Что бывает, когда государство начинает управлять Церковью
Архиепископ Феофан (Прокопович) и исторический опыт подчинения Церкви государственной власти.
18 июня 1681 года родился Феофан (Прокопович) – архиепископ Новгородский, первый вице-президент Святейшего правительствующего Синода, церковный реформатор, автор знаменитого «Духовного регламента» 1721 года – закона, изданного Петром I и определяющего правовое положение Церкви в Российской империи, а также ликвидирующего патриаршество и обосновывающего эти действия.
Личность Феофана достаточно одиозна. В церковной сфере он имел примерно такое же значение, какое император Петр Великий в сфере государственной. Кроме того, едва ли найдутся важнейшие вопросы русской истории первой половины XVIII века, с которыми не было бы связано имя Феофана (Прокоповича).
В своих реформах Петр I искал человека, на которого он мог бы опереться. Первоначальную ставку сделали на архимандрита Феодосия (Яновского) – отличавшегося высокоумием и заносчивостью. Феодосий также владел практически образцовой красноречивостью, с помощью которой маскировал недостатки образования. После его поставления на Новгородскую кафедру стало ясно, что надеяться на этого человека, ведущего образ жизни больше барина, чем епископа, нельзя, и Петр сфокусировал интерес на Феофане – выпускнике Киево-Могилянской академии и Римской коллегии святого Афанасия.
Обучение в Риме сформировало у Прокоповича стойкое неприятие иезуитства, схоластического богословия и вообще католического духа, однако, как выяснилось впоследствии, в результате его преподавания догматики в Киеве, он явно симпатизировал протестантству.
Едва ли найдутся важнейшие вопросы русской истории первой половины XVIII века, с которыми не было бы связано имя Феофана (Прокоповича).
Когда Феофан сблизился с императором и встал вопрос о его рукоположении в епископа, тогда еще архимандриты Гедеон (Вишневский) и Феофилакт (Лопатинский) направили Петру письмо с обвинениями в протестантизме, основанными как раз на его киевских лекциях. К этому и еще одному схожему обращению приложили доклад московских профессоров о том, что Фофана никак нельзя возводить в архиерейское достоинство. Местоблюстителю патриаршего престола митрополиту Стефану (Яворскому) предстояло передать этот пакет документов государю. Когда Прокоповича вызвали на допрос, он так ловко сумел оправдаться, что митрополиту пришлось даже просить у него прощения.
В 1718 году Феофан стал епископом Псковским, но при условии, что его резиденция будет находиться в Петербурге. С этого момента новоиспеченный архиерей стал незаменимым советником и помощником Петра Великого во всех его не только религиозных, но и государственных вопросах. Поэтому и не удивительно, что именно Феофан был главным орудием исполнения задуманной государем церковной реформы. Естественно, что находились и противники проводимых преобразований, но талантливый, образованный и красноречивый епископ достаточно легко с ними расправлялся, прямо с церковного амвона возводя обвинения во вражде к императору.
Протестантские взгляды Прокоповича буквально сразу проявились в двух его сочинениях, написанных по поведению Петра: «Правда воли монаршей» и «Розыск о понтифексах». В первом он утверждает, что могущество монарха основано на том, что народ совлекся власти, и теперь все решения гражданских, церковных, культурных и прочих вопросов зависят исключительно от государя. Во втором задается вопросом: может ли царь именоваться архиереем и епископом? И тут же сам отвечает, что, конечно, может, более того, для своих подданных он «епископ епископов».
Вскоре Петр I поручает своему верному помощнику составить проект создания Духовной коллегии. В феврале 1720 года Прокопович представил на рассмотрение государю «Духовный регламент». Вначале я назвал его законом, но учитывая содержание, наверное, правильнее именовать его пояснением к закону. Не зря ведь отец Владислав Цыпин пишет: «Он (регламент – Ред.) весь пропитан желчью, напоен страстью политической борьбы со стариной. В нем больше злых обличений и сатиры, чем прямых положительных постановлений». Можно сказать, что это была точка отсчета новой эпохи в истории Русской Православной Церкви, так как именно «Духовный регламент» упразднял патриаршество и учреждал новый коллективный орган управления Церковью – Духовную коллегию.
