"Я открыл для себя другой мир"

"Тогда я даже сжигал некоторые свои работы – неофитство было такое. Считал, что больше не буду писать светские картины", – рассказывает Ростислав Моцпан, художник-иконописец с более чем 20-летним стажем.

9 октября в Украине отмечают День художника

Ростислав Моцпан – основатель и руководитель мастерской-школы иконописи «АССИСТ» в Виннице и детской студии творческого развития «Киевская Русь». Художником написано сотни икон, расписано свыше десяти храмов, а созданная им собственная иконописная школа насчитывает сотни учеников – тех, кто уже сформировались как иконописцы и мастера, и тех, кто только постигает секреты творчества. Как художник-иконописец, педагог, историк и исследователь православной культуры Ростислав Моцпан сегодня является признанным авторитетом и востребованным мастером. Однако 20 лет назад он совершил принципиальный разворот в своем мировоззрении и творчестве, отказавшись от многих планов, амбиций и перспектив.

«Зачем он мне все это говорит?!

Абстракционизм как вершина свободы творчества, экспрессионизм и поиск своего «я» в искусстве – таким видел свое будущее Ростислав Моцпан, будучи студентом Международной академии искусств в Одессе. Он с успехом участвовал во многих выставках и мечтал о славе светского художника. А параллельно с творческим осмыслением искал главный смысл жизни:

– У меня и моих друзей пошли бурные искания – даже к баптистам начал ходить. В то время хлынул поток всяких западных проповедников, ложных сект, и, естественно, мы, студенты, туда попадали. Нам было интересно, мы много спорили.

И вдруг – неслучайная случайность: по стечению обстоятельств Ростислав встречается со схиархимандритом Ионой Одесским:

– Тогда он был просто иеромонахом, и на первую исповедь я попал к нему. Понятно, что исповедоваться я не умел, ходил к баптистам и Промыслом Божьим оказался в Успенском монастыре. Старец Иона много говорил мне об иконах и как важно быть хорошим иконописцем, о том, что в 80-х годах те, кто расписывал храмы, и пили, и курили. А я думаю: «Зачем он мне все это говорит?!». И неудобно – сзади люди стоят, очередь, а он мне рассказывает, как нужно относиться к иконописи. Сильно задела фраза отца Ионы, актуальная для художника: «Не рисуйте никогда карикатуры на людей. Человек – это образ Божий». Я задумался над этим, потому что художники часто ищут свой креативный путь и делают не столько портрет человека, а карикатуру. Для меня это была очень важная мысль.

Именно после беседы со старцем Ростислав стал изучать икону. Хотя до этого он и его друзья, как светские художники, считали, что иконопись – это просто копирование, не творчество. В это время в Одессе отрылась иконописная мастерская, потом поступило предложение расписывать храм, и творческий путь Ростислава определился. Однако прежде молодой художник поехал к старцу Ионе в Успенский монастырь за благословением на занятие иконописью:

– Я видел, насколько люди к нему шли, и для меня было важно, что он скажет. Отец Иона практически на всех моих друзей художников очень сильно повлиял. Один монахом стал в Почаеве после общения с ним, другие – иконописцами, реставраторами икон. Многие, просто познакомившись с отцом Ионой, меняли резко свою жизнь – общение с ним делало переворот в сознании.

Изменилось всё

– Когда я был светским художником, у меня сложился целый цикл работ посвященный празднику в городе: музыканты на улицах, радость людей, цирк приехал, подготовка к празднику и т.д.. Это все об Одессе. И желания были сугубо художественные: реализовать это все по цвету, композиции, архитектонику выстроить. А когда я стал иконописцем, изменилось всё – я открыл для себя другой мир. И много лет занимался тем, что изучал язык иконы, а не свои создавал композиции. Хотел достичь понимания этого языка, научиться мыслить так. У меня несколько лет на это ушло, и до сих пор я изучаю. Задача – достичь такой молитвенности, чтобы икона собирала человека на молитву и давала правильный внутренний настрой. Это как правильное богослужение, когда все четко согласовано. На мой взгляд, в этом – основная задача иконы. А не когда увлекаются украшательством, выписывают складки одежды, много золота, которое блестит.

– У меня был такой резкий переход, я считал, что больше не буду писать светские картины, а только иконы. Неофитство такое – даже сжигал некоторые свои работы и какие-то книги. Потому что считал, что это мне мешает и вредит. Сейчас я, конечно, понимаю, что разумное искусство во многом полезно – настоящее искусство. Но тогда я резко все оборвал.

– Теперь в светской живописи я, в основном, заканчиваю старые свои работы – хочу сделать выставку в Одессе, посвященной тому периоду, когда я там учился, моим друзьям. Там есть их портреты, мастерская, где мы работали, та атмосфера, в которой тогда жили. И с детьми я занимаюсь светской живописью. Потому что считаю, что в первую очередь в ребенке надо развить фантазию и творческое начало.

