создали почву для сомнений в его легитимности. Организаторы Собора и сторонники Собора из либеральной церковной среды отрицают наличие проблем, или пытаются сделать вид, что проблемы отсутствуют. Одним из главных их аргументов является Всеправославное совещание в Шамбези, на котором, якобы, все Поместные Церкви согласились на созыв Собора и одобрили Регламент и проекты документов.
По этой логике, не имеет значения, поехали ли все Поместные Церкви на Собор, или нет. Поскольку они подписались за созыв Собора, то как бы согласились наперед с его полномочиями принимать решения, обязательные для всего православного мира, и согласились с тем, что документы автоматически уже приняты (на Соборе обсуждались не сами документы в целом, но только правки к ним, которые, к тому же, могли быть приняты только консенсусом). В этой аргументации есть серьезные противоречия с точки зрения критиков Собора. «Полномочия Собора» не могут существовать отдельно от его участников, поскольку они и составляют его «тело».
Если делегации Поместных Церквей физически не приехали на Крит, это означает, что Соборный консенсус автоматически исчезает. Нет никакого «заочного участия», в таком случае, и оставшиеся участники не могут принимать решение за других. Тем более, что эти «другие» составляют большую часть православного мира. Поэтому нет никакого Всеправославного статуса. Об этом заявлял глава ОВЦС РПЦ митрополит Илларион, об этом же говорил и Митрополит Киевский и всей Украины Онуфрий.
Сторонники Собора в его всеправославном статусе в этом моменте перескакивают к утверждению примата большинства над меньшинством. Мол, если в Соборе взяли участие большинство Церквей, то его решения легитимны. Однако, зачем тогда ссылаться на Совещание в Шамбези и на принцип консенсуса? Получается, что и тогда согласия всех не нужно было, и на Соборе тоже. А если придерживаться принципа консенсуса, то следует быть последовательным и признать, что и на Синаксисе в Швейцарии, и на Критском Соборе должен был быть полный консенсус всех Поместных Церквей. При чем консенсус реальный, а не только «бумажный».
Это столкновение двух подходов – юридического и реалистического. Юридический подход заключается в признании верховенства права над реальностью. Реалистический подход исходит из церковных реалий. Нельзя «заочно» участвовать в Литургии или в Евхаристии, нельзя «заочно» участвовать и в Соборе. Исторические примеры Соборов без участия каких-то Церквей также недостаточно убедительны. Во-первых, они проходили уже после Вселенских Соборов. Во-вторых, их рецепция до сих пор под вопросом.
Решения Критского Собора могут получить всеправославную рецепцию, если в них не будет ничего спорного, и Поместные Церкви, которые не брали участия в Соборе, согласятся со всеми формулировками. Такая возможность есть. Но сам прецедент и формат Собора без участия всех без исключения Церквей является, в целом, негативным.
Метаморфоза экклезиологического сознания Церкви
Предоставление Патриарху Варфоломею полномочий созывать Собор и председательствовать на нем свидетельствует если не о революции, то о достаточно серьезном сдвиге в православном учении о Церкви, согласно которому все Предстоятели имеют равный статус. Теперь Константинопольский Патриарх получает больше, чем первенство чести. Православие становится излишне централизованным, что таит в себе опасность нарушения баланса в межправославных отношениях. Этому очень обрадовались представители Киевского Патриархата, которые возлагают на Патриарха Варфоломея большие надежды по своему признанию. Следует отметить, что представители Константинополя и его союзники имеют достаточно либеральные взгляды, которые негативно воспринимаются миллионами православных верующих.
Греческое интернет-издание Ромфея обратила внимание на высказывания епископа Авидского Кирилла о том, что Православная Церковь не является «Единой Церковью» Символа веры. Очень откровенная позиция, не так ли? Еще один представитель Константинополя, архиепископ Тилмисский Иов (Геча), еще до начала Собора написал статью об экуменизме и границах Церкви, где представил достаточно спорную версию учения о Церкви и обоснование церковного статуса католиков и других инославных общин.
На самом Соборе, во время обсуждения документа об отношении Православной Церкви к остальному христианскому миру, митрополит Кипрский Хризостом (один из верных союзников Патриарха Варфоломея) агрессивно выступил против умеренно-консервативной позиции Элладской Церкви. Предстоятелю ЭПЦ даже пришлось просить митрополита Хризостома извиниться. Все это свидетельствует о желании Патриарха Варфоломея и его сателлитов модернизировать православное учение о Церкви.
Спорный документ «Об отношении Православной Церкви к остальному христианскому миру» все же получил кое-какие правки. Однако, многие предложения (в частности по пункту 5) Собор проигнорировал! В результате текст получился настолько обтекаемым, что каждый может вкладывать в него чуть ли не противоположные смыслы; ко многим пунктам документа можно задать вопрос: «А что имеется ввиду?». Зато указывается, что «любые попытки разделить единство Церкви, предпринимаемые отдельными лицами и группами под предлогом, якобы, охранения или защиты истинного Православия, подлежат осуждению».
По сути, это может означать, что «любые попытки защиты истинного Православия подлежат осуждению». Пункт о том, что осудить нужно также попытки разделить единство Церкви под видом ее «модернизации», отсутствует. То есть, консерваторы подвергаются осуждению, а модернисты – нет. Подчеркивается, что богословский диалог с инославными может продолжаться и при выходе из него отдельных Поместных Церквей, зато «переоценка хода конкретного богословского диалога» должна осуществляться исключительно консенсусом. Сотериологические и христологические аспекты в документе прослеживаются слабо. Только в одном месте косвенно упоминается о «спасении». Текст составили в максимально светском стиле.
