Церковное воспитание детей «вчера» и «сегодня»
Церковно-приходская школа – так раньше назывались наши нынешние детские школы при храмах. Об этих школах, дореволюционных и современных, мы сегодня и поговорим.
26 июня 1884 года вышел разработанный Святейшим Синодом указ императора Александра III об учреждении церковно-приходских школ. Конечно же, сами школы не появились вдруг из ниоткуда во второй половине XIX века. Они существовали и до этого, а упомянутым распоряжением была утверждена их легитимность. О самих церковно-приходских школах, немного об их истории и значении, а также о современном церковном образовании для детей и хотелось бы поговорить.
Надо сказать, что принятие указа Александром III явилось в некотором роде следствием растущего интереса к вопросам просвещения и школы в 60-х годах XIX века. Вопросы развития образования в России бурно обсуждались тогда во всех слоях общества. Однако же, при этом образовательный процесс в Российской империи не имел четкой систематизации и последовательности. Большую роль в его налаживании сыграло православное духовенство, энтузиазмом которого было сформировано свыше двадцати тысяч школ, получивших впоследствии название церковно-приходских.
Многие священнослужители тогда считали (с чем, пожалуй, и сегодня не поспоришь), что грамотность – это большая сила, имеющая огромное спасительное или губительное влияние на народное благочестие и нравственность, в зависимости от того, какое направление она примет.
Сам факт активного развития образования в указанный временной период был не случаен. Напомним, что в 1861 году Александр II отменил крепостное право, после чего духовенство озаботилось укреплением церковных основ жизни народа. Первые, простые и самые доступные школы, были школами грамоты. Их задача заключалась в обучении детей самому основному: читать, писать и молиться Богу. И вот здесь мы сразу сталкиваемся с коллизией. Если в отношении обучения элементарной грамоте вопросов не возникает – дело однозначно полезное, то в отношении обучения молитве в рамках школьного образования есть проблемы.
Положительную сторону здесь можно обозначить определением Святейшего Синода: «И в русском народе прочно убеждение, что началом грамотности и просвещения должен быть страх Божий, а, следовательно, и наставником – лицо духовное. Он, входя в училище, творит крестное знамение, его первый урок – молитва. Высокое призвание православного духовенства состоит именно в том, чтобы сообщить народной школе характер учреждения воспитывающего, возгревающего в питомцах “душу живу”».
И нужно сказать, что многие священнослужители в этой деятельности проявили себя с лучшей стороны. В одном из отчетов обер-прокурор К. П. Победоносцев указывал, что, не смотря на материальную скудость, сельское духовенство не только отдавало свои, и без того маленькие, жилплощади под школы, не только занималось педагогической деятельностью без всякого вознаграждения, но еще и жертвовало на развитие образования от своих нищенских зарплат.
Подача информации, различные проявления поощрения и наказания, столь естественные для школьного процесса обучения, не могут служить в качестве фиксированных методов при христианском воспитании, особенно в принудительном порядке.
Если говорить о негативной стороне, то мы понимаем, что до революции в то время оставалось чуть более пятидесяти лет, и неизбежная формализация духовной жизни в рамках государственной политики в отношении школьного образования не могла пройти бесследно. Подача информации, различные проявления поощрения и наказания, столь естественные для школьного процесса обучения, не могут служить в качестве фиксированных методов при христианском воспитании, особенно в принудительном порядке.
Дальнейшее развитие начального образовательного процесса привело к тому, что церковно-приходские школы разделились на одно- и двухклассные, соответственно с двух- и четырехлетним обучением. Дабы немного понять, что они собой представляли, обозначим порядок и перечень преподаваемых предметов:
- Закон Божий, в который входило изучение молитв, библейская история, пояснение богослужения и краткий катехизис;
- церковное пение;
- чтение и письмо церковным и гражданским шрифтами;
- начальная арифметика.
При четырехгодичном обучении к перечисленным предметам еще добавлялись две истории: церковная и отечественная.
Характерными здесь являются темпы распространения школьного образования. Если в 1883 году, по всей Российской империи, насчитывалось 5517 церковно-приходских школ, то в 1893-м (т.е. через 10 лет) аж 29945.