Находились и противники проводимых преобразований, но талантливый, образованный и красноречивый епископ достаточно легко с ними расправлялся, прямо с церковного амвона возводя обвинения во вражде к императору.
Естественно, что Феофан потрудился обосновать столь радикальные реформы. В «Регламенте» указано несколько причин, но все они довольно натянуты. Мы же прекрасно понимаем, что решения такого рода не принимают на основании заботы о Церкви и ее интересах. Но Прокопович не постеснялся и фактически напрямую написал, что новоучрежденная коллегия попросту не представляет опасности для власти монаршей.
Вот как буквально это выглядит: «Простой народ не ведает како разнствует власть духовная от самодержавной, но великого высочайшего пастыря честию и славою удивляемый, помышляет, что таковый правитель есть вторый государь, самодержцу равносильный или и больший его и что духовный чин есть другое и лучшее государство». Как видим, рассуждения эти едва ли сообразуются с православной духовностью и опытом жизни Церкви.
Дальнейшее воплощение задуманных планов не лишено было подкупов и шантажа. В Петербурге из находящихся на тот момент в городе трех архимандритов и шести архиереев созвали Собор, который под давлением светской власти постановил, что изложенные в «Духовном регламенте» инициативы весьма хороши. Затем, для придания видимой полноты принятых решений, архимандрит Антоний (Иерофеич) и подполковник Давыдов отправились во все уголки империи собирать подписи епископата и настоятелей больших монастырей. При этом несогласных неприкрыто предписывали, как сказали бы в жандармерии XIX века, «взять на карандаш».
Итак, 25 января 1721 года Петр I издает манифест об учреждении «Духовной коллегии». Созданием и распределением должностей в новом «Духовной соборном правительстве» занимался Сенат. Теперь каждый член этого органа управления Церковью, вступая в свою должность, обязан был приносить присягу, в которой, в частности, говорилось: «Исповедую же с клятвою крайнего судию Духовной сей коллегии быти самого Всероссийского монарха государя нашего всемилостивейшего». Для всякого добросовестного и адекватного православного священнослужителя такие слова были бы оскорбительными и неприемлемыми, но, по всей видимости, Феофана (Прокоповича) они вполне устраивали.
Свое дальнейшее название – Святейший правительствующий Синод – коллегия получила после того, как подняли вопрос ее поминовения на богослужении.
Практически на триста лет Русская Православная Церковь стала полностью зависимой от государственной власти. Естественно, что в разные эпохи степень этой зависимости была разной, но все же негативные последствия здесь значительно преобладают над весьма спорными позитивными.
Практически на триста лет Русская Православная Церковь стала полностью зависимой от государственной власти.
Какой вывод можно сделать из этой истории? По-хорошему, каждый должен заниматься своим делом: светская власть – управлять государством, церковная – заботиться о жизни Церкви и спасении человеческих душ. Когда же начинаются процессы их объединения или смешения, появляются «химеры», подобно описанной выше.
Сегодня же, после учреждения государственно-раскольнической ПЦУ, мы стали свидетелями похожего процесса, пусть более мелкого и иного по характеру. Да и вообще, если бы не поддержка светских властей, представители УПЦ КП уже давно стали бы достоянием истории. Когда Церковь реально отделена от государства, существует риск попасть под «молот» репрессий (которые и так могут обрушиться в любой момент), но, с другой стороны, ей и «дышится» свободней, и случайных людей в ней становится все меньше, а у верных христиан есть прямая возможность укрепиться в вере.
Пусть описанная страничка истории Русской Церкви так и остается «страничкой», а нам важно сделать выводы, не роптать и благодарить Спасителя, что Свое Тело Он сохраняет в любых исторических перипетиях и нам дает возможность быть Его членами.