Кстати, в своей статье по этому документу епископ Иов (Геча) делает акцент на том, что Вселенские Соборы не осудили католиков, поэтому они, якобы, не могут считаться еретиками. В этом случае возникает вопрос: а почему было не рассмотреть статус этих «богословских различий» на Всеправославном Соборе и не определить их либо как ересь, либо как заблуждение той или иной степени? Разве богословские вызовы учения о «примате Папы», «филиокве», «непорочном зачатии», «тварных энергиях» настолько незначительны, что их можно десятилетиями обсуждать на бесконечных «богословских диалогах»? Может пора поставить точку?
Тем не менее, в документе можно выделить некоторые позитивные положения и выражения:
«Православная Церковь, будучи Единой, Святой Соборной и Апостольской Церковью…»;
Они (Вселенские Соборы) особенно подчеркивали наличие неразрывной связи между правой верой и общением в таинствах;
«Православная Церковь, которой присущ дух вселенскости и человеколюбия, в согласии с божественным произволением «чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1 Тим. 2:4), всегда трудилась ради восстановления единства христиан»;
«Единство, которым обладает Церковь по своей онтологической природе, не может быть нарушено.»;
«…общей для всех целью богословских диалогов является окончательное восстановление единства в правой вере…»;
«…Православная Церковь, организационно участвуя в работе ВСЦ, отнюдь не принимает идею «равенства конфессий» и не может принять единство Церкви как некий межконфессиональный компромисс.»;
«…единства веры, тáинственно сохраняемого и живущего в Православной Церкви»;
«…Православная Церковь выражает свои опасения по главнейшим вопросам веры и устройства, поскольку неправославные Церкви и конфессии отклонились от истинной веры Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви».
Это, пожалуй ВСЕ пункты, из которых можно непрямо вывести исключительность Православной Церкви в деле спасения. В документе вы не найдете прямого утверждения, что Православие обладает исключительной полнотой истины и средств спасения. Да, указывается на то, что Православная Церковь признает «правую веру», «Вселенские Соборы», «истину», «Предание», однако нет указаний на то, что это делает исключительно она. И тождество между Православной Церковью и «Единой Святой, Соборной и Апостольской Церковью» обозначается мимоходом, в виде деепричастного оборота. И все же непонятно, является ли Православная Церковь единственной «Единой… Церковью», или подобным образом можно назвать, скажем, и Католическую церковь. Хотя и указывается на то, что онтологическое единство Церкви не может быть нарушено, но непонятно, означает ли это, что расколы не влияют на это единство, или то, что они находятся вне этого единства.
Католическая современная экклезиология смотрится на фоне этого документа гораздо понятнее. У католиков четко указывается, что Единая Святая, Соборная и Апостольская Церковь «пребывает» исключительно в Католической Церкви. В других «церквях» она каким-то образом «действует», однако источником истины все равно остается историческая Католическая Церковь. Кроме этого указывается, что другие христианские конфессии обладают определенными «недостатками», что усложняет «действие» Церкви в них. Такие схоластические различения понятий, хоть и не безупречны, однако более или менее понятно отображают претензии Католической Церкви на эксклюзивность. В случае же православного документа не совсем понятно, признает ли себя Православная Церковь средоточием полноты истины и единственной Церковью Символа веры или нет.
«Событие тысячелетия» – разочарование для украинских раскольников
Украинские раскольники настолько вложились в раскрутку темы признания Собором Киевского Патриархата, что попали в неудобное положение. Спикеры Собора четко заявили, что на Крите не собираются рассматривать «украинский вопрос». Тем более абсолютной выдумкой является даже намек на возможность предоставления какого-либо статуса Киевскому Патриархату.
Ряд представителей Собора высказались негативно относительно обращения украинских депутатов к Патриарху Варфоломею, посчитав это вмешательством в дела Церкви. Также они подтвердили, что инициатором решения вопроса об украинской автокефалии может быть только РПЦ. Среди тех, кто высказался об этом – митрополит Черногорский Амфилохий, Архиепископ Люблинский и Холмский Авель, отец Александрос Карлуцос (представитель Константинополя, приближенный к Патриарху Варфоломею) и Патриарх Александрийский Феодор.
Казалось бы, можно закрыть тему признания УПЦ КП навсегда, однако «филаретовцы» и тут ухватились за эфемерную «соломинку» в виде слов Патриарха Сербского Иринея. Патриарх сказал, что «Проблема Украины – это не только проблема Украины и России, но и проблема всей Церкви», и что решение должно быть «в каноническом ключе». Где тут обнадеживающие для раскольников тезисы?
Разве они забыли о том, что предстоятель Сербской Церкви сказал о них? Вот его цитата: «Раскольники из так называемого «Киевского Патриархата» давно отвергнуты Православными Церквями и относятся к Православию только по имени. А их презрение к нормам христианской морали, готовность ненавидеть, лгать и проливать кровь есть тому свидетельство»! В этом контексте заявления спикера УПЦ КП Евстратия Зори о том, что УПЦ освещает высказывания только «пророссийских» представителей, выглядит нелепо, поскольку Патриарх Ириней, по логике пресловутого спикера, также попадает под эту категорию.
Естественно, раскол в украинском Православии является проблемой для всего Православия, поскольку Киевский Патриархат представляет серьезную угрозу для Церкви. В контексте отношения Патриарха Иринея к раскольникам, его слова можно понять только одним образом – Православная Церковь должна поставить ультиматум «филаретовцам» и попробовать решить проблему в духе «Болгарского сценария», когда раскольники приносят покаяние перед Всеправославным Собранием.
В целом Собор поставил больше вопросов, чем ответов, на наш взгляд. И, как сказал один из экспертов, период после Собора будет более важным, чем сам Собор. В частности, одним из самых ожидаемых событий является официальная реакция РПЦ на решения Собора.