Радость внутри находится

Творческая зрелость пришла к Ростиславу Моцпану в родной Виннице вместе с воцерковлением. Он работал реставратором в областной картинной галерее, занимался заказами из частных коллекций, преподавал в детской школе искусств. Реставрируя старинные иконы, он и открыл для себя глубину иконописи, пришел к иконе всей своей сущностью. В 2000 году художник создал свою иконописную мастерскую «АССИСТ», а чуть позже поехал в паломничество по России:

– Для нас особенным стало глубокое общение с иконописцами Оптиной Пустыни – тогда там был схиархимандрит Илларион, известный иконописец. Были у него в мастерской, увидели, как работают мастера – для нас это, конечно, был мощный толчок в дальнейшем развитии, – рассказывает Ростислав. – Зная станковую икону на доске, мы познакомились с настенной росписью – они работали в технике фрески – очень сложной. К нам очень хорошо отнеслись – была возможность пообщаться, посмотреть работу, обсудить. И все это сильно повлияло на нас. Потому что, к сожалению, в Украине движений по направлению к канонической иконе тогда не было – в основном, писались иконы в васнецовском академическом стиле.

За прошедшие годы среди сотен работ иконописца и его школы есть и отдельные иконы, и разработка храмовых ансамблей. И на Валааме он храм расписывал, и в Верховной Раде в храме равноапостольного князя Владимира иконостас и роспись сделаны трудами художников его мастерской. Одна из последних работ – икона Собора винницких святых, память которых с прошлого года празднуется в день церковного новолетия 14 сентября. И оказалось, что, посвятив себя иконописи, тема праздника и радости не ушла из творчества художника.

– Радость осталась, но она стала более внутренняя – как в иконе. Праздник – это не когда все машут руками и какие-то яркие цвета, а радость внутри находится – ненарочитая, ненавязчивая. Это более спокойное умиротворенное состояние, более молитвенное. Это путь от внешней радости к внутренней, и праздник в иконе уже переходит в вечность. Это настоящая радость встречи с Богом.

Когда каждый день открываешь новое

Говорить о творческой реализованности художнику всегда непросто. Потому что многое в этом вопросе неоднозначно, субъективно и, во многом, зависит от восприятия себя и мира:

– Я всегда недоволен – хочется большего, удовлетворенности нет. Кажется, что всё могло быть более глубокомысленно и выразительно. Вижу недочеты и надеюсь их в будущем исправлять и двигаться дальше. Мне главное – работу переосмыслить, понять, что было не так, чтобы в последствии сделать лучше.

– А планы очень большие, много всего хочется, дай Господи. Тема иконописи необъятная, есть очень много тем, много желаний. Пробуем новые направления – мозаикой занимаемся, с камнем пробуем работать, архитектурный объект попросили разработать.

Мозаики, сделанные мастерской «АССИСТ», украшают старейший в Украине Лядовский скальный монастырь, отметивший в 2013 году свое 1000-летие и возрождающийся из руин в древнем византийском стиле.

– И школой-студией творческого развития "Киевская Русь", конечно, занимаемся. Только она уже стала не такая детская – ученики подросли, работы стали более серьезные. Вот, с Одесской иконописной школой при духовной семинарии начали сотрудничать, наши выпускники туда поступают, будем делать совместные проекты.

Работы иконописцев, в большинстве своем, не приносят им славы или хотя бы популярности. Ведь люди зачастую представления не имеют, кто написал ту или иную икону, расписал этот или другой храм. Было ли хоть раз сожаление от того, что от светского искусства пришли к церковному?

– Нет, такого не было. Иконопись настолько вдохновляет, она настолько глубока – это духовная традиция тысячелетий, и светское просто теряется в сравнении с ней. В иконописи каждый день что-то новое открываешь – разные стили, направления.

Нужно изучать традицию

А как Вы относитесь к попыткам перевести авангардное искусство в христианскую плоскость?

– Тут нужно говорить по конкретным работам, потому что в общем сложно сказать. В искусстве многое диктует рынок, там есть свои приоритеты. Да, иногда художник модернист или авангардист пробует писать иконы и привносит туда элементы этих жанров. Но я считаю, что нужно изучать традицию, потому что без этого они будут делать нечто напоминающее икону, но по сути, это будет суррогат – это будет не настоящее. Но нет такого, что если художник взялся за новое направление, нужно бить его по рукам. Понятно, что многое ему нужно переосмыслить – все с разным приходят багажом. Знаю художников, которые были авангардистами, а потом стали заниматься иконописью. Но они в это же время воцерковлялись, и их иконы становились более каноничными, более четкими, хотя творческий подход у них сохранился.

– И радует, что в Украине идет возрождение иконописи. Потому что часто говорят, что икона у нас не развивается, каноническую икону не изучают. Но желательно, чтобы в Украине был создан иконописный центр в Киеве – как, например, в России, в Троице-Сергиевой Лавре. Пока что у нас есть только отдельные студии, а центра, который бы закладывал базу, нет. У нас, к сожалению, часто не совсем правильный подход: люди представляют, что иконы – это копии, которые нужно хорошо написать, и на этом иконопись заканчивается. Но те, кто работают более углубленно, понимают, что икона – это богословие, это очень сложный процесс.