История одного высказывания, или Что на самом деле хотел сказать Тертулиан?

Несколько лет назад у меня состоялся интересный разговор с одной женщиной, которая, по моему личному мнению и по мнению некоторых моих друзей, находилась в явной прелести. В процессе разговора мы, как и следовало того ожидать, коснулись темы критериев истинности наших с ней убеждений, а именно: выслушав ее аргументы, я спросил свою собеседницу о том, каким именно образом она проверяет свои собственные взгляды на ошибку? Мы ведь все люди грешные, и все, без исключения (и епископы, и священники, и миряне), можем ошибаться. Ее ответ не заставил себя ждать: буквально через секунду, без тени сомнения и смущения, она выпалила в сердцах: «Я так сердцем чувствую!» Именно это ее высказывание и послужило поводом для написания данной статьи.

Как верить в того, кого не видишь?

«Бога человеком невозможно видети, на Негоже не смеют чини Ангельстии взирати…» – эти слова покаянного канона являются, по сути своей, ярким выражением данной нам в Священном Писании истины о непостижимости Бога, о Его трансцендентности по отношении к тварному миру.

И действительно, согласно христианскому вероучению, Бог в Своей Сущности непостижим ни для людей, ни для ангелов, ни для прочих небесных сил.

По учению св.Дионисия Ареопагита, совершенный путь познания Бога приводит человека к полному незнанию о Нем: «…ибо всякое познание имеет своим объектом то, что существует, Бог же вне пределов всего существующего» (1). Если перевести богословские формулировки автора «Ареопагитик» на язык формальной логики, то мы неминуемо оказываемся перед очевидным противоречием, ибо как же тогда мы можем познать Того, Кто в принципе непознаваем? Познать Того, Кто «…мрак соделал покровом Своим» (Псалом 17)? Как разрешить это явное противоречие?

Пытаясь найти ответы на вышеперечисленные вопросы, некоторые христиане усматривают в этом фундаментальном вероучительном положении (о принципиальной непознаваемости Бога в Своей Сущности) одно из существенных отличий христианства от многочисленных языческих культов и верований. По их мнению, отличие это состоит в том, что все языческие религии строго логичны, т.е. легко объяснимы с позиций человеческого рассудка. Христианство же – есть религия Откровения, и посему для логики оно есть – абсурд. При этом в доказательство истинности данного вывода приводится небезызвестная фраза Тертулиана: «Верую потому, что абсурдно»!

В итоге все наши попытки понять Откровение Бога о Самом Себе с помощью формальной логики и здравого смысла автоматически признаются недопустимой крайностью и грубой ошибкой на пути истинного богопознания, что неминуемо должно привести к ереси, а может быть, и вообще к отрицанию Бога.

Однако, признавая беспомощность разума в деле богопознания, люди склонны впадать в другую крайность – крайность, отрицающую необходимость разума в деле спасения, крайность, направленную на излишнее доверие своим собственным (субъективным) чувственным ощущениям. Как говорят сторонники этой точки зрения: «Только сердцу своему доверять и остается…» и т.д. Увы, но подобный взгляд на спасение часто ведет к прелести, поиску мистических наслаждений, чудес, религиозному фанатизму и крайней степени гордыни, т.е. такому состоянию, когда человек не может разумно оценивать свои поступки. Да и как он может их объективно оценить, когда фактически сам становится мерилом всех вещей?

На самом же деле христианское благовестие никогда не имело ничего общего с абсурдом или нелепостью. В том числе и Тертулиан никогда не произносил фразы «Верую потому, что абсурдно» либо «Достойно веры, ибо нелепо» (2). Будучи юристом, Тертулиан с уважением относился к аргументам от разума и пользовался этими аргументами в своей практике.

И в этом он был не одинок. Так, например, Сам Христос пользовался логическими аргументами как средством для убеждения своих оппонентов. В этом смысле характерен Его диалог с саддукеями, касавшийся темы воскресения из мертвых. В ходе этого диалога Христос указывает саддукеям на имеющуюся в их рассуждениях ложную посылку (стандартный прием логического рассуждения), а затем, основываясь на определенных текстах Св. Писания, дает им правильный ответ.

Точно так же и многие святые отцы, отстаивая истину в богословских дискуссиях с еретиками, прибегали к помощи логических аргументов. В частности, они пользовались таким логическим приемом, как «сведение к абсурду», показывая с его помощью нелепость того или иного еретического учения.

Более того, мы, христиане, можем без тени сомнения назвать умение правильно логически мыслить наивысшей добродетелью, т.к., согласно одному из определений, логика – есть теория рассуждений, а рассуждение, как известно, является высшей добродетелью в христианстве. Согласно мнению пр. Антония Великого и других св. отцов, без рассуждения все другие человеческие добродетели могут легко превратиться в пороки и увести человека от истины.

Точно так же догмат о Триединстве Божества ни в коем случае не является абсурдным и не противоречит здравому смыслу. Да, действительно, Церковь учит о том, что Бог Один, и в то же время Каждое Лицо Святой Троицы – Отец, Сын и Дух Святой, являются Богом. И все же это противоречие не есть абсурд, а феномен триединства не так уж необычен и, в частности, встречается в математике (3). В наше время подобные противоречия принято называть антиномиями (в логике Аристотеля они носили название «апорий»).

