Воздвижение: богословие Креста и его практическая применимость
27 сентября Православная Церковь празднует Воздвижение Честного Креста Господня.
В числе двунадесятых праздников есть одно торжество, которое непосредственно не связано с событиями жизни Христа и Богородицы. Речь, конечно же, о Воздвижении Честного Креста Господнего.
После окончания Успенского поста для православных христиан наступил самый длинный непостовой период. Давайте будем честны и признаемся, что для большинства из нас это время определенного расслабления. С самопонуждением, как правило, проблемы, а вот церковный устав вроде как и не обязывает делать больше, чем мы привыкли.
И вот за два месяца до следующего постового «марафона», словно от отрезвляющего ушата холодной воды, нам надобно встрепенуться и снова посмотреть на Орудие нашего спасения, вспомнить, какой ценой даровано нам Царство Небесное. На утрене и литургии, как в дни Страстной седмицы, мы будем слушать Евангелие о страданиях и смерти вочеловечшегося Сына Божия, но в этот раз хотелось бы обратить внимание на содержание и смысл некоторых сюжетов, находящихся в паремиях.
Первый ветхозаветный отрывок начинается с возгласа чтеца: «Исхода чтение», и дальше идет речь о вступлении евреев в пустыню Сур, простирающуюся от восточного берега Суэцкого канала дальше на восток. После удивительного чуда перехода через Красное море они останавливаются у оазиса, вода в котором имела горький привкус и была непригодной для питья, из-за чего это место и получило название Мерры. Ропот вчерашних рабов не заставил себя ждать. В результате их недовольства Моисей, по Божьему повелению, погружает дерево (т.е. полено, ветви или жезл из него) в источник воды, отчего она и становится пригодной для употребления в пищу.
За два месяца до следующего поста нам надобно посмотреть на Орудие нашего спасения и вспомнить, какой ценой даровано нам Царство Небесное.
Теперь несколько слов о прообразовательном значении этих событий. Даже не обращаясь к специальной литературе, каждый, кто вдумчиво прочитывал строки из книги Исход, интуитивно понимал, что брошенное Моисеем дерево – это прикровенный намек на будущий Крест Христов. Самой большой горечью, беспокоившей человека до пришествия в мир Спасителя, была горечь смерти. В действиях Моисея и последующем чуде мы видим ясное соединение двух неразрывных понятий: Креста и спасения.
Так как искупительный подвиг Христа – событие вселенского масштаба, то и Крест становится теперь хранителем Вселенной. Отчасти эта тайна открывается в словах апостола Павла: «Чтобы вы, укорененные и утвержденные в любви, могли постигнуть со всеми святыми, что широта и долгота, и глубина и высота, и уразуметь превосходящую разумение любовь Христову, дабы вам исполниться всею полнотою Божиею» (Еф. 3, 18-19).
Крестом преодолевается и горечь неведения Бога, а потому святитель Григорий Нисский говорит, что очищенный от тьмы взор ученика Христова в очертании четырех противоположных перекладин, выходящих из общего средоточия, «усматривает всеобъемлющее могущество и дивное промышление Того, Который благоволил явиться в нем миру».
Далее он пишет, что нижний луч Креста – это глубина, верхний – высота, поперечные – широта и долгота. В этих векторах выражается та мысль, что все живущее, все существующее – выше же небес, в преисподней или от одного края земли до другого – пребывает по Божественной Воле, под крестным осенением.
«Все части мира были приведены к спасению частями Креста», – восклицает святитель Василий Великий. Святоотеческой традиции близка мысль, что познание тайны Креста и Гроба Господня открывает существенный смысл всех вещей. Наконец, если проникнуть еще глубже, в тайну Воскресения, то человек познает конечную цель, ради которой Бог создал и мир и всякую в нем вещь.
Мы обозначили, скажем так, положительную, обнадеживающую сторону богословия Креста. Но с какой стороны на Крест ни посмотри, в нем все равно будет звучать трагическая тема смерти Богочеловека, отдавшего Свою жизнь за нас. Владимир Лосский пишет, что на Кресте Христос представлен как Творец мира посреди творения, охваченного ужасом перед таинством Его смерти. Через Крест, по слову преподобного Максима Исповедника, человек достигает благобытия, т.е. соотнесенности бытия с Благом – «идеями» и «изволениями» Божиими в отношении сотворенных существ. Далее, уже через Воскресение, достигается приснобытие или бытие вечное.
«Все части мира были приведены к спасению частями Креста».
Святитель Василий Великий
Вот здесь мы подошли к, так сказать, прагматичной теме, связанной с другой паремией, читаемой в праздник Воздвижения. Возникает вопрос: как человеку все-таки возможно соотнести собственное бытие с «идеями» Бога относительно себя? Где тот самый критерий, который позволит понять, что человек стоит на пути достижения благобытия? Здесь все просто и одновременно сложно.
На вечерне из книги Притч мы слышим такие слова: «Наказания Господня, сын мой, не отвергай, и не тяготись обличением Его; ибо кого любит Господь, того наказывает и благоволит к тому, как отец к сыну своему» (Притч. 3, 11-12). Вполне понятно, что речь здесь о жизненном «крестоношении». Однако при всей очевидности, в этих словах царя Соломона есть более глубокое измерение, чем то, которое может показаться на первый взгляд.
Мы видим призыв не отвергать наказания и не тяготиться обличением. Давайте зададимся вопросом: что может решить или качественно изменить мое отвержение посланного Господом наказания? Оно же не отойдет от меня, не перестанет довлеть своей тяжестью, его не выбросишь, не отрежешь и не прогонишь. Если уж испытание и пришло в мою жизнь, то деваться некуда, этот путь нужно пройти, а вот качество этого самого прохождения уже целиком зависит от меня самого.
Призыв не отвергать и не тяготиться относится к внутреннему состоянию души. Будет ли испытание целительным, позволяющим взрастить какие-то добродетели, исправиться или все закончится ропотом, унынием и обидой на обстоятельства, людей и Бога?
Через Крест, по слову преподобного Максима Исповедника, человек достигает благобытия, т.е. соотнесенности бытия с Благом – «идеями» и «изволениями» Божиими в отношении сотворенных существ.
В таком случае с особой остротой звучит призыв святителя Иоанна Златоуста, который говорил, что нужно сделать, чтоб дело необходимости стало делом нашей свободы. Действительно, если свой «крест» принимать не как навязанную извне повинность, а как добровольную жертву, тогда и необходимость, в которую нас поставил Господь, становится источником подлинной свободы.
«Когда постигнет тебя скорбное искушение, то не изыскивай, для чего и от чего оно пришло, но старайся перенести его с благодарностью, без печали и злопамятства», – в этих словах преподобного Марка Подвижника кроется еще один ключ к настоящему «крестоношению».
В момент испытания практически всегда непонятно, для чего оно нужно. Находясь внутри сформировавшейся проблемы, мы неспособны посмотреть на нее со стороны и адекватно все оценить. В таком случае все нужно покрыть молчанием, терпением и верой. Когда буря утихнет, только тогда станет ясно, зачем она была нужна.
Итогом кроткого несения «креста» становится возможность достижения приснобытия в Новом Иерусалиме, пророчество о котором и содержится в третьей паремии: «Я соделаю тебя величием навеки, радостью в роды родов. Ты будешь насыщаться молоком народов, и груди царские сосать будешь, и узнаешь, что Я, Господь, Спаситель твой, и Искупитель твой Сильный Иаковлев» (Ис. 60, 15-16).
