Неудобное житие преподобного Моисея Угрина
Нет ничего более актуального для современности, чем опыт прошлого. Именно эта мысль приходит ко мне при прочтении жития преподобного Моисея Угрина.
Судите сами.
Мир меняется на наших глазах. Меняется быстро и порой непредсказуемо. Меняются и люди. Помните древнюю латинскую пословицу «Тempora mutantur, et nos mutamur in illis», что значит «Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними»? Так вот, этот принцип остался неизменным. Изменился характер и темп перемен, но сам принцип остался тем же.
В меняющемся мире неизменными остаются пути, по которым в жизнь человека входит зло.
Будучи очевидно пагубным и разрушительным, оно неизменно старается представать перед нами если не под личиной благовидности или целесообразности, то как минимум пытается выглядеть извинительным и безобидным. И самыми распространенными предлогами здесь, безусловно, являются выгода и безопасность.
Руководствуясь только этими одними соображениями, человек способен с легкостью потерять человеческое обличье, сохраняя при этом полное спокойствие совести, нередко даже с претензией: «мне это выгодно», «я поступаю так, как мне удобно», «это может быть опасно», «я что, должен был лишиться или потерять?».
В ответ нередко даже очень благонамеренному собеседнику может не хватить слов, а те, которых хватает, часом застревают в горле.
И ведь ничего нового: люди так же жили, так же поступали, так же грешили и сто, и триста, и тысячу лет назад.
Однако если современная действительность ничуть не изобилует примерами преодоления подобных соблазнов, то в опыте прошлого есть что поискать. К примеру, преподобному Печерскому Моисею Угрину, память которого Церковь праздновала 8 августа, сулила огромная выгода: богатая вдова, перспектива безбедного существования до конца дней, хороший статус… В общем, безо всяких усилий со своей стороны он оказался в шаге от перспективы, каковую вкратце можно охарактеризовать расхожей фразой «жизнь удалась».
Поневоле вспоминаются разуверившиеся старые девы и молодые вдовы, которые с энтузиазмом соглашаются на блудное сожитие, видя в нем последнюю возможность «устроить жизнь». Вспоминаются задерганные менеджеры и клерки, видящие огромную жизненную удачу во внезапно появившейся возможности подсидеть начальника или подставить более успешного коллегу. Вспоминаются оборотистые дельцы, визжащие от счастья, если подвернулась возможность кого-то обмануть или погреть руки на чьей-то легковерности и простоте.
Для таких упустить выгоду – трагедия, если не драма. «Что перед этим всем сожженье Трои»!
Вспоминаются также бесхребетные члены коллективов и корпораций, с безучастностью аквариумных рыбок созерцающие неправду, интриги, несправедливость по отношению к ближним. Вспоминаются и всякого рода и масштаба обладатели должностей, чиновники и прочие «тузы», еще вчера церковные орденоносцы и орденопросцы, завсегдатаи званых архиерейских обедов и посетители пасхальных и рождественских служб за 15 минут до конца, сегодня на голубом глазу вещающие про необходимость запрета «Церкви, имеющей руководящий центр...» и прочее бла-бла-бла.
Вспоминается, в конце концов, наше насквозь гражданское общество, болезненно чувствительное к мельчайшим «подавлениям» всяких там «прав и свобод» в самом далеком захолустье и усиленно не замечающее террора по религиозному признаку, царящему у нас просто везде.
И знаете, как-то одновременно совестно и гадко становится за современников, которые рядом с Моисеем Угриным, простым монахом и бывшим рабом, все вместе, по слову Писания, «взвешены и найдены слишком легкими».
Очень неудобной жизни учит нас житие преподобного Моисея. Неудобной, но единственно правильной, ведущей к заветной цели любого православного христианина, – вечной жизни со Христом. Преподобный имел твердость и мужество противиться соблазну, находясь одновременно перед лицом огромной выгоды и серьезной опасности. Он из этой ситуации вышел и человеком, и христианином, и даже святым.
Мы сейчас тоже стоим в шаге – кто от большой выгоды, кто от немалой опасности. Кем же из этого положения выйдем мы?