Антиномия – это противоречие, образуемое двумя суждениями, каждое из которых, с точки зрения логики, признается истинным. К примеру, в современной науке мы имеем дело со множеством антиномий, например, с учением о карпускулярной и волновой природе вещества (карпускулярно-волновой дуализм), с парадоксами теории множеств, некоторыми так называемыми «космологическими парадоксами» и т.д., но ни в коем случае они (т.е. антиномии) не противоречат здравому смыслу. А вот абсурд действительно не имеет ничего общего с разумом.

Христианская вера не имеет ничего общего с абсурдом

По сути своей абсурдное утверждение может быть обозначено как нелепость, бессвязная речь, абракадабра, глупость и т.д. Так что, хотим мы этого или нет, но на самом деле абсурд является элементом хаоса, распада, бессмысленного смешения понятий и образов. В этом смысле попытка описания христианского вероучения (т.е. истинного учения о Боге и судьбах Его творения) с помощью категорий абсурда выглядит несколько странной, т.к. в области Божественного Присутствия (т.е. Церкви Христовой) действуют законы гармонии и любви, и нет места для хаоса и распада.

Исходя из всего этого, вне зависимости от того, нравится нам это или нет, христианство с уверенностью можно назвать религией антиномий (но ни в коем случае не абсурда). И этот факт, кстати, является одним из доказательств его надмирности, ибо данное нам Откровение Бога о Себе Самом, не вступая в конфликт с человеческим разумом, все же бесконечно превосходит его возможности. Таким образом, в отличие от язычества, христианство как бы задает человеку бесконечную возможность для совершенствования и, в том числе, возможность совершенствования его разумных способностей.

«Логика» же языческих религий, по сути своей, как раз является характерным примером упрощения и торжества человеческой глупости, когда божеству приписываются те или иные свойства падшего человека, что само по себе низводит такое божество в разряд тварных сущностей, т.е. существ несовершенных, преисполненных всяческих страстей и пороков. В этом смысле «логика» язычества – это «логика» страстей человеческих. Именно они (страсти, чувства, эмоции) и управляют язычником в его желании добиться от божества благосклонности. И, как бы ни парадоксально это звучало, именно эта «логика» не имеет ничего общего со здравым смыслом.

Этот контраст между языческим и христианским отношением к разуму хорошо понимали св. отцы православной Церкви. Собственно, поэтому они называли ум высшей частью души, а внутреннюю работу по изменению человеком своих душевных свойств (борьбу со страстями) – умным деланием!

Святитель Григорий Палама писал: «Мыслительная и разумная природа души одна лишь и создана Богом в большей степени но образу Божию... “Образ” находится не в теле, а в уме, высшей части человеческого естества. Если бы в человеке было что-нибудь еще более высокое, тогда “образ” находился бы там».

А Пимен Великий считал, что «всего нужнее для нас трезвый ум».

И наоборот; святые отцы настоятельно рекомендуют нам не доверять своим чувствам и сердцу, в силу их глубокого повреждения. Так еще в далекой древности пр. Авва Дорофей считал, что «нет выше падения для монахов, нежели доверять своему сердцу».

А во времена, близкие к современности, св. Феофан Затворник наставлял своих духовных чад следующим образом: «Без чувств жить нельзя, но чувствам поддаваться незаконно. Надо освежать и умирять их рассуждением… Отчего бывает немирно сердце? Оттого, что его гложут страсти… Сердце нужно держать на привязи, а то оно много глупостей городит… В пустыне кто живет или в монастыре или в миру, всякому неотложный закон очистить сердце свое от страстей… Потому теперь закон – держать сердце в руках и подвергать чувства, вкусы и влечения его строгой критике. Когда очистится кто от страстей, пусть дает волю сердцу, но пока страсти в силе, давать волю сердцу – значит явно обречь себя на всякие неверные шаги. Хуже всего поступают те, которые и целью жизни поставляют сласти сердца и наслаждение жизнью. Так как сласти и наслаждения плотские и чувственные дают себя сильнее чувствовать, то такие лица всегда ниспадают в грубую чувственность и становятся ниже той черты, которая отделяет человека от прочих живых тварей».

По мнению св. отцов искажение человеческой природы в том и состоит, что после грехопадения ум наш подчинился душе (т.е. чувствам), а душа телу, в результате чего человек фактически превратился в животное, т.е. в существо, всецело управляемое физиологией.

Так что, принижая человеческий разум и называя нашу веру абсурдом, нелепостью и т.д., мы нарушаем иерархию ценностей в человеческом существе. Ценностей, в которых разуму отводится очень важное место – осознания всей глубины нашего падения, осознания того, что своими собственными силами мы не можем исправить это плачевное положение. Именно разум помогает нам переориентировать нашу жизнь так, чтобы все наши действия (вплоть до бытовых мелочей) как можно более полно согласовывались с заповедями Евангелия. И, в конечном итоге, именно разум (будучи по природе бесстрастным), с помощью Божией Благодати, способен очистить сердце человеческое от страстей и сделать его способным к постижению Бога. Так, выполнив свою роль в деле спасения человека, разум должен будет уступить свое временное главенство чистому сердцу, которое (очистившись от страстей) должно будет приобрести способность являть истинную евангельскую любовь. И тогда станет возможным чудо, когда мы на самом деле (т.е. без тени фальши и условности) сможем сказать непознаваемому в Своем Существе Божеству: «Тебя называем Отцом и смеем Тебя призывать!»

Ссылки:

1. В.Н.Лосский «Очерк мистического богословия Восточной Церкви»
2. Подробно см. статью Владимира Легойда «Верую, ибо абсурдно. К истории одной ложной цитаты».
3. Акад. Б.В. Раушенбах «Логика Троичности».