Большевистский оккультизм цареубийства

Готовящийся к выходу фильм «Матильда» об отношениях будущего императора Николая II и балерины Матильды Кшесинской – кривая ухмылка диавола в годовщину 100-летия убийства царской семьи. Понимали ли создатели фильма, что они плюнули не столько в лицо Православной Церкви, сколько в саму душу своего народа – вопрос открытый.

Но за убийством царя и его семьи идет шлейф нераскаянных грехов уже не одного поколения. Это преступление было не простым зверством большевиков, оно было сатанински оккультным. За ним стояло нечто значительно большее, чем уничтожение престолонаследия.

Уникальное убийство, не имеющее аналогов в истории

Зверское убийство Николая II, его жены, детей и прислуги – поистине уникальное событие в мировой истории. В прежние времена в Англии, во Франции монархические персоны подвергались казни – но всегда после судебного процесса, публично и, уж конечно, без того, чтобы вместе с ними казнили их детей, врачей, поваров, слуг и придворных дам. Большевистская ликвидация царской семьи напоминает темное убийство бандой, попытавшейся уничтожить все следы преступления.

Имея за спиной опыт Французской революции и убийства короля Людовика XVI, граф Жозеф де Местр писал в 1797 г.: «Любое посягательство на Верховную власть, сотворенное от имени народа, всегда есть в большей и меньшей мере национальное преступление, ибо всегда нация виновна в том, что некое число мятежников в состоянии совершить преступление от ее имени... Жизнь всякого человека драгоценна для него, но жизнь государей драгоценна для всех. А если жизнь государя пресекается преступлением, на месте, которое он занимал, разверзается ужасная пропасть, и туда низвергается все, что его окружало. Каждая капля крови Людовика XVI обойдется Франции потоками крови. Четыре миллиона французов заплатят своей головой за великое народное преступление – за противорелигиозный и противообщественный мятеж, увенчавшийся цареубийством» («Рассуждения о Франции», М., 1997, с. 24-25).

В том, как было подготовлено и совершено убийство царской семьи, как его сначала отрицали, а потом оправдывали, есть какая-то исключительная гнусность. Оно стало прелюдией к массовым убийствам XX в. Подобно героям «Бесов» Достоевского, большевики должны были проливать кровь, чтобы связать своих колеблющихся последователей узами коллективной вины. Екатеринбургское убийство знаменовало собой начало «красного террора», формально объявленного шестью неделями позже.

Когда правительство присваивает себе право убивать людей не потому, что они что-то сделали, а потому, что их смерть «нужна», мы вступаем в мир, в котором действуют совершенно новые законы. Совершенное по тайному приказу правительства убийство стало первым шагом человечества на пути сознательного геноцида. Тот же ход мыслей, который заставил большевиков вынести смертный приговор царской семье, привел вскоре и в России, и за ее пределами к слепому уничтожению миллионов людей. Вся вина которых заключалась в том, что они оказались помехой при реализации тех или иных грандиозных замыслов переустройства мира.

Палачи и их кукловоды

Во всей истории убийства российского императора и членов семьи есть одна важная грань. Германский император без труда мог поставить одним из условий заключения Брестского мира выдачу Германии своего двоюродного брата «дорогого Ники» – Николая II и его семьи, чтобы спасти их. Но он этого не сделал. Более того, все попытки посредничества в этом направлении датского короля Кристиана, дяди Николая II и двоюродного деда его детей, и шведского короля были отвергнуты Кайзером. Никаких шагов в этом направлении германские власти не предприняли, хотя сделать это было очень просто весной и летом 1918 г. Совнарком защищали немецкие штыки. Следовательно, Германия и не желала спасения царя и его семьи.

С 9 марта Николай II вместе с семьей находился под арестом в Царском Селе. Временное правительство создало особую комиссию с целью изучения материалов для предания суду императора и его супруги по обвинению в государственной измене. Комиссия старалась добыть компрометирующие документы и свидетельства, однако не добыла ничего, подтверждающего обвинение. Но вместо того, чтобы заявить об этом, правительство Керенского решило отправить царскую семью в Тобольск. Здесь их и застал большевистский переворот.

