10 встреч преподобного Силуана Афонского

«Призови Меня в день скорби твоей; и Я избавлю тебя, и ты прославишь Меня»
(Пс. 49, 15)

Преподобный Силуан Афонский (мирское имя – Семен Иванович Антонов) родился в 1866 году в Тамбовской губернии, Лебединского уезда, Шовской волости, в крестьянской семье. После прохождения воинской службы, в 1892 году приехал на Афон, где в 1896 году был пострижен в мантию а в 1911 в схиму. На Афоне отец Силуан прожил всю свою оставшуюся жизнь (до сентября 1938 года).

В монастыре жизнь блаженного старца Силуана внешне протекала малоинтересно: молитвы, послушания – типичная жизнь монаха. Однако стоило кому-то с ним заговорить, как перед собеседником открывался человек сильной воли и огромной любви к Богу. Старец Силуан всегда был кроток, снисходителен, мягок, но по существу никогда не отступал от того, чему был научен Богом. Его подход был прост и ясен: «Господу всех жалко»...

При жизни многие старца не понимали, а некоторые остерегались его «дерзостного» отношения к Богу. Но по воле Господа внутренняя духовная жизнь старца была сокрыта от любопытных глаз, и только после его смерти многие удивились тому, какой подвижник жил среди них.

26 ноября 1987 года решением Священного Синода, Константинопольским Патриархатом была совершена канонизация Силуана Афонского. Имя преподобного было внесено в месяцеслов Московского Патриархата за 1992 год по благословению Патриарха Алексия II. День памяти преподобного Силуана Афонского – 11/24 сентября.

* * *
(Истории из жизни Преподобного)

Встреча с атеистом

Однажды отец старца в праздничный день пригласил к себе некоего книгоношу, надеясь от него, как человека «книжного», узнать что-либо новое и интересное. Маленький Семен внимательно прислушивался к беседе. Книгоноша доказывал отцу, что Христос не Бог, и что вообще Бога нет. Мальчика Семена особенно поразили слова: «Где Он, Бог-то?»; и он подумал: «Когда вырасту большой, то по всей земле пойду искать Бога». Когда гость ушел, маленький Семен рассказал отцу: «Ты меня учишь молиться, а он говорит, что Бога нет». На это отец ответил: «Я думал, что он умный человек, а он оказался дурак. Не слушай его».

Но ответ отца не изгладил из души мальчика сомнения. Через много лет Семен услышал от женщины, которая ходила на богомолье и посетила могилу замечательного подвижника – затворника Иоанна Сезеновского (1791–1839), рассказ о святой жизни затворника и о том, что на его могиле бывают чудеса. Некоторые из присутствовавших стариков подтвердили рассказы о чудесах, и все говорили, что Иоанн был святой человек. Слыша эту беседу, Семен подумал: «Если он святой, то значит Бог с нами, и незачем мне ходить по всей земле – искать Его», и при этой мысли юное сердце загорелось любовью к Богу.

«Как счастливы мы, христиане: «какого» Бога имеем. Жалко тех людей, которые не знают Бога. Они не видят вечного света, и по смерти идут в вечный мрак. Мы знаем об этом, потому что Дух Святый в Церкви открывает святым, что есть на небесах и что есть во аде. О, братья, прошу вас и умоляю от лица Божьего милосердия, веруйте в Евангелие и во свидетельство Святой Церкви, и вы еще на земле вкусите райское блаженство. Ведь Царство Божие – внутри нас; любовь Божия дает душе рай. Многие князья и владыки, познавши любовь Божию, оставили свои престолы».

«Вот такого старца я хотел бы иметь»

Однажды, во время жатвы, Семену пришлось готовить в поле обед, была пятница, забыв об этом, он наварил свинины, и все ели. Прошло полгода с того дня, уже зимою, в какой-то праздник, отец говорит Семену с мягкой улыбкой:

– Сынок, помнишь, как ты в поле накормил меня свининой? А ведь была пятница; ты знаешь, я ел ее тогда как стерву.
– Что же ты мне не сказал тогда?
–  Я, сынок, не хотел тебя смутить.

Рассказывая подобные случаи из своей жизни в доме отца, старец добавлял: «Вот такого старца я хотел бы иметь: он никогда не раздражался, всегда был ровный и кроткий. Подумайте, полгода терпел, ждал удобной минуты, чтобы и поправить меня и не смутить».

«Брата надо вразумлять кротко, с любовью. Мир теряется, если душа потщеславится, или вознесется пред братом, или осудит кого-либо, или брата будет вразумлять, но не кротко и не с любовью; если будем много кушать, или будем вяло молиться, – за все сие теряется мир».

«Ты перед ней больше виноват»

Находясь на военной службе, будущий преподобный, тогда еще просто Семен, увидел одного солдата, сидящим печально, с опущенной головой, на своей койке. Он подошел к нему и говорит:

– Что ты печальный сидишь, а не радуешься, как другие, что окончил службу и теперь поедешь домой?
– Я получил письмо от своих,– сказал солдат,– пишут, что жена моя родила за это время.

