Ситуация с борцами против гомофобии
Я не хотел бы, чтобы меня, скажем, гнали с работы за мою веру.
Я попробую рассказать, как ситуация с борцами против гомофобии выглядит в глазах человека постороннего. Вот у меня есть знакомый, назовем его Вася Пупкин. Вася Пупкин – стопроцентный натурал. Натуральнее не бывает. Он ходит в строго натуральные бары и снимает там исключительно удобопреклонных девушек. Девушки взрослые, у них там все по согласию, я не лезу к Васе, Вася не лезет ко мне, я тихо признаю несовершенство мира и человеческой природы, и соглашаюсь, что перевоспитание Васи и его подруг – не моя задача. Но тут Вася делает из своей частной жизни публичную политическую позицию – и требует от меня, чтобы я одобрил Васин образ жизни. Когда я (предвидя худое, как можно мягче) пытаюсь объяснить Васе, что в рамках моих религиозно-нравственных убеждений водить девушек нехорошо, а хорошо пребывать в честном браке с одной, раз и навсегда избранной супругой, Вася приходит в негодование и говорит, что я фашист-блудофоб, хочу всех загнать под домострой, а также шариат, и руки мои по локоть в крови удобопреклонных девушек, убитых при разных обстоятельствах различными злодеями. Потому что злодеи, несомненно, вдохновлялись моим блудофобским фашизмом. Тут я готов уже пожать плечами и прекратить этот бессмысленный разговор, но оказывается, что Вася приобрел уже достаточное влияние, чтобы погнать такого кровавого фашиста как я, с работы, а если я, скажем, имею цветочный бизнес, Вася может потребовать от меня доставлять цветы в лав-отель, где девушки оказывают благосклонность, а если я откажусь – мол, религия не позволяет, как-нибудь без меня, – разорить меня по суду.
Начиная с детского сада, детишкам объясняют, что быть удобопреклонной девушкой – вполне почтенный образ жизни, и позор и суровая кара закона тем, кто это оспаривает.
Является даже некий либеральный Епископ, и, печально улыбаясь, мягко меня укоряет – Сергей, нельзя же быть таким ненавистным злыднем, Писание надо не формально понимать, а по сути, а по сути там про любовь. Мы вот у себя очень даже благословляем Васю, и вот-вот его поставим в Епископы.
И вот в этой ситуации я могу заметить, что личная жизнь Васи – это, ну, проявление общей падшести мира, требовать от окружающих добронравия и благочестия нереалистично, я Васе не отец родной, и в отцы духовные он меня тоже не звал. Но вот политическая активность Васи для меня является несомненной проблемой. Не потому, что я ненавижу Васю и его подруг, – а потому, что я не хотел бы, чтобы меня, скажем, гнали с работы за мою веру. И внушение маленьким девочкам, что быть удобпреклонной – хорошо и правильно, мне не кажется сообразным их подлинному благу.