28 января 1918 г. Совнарком принял решение перевести Николая Романова в Петроград для предания суду. Главным обвинителем намечался Троцкий. Однако ни перевод в Петроград, ни суд не состоялись. Перед большевиками встал вопрос: за что судить? Только за то, что он родился наследником и был императором? А за что судить его супругу? За то, что супруга? А в чем можно обвинить детей царя? К тому же, суд над ними мог быть только открытым. Поэтому получалось, что всех засудить не удастся. Но убить царя и, по возможности, всех членов династии было целью большевиков. Они помнили, что во Франции через 20 лет после революции произошла реставрация династии Бурбонов. В России они собирались править дольше, и потому всякая возможность монархической реставрации должна была исключаться.

Кроме того, убийство царя ставило кровавую печать на установленный большевиками режим. Новые правители, совершив такое злодеяние, были бы «повязаны кровью». «Казнь царской семьи нужна была не только для того, чтобы запугать, ужаснуть, лишить надежды врага, но и для того, чтобы встряхнуть собственные ряды, показать, что отступления нет, что впереди или полная победа, или полная гибель», – признавался Троцкий самому себе (запись в дневнике 9 апреля 1935 г).

Решением ВЦИК весной 1918 г. Николай II был вместе с семьей переведен из Тобольска в Екатеринбург. 2 июля на заседании Совнаркома было принято решение о национализации имущества семьи Романовых. Решение странное, поскольку все их имущество уже несколько месяцев как было разворовано «революционным народом». Скорее всего, именно на этом заседании и было принято решение, определившее участь царя и его семьи.

В убийстве приняли непосредственное участие 12 человек. Два латыша стрелять в девиц отказались и были удалены из группы. Удивительно, что не сохранилось ни имен, ни должностей, ни послужных списков этих людей, по всей видимости, хорошо проверенных в ЧК. Убийство Царя ведь готовилось на государственном уровне.

В ночь на 17 июля Николай II и его семья были без суда и следствия убиты чекистами под командованием Юровского в подвале дома военного инженера Ипатьева. Убийцы пристрелили даже трех собак императорской семьи, а одну болонку повесили. Сразу же после этого останки вывезли за город, где над телами женщин были совершены гнусные надругательства. Затем тела попытались уничтожить с помощью огня и соляной кислоты, а потом захоронили.

Сатанинский мистицизм казни

Имена всех убийц историкам до сих пор неизвестны. Кто-то из них оставил на стене комнаты, где произошло убийство, надпись: «Belsatzar ward in selber Nacht von seinen Knechten umgebracht» – «В эту ночь Валтасар был убит своими слугами». Революционный солдат или латышский стрелок вряд ли назвали бы себя в 1918 г. «слугами» царя, да и ожидать от них таких знаний немецкой поэзии, языка и Библии не представляется возможным. Но с точки зрения нерусского подданного, убийство в Ипатьевском доме вполне могло восприниматься как восстание холопов на своего господина, и потому такому наблюдателю вспомнились эти стихи Гейне.

Кому же принадлежит авторство зловещих надписей? Следствие установило, что вечером накануне убийства к дому Ипатьевых подъехал легкий автомобиль с раввином и шестью его телохранителями. По описанию свидетелей, это был «еврей с черной, как смоль, бородой». Что важно, раввин прибыл из Москвы с собственной охраной, и точно к моменту убийства. Притом все это было сделано в обстановке крайней таинственности. По всей видимости, он и являлся автором надписи на стене. Доказательством его присутствия стал и найденный в камине дома Ипатьева незаполненный бланк на идиш органа центрального комитета еврейской коммунистической организации в Москве.

В помещении, где произошло потом убийство, был произведен какой-то, по всей видимости, кабалистический ритуал. Его содержание осталось неизвестным. Но после ухода раввина на южной, обращенной к храму Соломона, стене комнаты, где и погибла царская семья, остались надписи, объясняющие значение совершенного здесь ритуала.

Очень возможно, что сам таинственный раввин в убийстве не участвовал, и о его присутствии было строго-настрого запрещено говорить. Все, что происходило накануне, теперь уже никто не расскажет. Но все эти факты говорят о том, что это было не простое убийство, а оккультное сатанинское приношение, с которого и началась пляска диавола на нашей родине. Неслучайно один из бесов, которого изгнал в наши дни одесский старец Иона из одержимой девочки, рассказывал ему, что как только в России запели «интернационал», вся преисподняя и поднялась на землю.

