Краткая оценка «Святого и Великого Собора»
Димитриос Целенгиди, преподаватель Богословского факультета Афинского Университета, представил свою оценку Критского Собора перед его обсуждением на Архиерейском Соборе Элладской Православной Церкви.
Блаженнейший Предстоятель, Преосвященные Архиереи,
С уважением представляю Вашему вниманию комплексную оценку «Святого и Великого Собора», и прошу Вас приложить усилия к тому, чтобы изучить этот документ, поскольку я считаю, что это может каким-то образом помочь ответственному обсуждению, которое произойдёт на Архиерейском Соборе нашей Церкви, когда он, собственно, соберётся.
Наша оценка будет проходить в двух направлениях. Первое направление будет касаться оценки, как обрядовой, так и канонической стороны Собора; второе же, в свою очередь, будет касаться Святого и Великого Собора по сути.
Что касается церковной обрядовости и каноничности названия «Святой и Великий Собор», то с богословской точки зрения, он не является «Святым» в буквальном смысле этого слова.
Дело в том, что учувствовавшие в работе Собора архиереи не являются наследниками Святых Отцов ни в прямом, ни в переносном смысле, как это станет нам ясно по ходу нашей дискуссии.
Собор также не является «Великим». Не столько потому, что на нём не было представителей всех Православных Церквей, сколько потому, что их было слишком мало, и избирались они из числа местных архиереев.
Однако, более стоит внимания то, что предшествовало Собору – а именно Синаксис Архиереев, который в рамках чисто богословских критериев нельзя охарактеризовать даже как Поместный Собор.
Это событие больше похоже на своеобразную расширенное «Предсоборное Архиерейское Совещание», десять конкретных Поместных Церквей, которые были представлены своими Предстоятелями и не более 24 отобранных для этого архиереев.
Мы уже сказали, что это так называемое «Совещание» не является даже Поместным Собором, ведь на последнем собираются и голосуют все участвующие Архиереи. А на указанном «Совещании-Съезде» в соответствии с Положениями о его работе право голоса имели только присутствовавшие на заявленном мероприятии десять Предстоятелей Поместных Церквей. Это событие не имеет прецедента в истории нашей Церкви, является произволом и совершенно не согласуется с церковной практикой современных православных Соборов. Действительно, ведь на них предполагается равенство всех Архиереев, что проявляется в равном для всех Архиереев праве голоса. Такая практика опирается на саму суть действования Святого Духа в Церкви. Ни один епископ, – даже Председатель Собора, – не является «не равным» своему собрату-епископу. Тот, кто вёл себя таким образом на «Совещании», косвенно преподнесли себя как очевидные сторонники Папства, даже если голоса Предстоятелей носили коллегиальный характер.
Как следствие, решения упомянутого «Предсоборного совещания» или же «Архиерейского съезда» не имеют общеобязательного характера. Поэтому, эти решения не имеют никакой силы не только для всей Церкви, но и для Поместных Автокефальных Церквей, которые были представлены на этом «Архиерейском» так называемом «Съезде», – собрании совершенно противозаконном, – ведь у присутствовавших Архиереев не было права голоса. Решения его являются недействительными тем более по той причине, что был нарушен принцип единогласия, ведь на нём отсутствовали четыре Патриархата (Антиохийский, Русский, Болгарский, Грузинский).
Кроме этого, решения этого своеобразного "Собора" в Колимвари являются недействительными для Элладской Церкви, на что есть ещё одна причина. Предстоятель нашей Церкви, вместо того, чтобы поддержать в текстах Собора единогласно принятое Иерархией нашей Церкви положение, предложил другое, – то, что было принято девятью другими Автокефальными Церквями. На практике это значит, что предложение всей полноты греческой иерархии не было представлено. В соответствии с Положением, принятым на Совещании, в отношении соборных текстов отсутствовало единогласие. Таким образом, сам текст является недействительным и не имеет обязательного характера.