Помолчав немного, качая головой, тихим голосом, в котором слышалась и скорбь, и обида, и озлобление, он проговорил:

– Не знаю, что я с ней сделаю... Ох, боюсь!.. Так что ехать домой не хочется.

Семен спокойно спросил:

– А ты за это время сколько раз ходил в заведения?
– Да, бывали случаи,– словно что-то вспоминая, ответил солдат.
– Ты вот не мог утерпеть,– говорит ему Семен,– а ей, ты думаешь, легко было?... Тебе хорошо: ты мужчина, а она от одного раза родить может... Подумай, куда ты ходил! ... Ты перед ней больше виноват, чем она перед тобой... Ты прости ее... Приедешь домой, прими ребенка, как своего, и увидишь, что все будет хорошо...

Через несколько месяцев Семен получил благодарное письмо от того солдата за данный совет.
Так уже в молодые годы старец Силуан прекрасно понимал, что необходимым условием мира между людьми является сознание каждым своей вины.

«Господь есть любовь; и нам повелел любить друг друга и любить врагов; и Дух Святой учит нас этой любви».

«Мы никогда правды не говорим»

Однажды преподобному, в его бытность молодым монахом (звали его тогда Симеон), стали приходить помыслы: «Ты живешь свято; покаялся; грехи тебе прощены; молишься непрестанно; послушание исполняешь хорошо». От многой и усердной молитвы душа его по временам испытывала некоторый покой: тогда помыслы говорили ему: «Ты молишься и, может быть, спасешься: но если в раю ты не найдешь ни отца, ни матери, ни тех, кого ты любишь, то и там не будет тебе никакой радости».

Однажды ночью келья наполнилась странным светом, который пронизал его тело так, что он увидел свои внутренности. Помысел говорил ему: «Прими – это благодать», однако, душа послушника смутилась при этом, и он остался в большом недоумении. Молитва и после этого продолжала в нем действовать, но дух сокрушения отступил настолько, что смех пришел к нему во время молитвы; он сильно ударил себя по лбу кулаком: смех пропал, но дух покаяния все же не возвратился, и молитва проходила без сокрушения. Тогда он понял, что с ним произошло нечто недолжное.

После видения странного света, стали ему являться бесы, а он, наивный, с ними разговаривал, «как с людьми». Постепенно их нападения усиливались; иногда они говорили ему: «Ты теперь святой», а иногда – «Ты не спасешься». Преподобный спросил однажды беса: «Почему вы мне говорите по-разному: то говорите, что я свят, то – что я не спасусь?» Бес насмешливо ответил: «Мы никогда правды не говорим».

«Господь непостижимо явился»

Проходили месяц за месяцем, а мучительность демонических нападений все возрастала. Преподобный дошел до последнего отчаяния, и сидя у себя в кельи, в предвечернее время, подумал: «Бога умолить невозможно». С этой мыслью он почувствовал полную оставленность, и душа его погрузилась во мрак адского томления и тоски. В этом состоянии он пребывал около часа.

В тот же день, во время вечерни, в церкви Святого Пророка Илии, что на мельнице, направо от царских врат, где находится местная икона Спасителя, он увидел живого Христа.

«Господь непостижимо явился» молодому послушнику, и все существо, и самое тело его исполнилось огнем благодати Святого Духа, тем огнем, который Господь низвел на землю Своим пришествием (Лк. 12:49).
От видения Симеон пришел в изнеможение, и Господь скрылся.

«Память о Тебе греет душу мою, и ни в чем не находит она покоя на земле, кроме Тебя, и потому ищу Тебя слезно, и снова теряю, и снова желает ум мой насладиться Тобою, но Ты не являешь лица Твоего, которого желает душа моя день и ночь».

«Держи ум твой во аде, и не отчаивайся»

Прошло пятнадцать лет со дня явления ему Господа. И вот однажды, в одно из таких мучительных ночных борений с бесами, когда, несмотря на все старания, чисто молиться не давалось, Силуан встает с табурета, чтобы сделать поклоны, но видит пред собой огромную фигуру беса, стоящего впереди икон и ожидающего поклона себе: келья полна бесов. Отец Силуан снова садится на табурет и, наклонив голову, с болезнью сердца говорит молитву:

«Господи, Ты видишь, что я хочу молиться Тебе чистым умом, но бесы не дают мне. Научи меня, что должен я делать, чтобы они не мешали мне?»

И был ему ответ в душе:

«Гордые всегда так страдают от бесов».

«Господи,– говорит Силуан,– научи меня, что должен я делать, чтобы смирилась моя душа». И снова в сердце ответ от Бога:

«Держи ум твой во аде, и не отчаивайся».