Реакция общества на убийство царя

21 июля 1917 г. в Казанском соборе на Красной площади совершалось патриаршее служение Литургии. После чтения Евангелия Патриарх Тихон неожиданно вышел на амвон и начал говорить: «Мы должны, повинуясь учению Слова Божия, осудить это дело, иначе кровь расстрелянного падет и на нас, а не только на тех, кто совершил его. Не будем здесь оценивать и судить дела бывшего государя: беспристрастный суд над ним принадлежит истории, а он теперь предстоит пред нелицеприятным судом Божиим, но мы знаем, что он, отрекаясь от престола, делал это, имея в виду благо России и из любви к ней… Он ничего не предпринимал для улучшения своего положения, безропотно покорился судьбе… и вдруг он приговаривается к расстрелу где-то в глубине России… Наша совесть примириться с этим не может. И мы должны во всеуслышание заявить об этом, как христиане, как сыны Церкви. Пусть за это называют нас контрреволюционерами, пусть заточают в тюрьму, пусть нас расстреливают».

Весть об убийстве государя русское общество встретило очень по-разному. Приход к власти большевиков и их зверства и бесчинства заставили многих культурных и верующих людей еще глубже раскаяться в революционных мечтаниях 1916 г. и восторгах февраля 1917-го. Но большая часть народа была во власти бунта, ослеплена вседозволенностью грабежа и позором дезертирства. На панихидах по государю и его семье молилось очень мало людей.

«На всех, кого мне приходилось видеть в Петрограде, известие о убийстве царя и его семьи произвело ошеломляющее впечатление: одни просто не поверили, другие молча плакали, большинство просто тупо молчало. Но на толпу, на то, что принято называть "народом", эта весть произвела впечатление, которого я не ожидал. В день напечатания известия я был два раза на улице, ездил в трамвае и нигде не видел ни малейшего проблеска жалости или сострадания. Известие читалось громко, с усмешками, издевательствами и самыми безжалостными комментариями… Какое-то бессмысленное очерствение, какая-то похвальба кровожадностью. Самые отвратительные выражения: "Давно бы так", "Ну-ка поцарствуй еще", "Крышка Николашке", "Эх, брат Романов, доплясался" – слышались кругом от самой юной молодежи, а старшие либо отворачивались, либо безучастно молчали» (В.Н. Коковцов «Воспоминания», с. 531).

Послесловие

В послании Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II и Священного Синода Русской Православной Церкви к 75-летию убиения Императора Николая II и его семьи сказано: «Грех цареубийства, происшедший при равнодушии граждан России, народом нашим нераскаянным. Будучи преступлением и Божеского, и человеческого закона, этот грех лежит тяжелейшим грузом на душе народа, на его нравственном самосознании... Мы призываем к покаянию весь наш народ, всех чад его, независимо от их политических воззрений и взглядов на историю, независимо от этнического происхождения, религиозной принадлежности, от их отношения к идее монархии и к личности последнего российского императора. Отрекаясь от грехов прошлого, мы должны понять: благие цели должны достигаться достойными средствами. Созидая и обновляя жизнь народа, нельзя идти по пути беззакония и безнравственности. Совершая любое дело, даже самое доброе и полезное, нельзя приносить в жертву человеческую жизнь и свободу, чье-либо доброе имя, нравственные нормы и нормы закона».

Часть цитат в этом тексте намеренно выделена полужирным, т.к. они характеризуют не только наше прошлое, но и настоящее. Василий Ключевский говорил, что история есть не только учительница, но и надзирательница, жестко спрашивающая за незнание урока. А революция в России 1917 года как в зеркале отражается в революции Украины, плоды которой мы пожинаем до сих пор.

Читайте материалы СПЖ теперь и в Telegram.

Литература

• «Покаяние. Материалы правительственной комиссии по изучению вопросов, связанных с исследованием и перезахоронением останков российского императора Николая II и членов его семьи», М., 1998 г.
• Н.А. Соколов «Убийство царской семьи», М., 1990 г.
• «Гибель царской семьи: Материалы следствия», сост. Н.Г. Росс, Франкфурт-на-Майне: Посев, 1987 г.