Патриарх Тарасий Константинопольский: как и зачем секретарь стал патриархом
Вчера Церковь праздновала день восстановления иконопочитания. А сегодня предлагаем читателю вспомнить о святителе Тарасии – человеке, избранного патриархом именно для проведения Никейского Вселенского Собора.
9 марта Православная Церковь празднует день памяти святителя Тарасия Константинопольского возглавившего Седьмой Вселенский Собор. В его жизни и небольшом письменном наследии есть ряд интересных моментов, о которых и хотелось бы сказать несколько слов.
Святитель Тарасий был возведен в патриаршее достоинство из мирян и случилось это вот как… 31 августа 784 года, его предшественник, патриарх Павел IV, раскаивается из-за невольного участия в иконоборчестве, отрекается от престола и удаляется в монастырь. Предварительно он посоветовал созвать Вселенский Собор для устранения раскола, возникшего в результате распространения ереси. Через небольшой промежуток времени патриарх Павел скончался, а на его место, по решению властей и духовенства, был избран секретарь императора Тарасий, уже известный как муж ученый.
Одним из условий, при которых Тарасий согласился взять на себя столь большую ответственность, было публичное императорское обещание провести Вселенский Собор.
Такой выбор обусловливался тем, что на Константинопольской кафедре необходим был не просто не замешанный в ереси человек, но еще и лицо компетентное в делах государственных, так как императрица Ирина нуждалась в поддержке в деле восстановления церковного мира. Одним из условий, при которых Тарасий согласился взять на себя столь большую ответственность, было публичное императорское обещание провести Вселенский Собор.
Возведение его в патриарший сан состоялось 25 декабря того же 784 года.
Обозначив основные события, теперь давайте вернемся к самому моменту избрания. Всем нам понятно, что даже для Византии IX столетия, возведение человека в патриархи из мирян – дело, мягко говоря, необычное. Думаю, что таковым его воспринимал и сам Тарасий. А потому в списке его сочинений числится «Апология перед народом», которая начинается весьма интересными словами: «Апология пред народом, вырвавшаяся из уст его в тот день, когда самодержцы объявили народу, что он делается патриархом».
Уже это небольшое вступительное предложение свидетельствует о том, что, во-первых, будущий патриарх прекрасно осознавал экстраординарность момента и счел необходимым объясниться с людьми, а во-вторых, волеизъявление народа в столь важных вопросах также учитывалось. Об этом свидетельствует и дальнейший текст «Апологии», в котором Тарасий говорит следующее: «Когда же я объявил, что недостоин этого и не делал им (т.е. императорам) ни малейшей уступки, как не имеющий сил поднять и понести это тяжелое иго, то они повелели представить меня пред ваше лицо; так, как и вы разделяете это их желание».
Всем нам понятно, что даже для Византии IX столетия возведение человека в патриархи из мирян – дело, мягко говоря, необычное. Думаю, что таковым его воспринимал и сам Тарасий.
Далее будущий святитель свидетельствует, что ему страшно принять это избрание, что он боится суда Божьего. Для него, как человека вращающегося в миру, принадлежащего к числу мирян и несущего службу при императоре, решиться вступить на высоту священнического служения будет попыткой дерзкой. Затем Тарасий много говорит, что церковная смута привела к разделениям и взаимным анафематствованиям, что он согласится взойти на Константинопольский престол лишь для ее уврачевания и т.д. о чем было уже сказано.
Из всего текста «Апологии» хотелось бы выделить еще одну мысль, которая хорошо применима к сегодняшней церковной ситуации в Украине и является, своего рода, контраргументом для тех, кто думает, что анафема – это нечто незначительное, важностью чего можно пренебречь или попросту отнести к числу политических «инструментов».
«Тяжелое наказание анафема; оно удаляет от Бога, изгоняет из Царства Небесного, увлекает во тьму кромешную», – говорит будущий святитель и добавляет, что требует от императоров внять его просьбе о созыве Вселенского Собора, так как в противном случае не находит возможным принять сан, дабы «не подпасть под анафему и не быть осужденным в день праведнаго Судии всех, когда не могут выручить меня ни императоры, ни священники, ни начальники, ни масса народа». Думаю, что выводы из этих речений лежат на поверхности.
