«Крещение» предполагает «крест», а значит и смерть
Термин «крещение» уже так плотно вошел в наш бытовой словарь и ввиду чаще раннего таинства связан с «вся жизнь впереди», что мы не разбираем это слово на составляющие.
Задумываясь о Крещении-Богоявлении Христа, нам сложно и даже невозможно проникнуть в мысли и поступки Господа – всё же элемент бесконечности божественной природы автоматически превращает в неизмеримую глубину и Богочеловека. Поэтому нашим мостом и вдохновителем, нашим ключом к действию, а не простому созерцанию, становится второе лицо данного исторического события – Иоанн Предтеча. Иоанн был поздним ребенком и это не сложно понять по начальным данным Евангелия по Луке – Захария и Елизавета долго не имели детей. И сегодня, когда тебе говорят твои прихожане или знакомые о том, что у них будет ребенок, а им 40+, они тут же вслух просчитывают, сколько лет будет обоим родителям, когда ребенок потенциально закончит ВУЗ – родители успокаивают себя заранее, что им хватит сил поднять ребенка. И вот после предположительной смерти обоих и детско-юном возрасте Иоанна, при отсутствии старших братьев-сестер как возможных опекунов, Иоанн попадает в общину ессеев - иудейских аскетов сродни современному монашеству, которые давали обет безбрачия и поддерживали количество своих членов путем воспитания сирот. Он живет в благочестивом обществе, учится читать только по священной литературе, которая в пубертатном возрасте впитывается почти навсегда. Но важно, и это первый месседж нам, когда он узнает что творится за стенами общины – в миру, не остается в ней, а по согласованию с руководителем, идет проповедовать. Возможно какой-то ретивый охотник-невольный паломник, как в чеховском рассказе «Без слов», описывает ужасы кабаков, ристалищ и публичных домов в городах, и его прощальный укор: «А вы тут сидите…» становится одной из капель переполнения. Иоанн чувствует силы, Иоанн болеет за разлагаемый народ, Иоанн не может подавить совесть. Тепло, регулярное питание и чтение, то что по Немировичу-Данченко нередко было причиной ухода в монастыри до 19 века, не удержало Предтечу и он пошел в мир. И придя, возможно увидев группу людей собравшуюся у Иордана с целью омовения, которое было вплетено в иудейский культ (омывали предметы купленные на базаре, омывали тело, омывали пищу), Иоанн находит единственный идейный дефибриллятор – он говорит: «А вы все умрете!» (иногда мне кажется, что для резкости он даже употребил что-то сродни животному «сдохнете»). Народ замирает, но эта казалось бы банальность высказана так неожиданно, что люди ждут увидеть в глазах выкрикнувшего нотки сумасшествия, чтобы усмехнуться и вернуться в свой ежедневный сон разума. Но глаза Иоанна чисты, он никуда не бежит, а смотрит прямо в глаза: «Вы думаете, что эта вода омывает вас от грехов? А грехи в иудейском богословии причина болезней и ранней смерти? И вы дольше проживете? Нет! Вы омываете своё тело к… смерти». Но как сделать так, чтобы смерть не стала фатальностью предельной?! И он начинает не просто омывать людей, а крестить. Термин «крещение» уже так плотно вошел в наш бытовой словарь и ввиду чаще раннего таинства связан с «вся жизнь впереди» и радостным пост-крещенским застольем, что мы не разбираем это слово на составляющие. А «крещение» предполагает «крест», а значит и смерть… И прислушавшиеся отрезвленные люди разных профессий: военные (и полицейские), налоговики (и экономисты-бюджетники), фарисеи (философы и теологи) идут спросить как каждому из них теперь жить, перед неминуемостью смерти; как жить, чтобы стать человеком для Вечности. И Иоанн дает советы, указывая на особенности каждой специальности и профессии.
Смерть – она лакмусовая бумажка, она отрезвляющий инструмент, она объективнейшая реальность в контексте нашего земного времени. И хотя есть люди, которые находят лучшим вариантом, услышав о неминуемости личной физической смерти, сбежать от этого открытия в поток мусорной информации, в гастрономию и алкозабвение, которые вслед за классиком вторят как мантру: «отрадно спать, отрадней камнем быть», подавляющее большинство людей вспоминает о жизни именно сквозь осознание смерти. Иоанн Креститель подарил нам этот инструмент для отрезвления, он показал его действенность, и даже пришедший Господь принял не простое омовение, а человеческое крещение водой в постепенно умирание в начале служения, и «крещенскую» смерть на кресте...