«О Господи, как же Тебя благодарить за эту новую неисповедимую милость: невежде и грешнику Ты открываешь тайны Свои. Мир погибает в оковах отчаяния, а мне, последнему и худшему всех, Ты открываешь вечную жизнь. Господи, не могу я один, дай всему миру познать Тебя».

«Любовь не может этого понести»

Однажды cтарец Силуан беседовал с одним монахом-пустынником, который говорил:

– Бог накажет всех безбожников. Будут они гореть в вечном огне.
Очевидно, ему доставляло удовлетворение, что они будут наказаны вечным огнем. На это cтарец Силуан с видимым душевным волнением сказал:
– Ну, скажи мне, пожалуйста, если посадят тебя в рай, и ты будешь оттуда видеть, как кто-то горит в адском огне, будешь ли ты покоен?
– А что поделаешь, сами виноваты, – говорит тот. Тогда cтарец со скорбным лицом ответил:
– Любовь не может этого понести... Нужно молиться за всех.

Отсечь свою волю

Однажды отец Вениамин Калягрский, гуляя в праздничный день по монастырскому лесу с отцом Силуаном, предложил ему пойти к замечательному и весьма известному тогда на Афоне Старцу - отцу Амвросию, духовнику Болгарского монастыря «Зограф». Силуан немедленно согласился... Идут... Отец Вениамин полюбопытствовал, о чем Силуан будет спрашивать cтарца Амвросия.
– Я ни о чем не думаю спрашивать cтарца,– ответил Силуан.– У меня сейчас нет никаких недоумений.
– Тогда зачем же ты идешь?
– Я иду, потому что ты так хочешь.
– Но ведь к старцам ходят ради пользы.
– Я отсекаю мою волю пред тобой, и в этом моя польза, большая, чем от какого бы то ни было совета Старца.

«Так всякий человек, если отсекает свою волю пред Богом и людьми, всегда будет мирен в душе, а кто любит творить волю свою, тот никогда не будет мирен».

«Академик»

В Монастыре немалое время гостил один православный иностранец, на которого встреча со cтарцем произвела глубокое впечатление. Он полюбил Старца и часто ходил к нему; об этом узнали монахи. Как-то один из наиболее влиятельных соборных старцев, Иеромонах Н., человек начитанный и живого ума, встретив его в коридорах Монастыря, сказал:

– Не понимаю, почему вы, ученые академики, ходите к отцу Силуану, безграмотному мужику? Разве нет кого-нибудь поумнее, чем он?
– Чтобы понять отца Силуана, надо быть «академиком»,– ответил гость не без боли в душе.
Тот же Иеромонах Н., продолжая не понимать, почему cтарца Силуана почитают и посещают «ученые» люди, беседуя с отцом Мефодием, монахом, много лет заведовавшим книжной лавкой Монастыря, заметил:
– Удивляюсь, зачем они к нему ходят. Он, небось, ничего не читает.
– Он ничего не читает, но всё делает, а другие много читают, но ничего не делают,– ответил отец Мефодий.

«Велико только одно: смирить себя, ибо гордость мешает нам любить».

 

Уникальное фото старца Силуана Афонского с будущими архим. Софронием и архиеп. Василием.

Старец Силуан сидит слева

* * *

Как упоминалось выше, при жизни, многие Преподобного не понимали, а некоторые монахи остерегались его «дерзостного» отношения к молитве и Богу. Одним из свидетельств «осторожничества» монахов по отношению к Старцу является разговор Архимандрита Софрония (Сахарова) (ученика и биограф старца Силуана) со схимонахом Трофимом:

– Теперь я увидел, что отец Силуан достиг в меру Святых Отцов... Кончина его меня убедила, - сказал схимонах Трофим.
– Отец Трофим, - позволил я себе сказать, - неужели полвека совместной жизни в Монастыре вас не убедили в этом, а только кончина?
– Я всегда любил его и радовался, встречаясь с ним, но мне казалось, что слишком прямо (непосредственно) говорит он с Богом, и я, правду сказать, боялся за него.
– Как же он говорил, что вы боялись за него?
– Он хоть очень просто, но как-то так смело и дерзновенно говорил о молитве и о Боге, как об одном Отце, что я, бывало, останавливал его и говорил: «перестань, отец...» Мне казалось, что он потерял страх Божий.
– А когда вы его останавливали, то как он отвечал?
– Он всегда был ровный. Остановлю, и он замолчит.
– А сердился ли он, когда вы его останавливали?
– О, нет! Он был мягкий человек и не помню, чтобы он когда-нибудь рассердился.
– Отец Трофим, вы же знаете, что прельщенные всегда бывают непослушливы и обижаются, если их порицают. Как же вы не обратили на это внимания?
– Так вот Бог скрыл от меня... Уж очень был он прост... Я только теперь понял свою ошибку.
– А что вы скажете о его записках?
– Я сказал уже, что он пришел в меру Святых Отцов.

Источник, источник