«Тяжелое наказание анафема; оно удаляет от Бога, изгоняет из Царства Небесного, увлекает во тьму кромешную».
Об условиях своего избрания святитель Тарасий оповещает папу и патриархов посредством окружного послания. Интересно, что в ответном письме папа Адриан поддерживает его в стремлении утвердить иконопочитание, однако довольно ясно намекает, что, в случае невыполнения взятых обязательств, хиротонию его не признает. В этом документе также можно заметить уже некоторые идеи, вылившиеся, впоследствии, в учение о примате римского понтифика. Папа утверждает, что епископ занимающий кафедру апостола Петра, «есть глава всех Церквей Божиих».
Для выполнения своих обязательств святителю Тарасию пришлось изрядно потрудиться. Довольно сильная иконоборческая партия долгое время не давала возможности созвать Вселенский Собор. Нам известно, что его открытие состоялось в 786 году в Константинополе. Ряд еретичествующих влиятельных митрополитов, пытаясь сопротивляться проведению Собора, начали параллельно созывать свои совещания, но патриарху Тарасию удалось пресечь эти инициативы, предупредив, что все участвующие в них будут низложены.
Однако, как мы знаем из истории, Собору в Константинополе было не суждено состояться. Сразу после начала первого заседания в столичном храме святых апостолов разъяренная толпа вместе с воинами ворвалась в его помещение, из-за чего Собор пришлось прекратить.
Повторный созыв Седьмого Вселенского Собора в городе Никее произошел в мае 787 года. И здесь важно подчеркнуть, что его акты свидетельствуют о серьезной проповеднической и богословской работе, которую проделали православные иерархи во главе с патриархом Тарасием. Посвящать время подробному разбору всех деяний Собора мы не будем, так как говорим собственно о личности святителя, поэтому, на основании доступных текстов, давайте просто посмотрим, что он писал об иконопочитании.
Догматы Церкви – это не отвлеченные определения.
В своем послании папе Андриану, написанному уже после осуждения иконоборчества, патриарх Тарасий говорил, что все нераскаявшиеся противники икон низложены наряду с теми, кто проповедовал еретические учения до них. В этом действии Божественной благодати он усматривает тот факт, что Истина принципиально неодолима, с чем, в общем-то, нельзя не согласиться.
«Противостоять ей не может решительно ничто. И она вполне сильна для того, чтобы идти войною против всякаго врага и ниспровергать возстающия против нея полчища. Вот и теперь она заградила уста лжесвидетелей и разсеялась тьма неуместных злословий; вместо нея заблистала красота истинных догматов», – добавляет святитель.
В этих замечательных словах мы можем видеть свидетельство того, что догматы Церкви – это не отвлеченные определения. Для таких светочей как патриарх Тарасий, они были самой жизнью, свидетельством Истины, без которого невозможно нормальное духовное возрастание.
Скажем теперь о себе самих: если нас церковное учение не беспокоит, если нам оно кажется сложным и далеким от реальности, то это можно воспринимать как свидетельство мертвенности души, когда наш интерес заострен на чем угодно, только не на Христе и Его Церкви.
Давно знакомая нам традиция может «ожить» в нашем сердце, засиять новыми «красками» и превратиться из простого обряда, воспринимаемого как должное, в Истину, за которую боролись отцы Седьмого Вселенского Собора.
В подтверждение важности и жизненности догмата иконопочитания приведем слова святителя из его послания к пресвитеру Иоанну:
«Согласно древнему законоположению святых отцев наших, Церковь вновь получила законоположение делать живописныя изображения и ставить их на видных местах, чтобы они служили к возвышению ума нашего и сообщали нам освящение. Чтo святое Евангелие открывает нам, когда мы читаем его, тоже открывают нам и иконы; о чем свидетельствуют мученические акты, повествующие о страданиях мучеников, о том же (повествуют) и иконы. Мы с любовию принимаем их, так как они суть отображение первообразов, а не что-нибудь другое».
Этот отрывок – пример того, как давно знакомая нам традиция может «ожить» в нашем сердце, засиять новыми «красками» и превратиться из простого обряда, воспринимаемого как должное, в Истину, за которую боролись отцы Седьмого Вселенского Собора, возглавляемые замечательным человеком – святителем Тарасием Константинопольским, ревности, трудолюбия и упорства которого хотелось бы пожелать всем нам – христианам.