Если отбросить, а точнее сгладить, указанное разделение на положительные и отрицательные стороны дореволюционного школьного образования, то нужно сказать, что в его основе лежала очень важная установка, которую часто игнорирует современная педагогика: школа должна была не только давать знания, но еще и воспитывать. Воспитывать хорошего, твердо верующего человека.
Приведем слова уже упомянутого Победоносцева: «Благочестивый исконный обычай православного русского народа – отдавать детей своих в научение книжное духовным пастырям, устраивать школы при храмах и монастырях, имеет для себя незыблемо твердые основания. Святая Церковь наша Самим Господом Иисусом Христом поставлена блюсти и возвещать миру божественные желания, могущие умудрити во спасении быть учительницею веры и неоскудною сокровищницею благодатных средств необходимых для того, чтобы семена слова Божия произращали плоды благие во время свое, да совершенен будет Божий человек, на всякое дело благое уготован».
Как мы понимаем, «благие плоды» все-таки произросли, ведь в церковно-приходских школах воспитывались не только будущие революционеры, но и будущие новомученики и исповедники.
Теперь давайте перенесемся в наш XXI век. Неким отголоском тех дореволюционных школ стали наши воскресные школы. Достаточно вернуться к перечню преподаваемых тогда предметов, и мы увидим, что большинство из них «перекочевало» в современность. И точно так же, как и дореволюциооное время, в наших школах есть как положительные моменты, так и моменты, о которых стоит задуматься.
Все дело в том, что, как и в середине XIX века, так и сейчас все держится на энтузиазме, с одной небольшой, но весьма существенной разницей: если тогда энтузиазм больше проявляли священнослужители, то сегодня – миряне.
Так, заходя в наши церковные книжные магазины можно найти немало пособий, рабочих тетрадок и прочей вспомогательной литературы для детских воскресных школ. Слава Богу, что они есть. Тем печальнее, что при обилии указанных пособий, детей подросткового возраста в храмах на богослужении практически нет? Во многих приходских воскресных школах я видел примерно одну и ту же картину: даже в густонаселенных городских районах детей, посещающих воскресную школу, совсем немного. Крайне редко когда группы, занимающиеся в классах, преодолевают количественный барьер в 15-20 человек. Кроме того, чем старше группа, тем детей в ней становится все меньше, до тех пор, пока 15-18-летние прихожане вообще практически исчезают как в учебных аудиториях, так и в самих храмах.
Думаю, что все дело в том, что, как и в середине XIX века, так и сейчас все держится на энтузиазме, с одной небольшой, но весьма существенной разницей: если тогда энтузиазм больше проявляли священнослужители, то сегодня – миряне. Тогда дело школьного церковного образования развивалось, сегодня же какого-то качественного прогресса не наблюдается. Как говорится: «на одном энтузиазме далеко не уедешь». А потому, считаю, нам нужна систематизация, нам нужны, основанные на научных исследованиях учебные программы, нам, в конце концов, нужны профессиональные педагоги, как среди священнослужителей, так и среди мирян.
Самая главная, да и фактически единственная цель, любой внебогослужебной деятельности – Чаша, Сам Христос.
Современного ребенка крайне трудно заинтересовать. При обилии красочных компьютерных игр, фильмов, да и вообще деградирующем воздействии гаджетов и соцсетей, Закон Божий вполне может показаться «нудным и отсталым». Именно поэтому его преподавание должно быть сформировано с учетом тех рисков и особенностей, которые мы имеем сегодня. Более того, дети «наедаются» тетрадками, учебниками и «ментором у доски» в школе, и когда, в свой выходной день, они попадают в «продолжение» школы, только в аудиториях при храме – это уж точно не способствует «воцерковлению» их сознания.
Самая главная, да и фактически единственная цель, любой внебогослужебной деятельности – Чаша, Сам Христос. Исходя уже из этой Цели, мы и должны выстраивать нашу церковную педагогику. Какой бы хорошей не казалась нам составленная программа обучения, но если мы видим, что она не ведет детей к Спасителю, то ее нужно менять.
Что-то мне подсказывает, что крупных общецерковных изменений в этом плане мы не увидим еще долго, а потому очень важно, чтоб хотя бы на местах мы допускали как можно меньше ошибок.