А теперь оценка сущностной стороны так называемого «Собора». Для начала, мы должны сказать, что в целом так называемый «Собор» в Колимвари на Крите предпринял попытку сделать «духовную выдержку» организационного характера из догматического учения Церкви (мы говорим «попытался», поскольку, – основываясь на вышесказанном, – мы не придаём организационной роли «Архиерейскому Совещанию»). На Крите не только не осудили какое-либо инославие (ересь), но и попытались на организационном уровне сделать страшную выдержку из ограниченной Соборами веры Церкви, и существенную выдержку из Символа Веры Второго Вселенского Собора. Собственно, говорится о выдержке из догматического учения Церкви в Символе Веры, которое касается личности Церкви как таковой.
В Символе Веры мы признаем, что веруем: «во Едину, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь». Но на Критском «Совещании» десять Автокефальных Церквей, среди которых была и Элладская Церковь, одобрили совершенно не богословское «Крещальное богословие» и косвенно – «Теорию ветвей», признав таким образом Церквями Римокатоликов, Маронитов, Несториан, Монофизитов, Антихалкидонитов, Монофилитов, которые были осуждены за христологическую ересь целым рядом Вселенских Соборов (начиная с Третьего, вплоть до Шестого Вселенского Собора), а также несметное количество протестантов, которые представлены на Всемирном Совете так называемых «Церквей».
Являет собой духовное безумие и своеобразный духовный переворот попытка Собора в Колимвари признать своим решением Церквями еретиков, осуждённых Вселенскими Соборами. На практике – это синкретизм и экуменизм.
Являет собой духовное безумие и своеобразный духовный переворот попытка Собора в Колимвари признать своим решением Церквями еретиков, осуждённых Вселенскими Соборами. На практике – это синкретизм и экуменизм. Не был проявлен гнев, – разумный нерв души, – «Соборных» Архиереев по отношению к умозримым волкам Церкви. Напротив, «волки» были названы «овцами» единой и действительно логичной паствы Церкви.
В результате, мы приходим к тому, что на Крите не следовало ожидать от благочестивой полноты Церкви ни общения «Соборных» Архиереев со Святым Духом, ни деяний, направленных на повторное осуждение Духом Святым еретиков. Конкретнее, в отношении Римокатоликов, на бумаге мы исповедуем нашу веру, заявленную в Символе Веры Второго Вселенского Собора, но на практике мы отменили её, признав Церквями не только их [римокатоликов], но и все христианские общины, которые противоречат этому символу посредством Filioque.
Как известно, любое прибавление к Символу веры, даже в целях более правильного понимания последнего, было осуждено всеми Вселенскими Соборами, начиная с Третьего включительно, а в отношении тех, кто так поступает, было решено отлучать таковых от Церкви. Само собой разумеется, что в таком случае filioque, как прибавление к Символу веры, косвенно и автоматически классифицируется Вселенскими Соборами как ересь. Те же, кто соглашается с таким дополнением, основываясь на решении вышеупомянутого Собора, отлучаются от Церкви. Поэтому неправославность filioque, римокатоликов и всех протестантов являет собою очевидную ересь.
Как бы там ни было, прибавление к Символу Веры Filioque было осуждено Фотием Великим на Соборе 879/80 гг. (Восьмой Вселенский), на котором присутствовала и делегация Римской Церкви. Также были осуждены и прочие зловредные заблуждения Римокатолицизма касательно природы и энергий Триединого Бога и тварного характера божественной благодати на Соборах 1331 и 1351 гг. Кроме того, протестантизм также был осуждён целым рядом Соборов Православного Востока (1638, 1642, 1691).
Это значит, что невозможно, чтобы в Соборных документах догматического характера отсутствовал принцип богословской акривии, а инославные могли бы быть признаны Церквями. Это могло бы указывать или на то, что из церковных догматов сознательно делается «выдержка», или, что имеет место двуязычие по отношению ко всему, что рассматривается на Соборе.
В результате принятия голосованием указанного выше Соборного Документа, который характеризуется умышленной неясностью, что касается в особенности богословских противоречий «Архиерейского Совещания» на Крите, был санкционирован организационный экуменизм, что привело, таким образом к экклезиологической путанице в сознании верующих. Я напомню о конкретном шестнадцатом параграфе, в котором отмечалось следующее: «Одним из главных инструментов в истории экуменического движения является Всемирный Совет Церквей (ВСЦ)... Параллельно с ним, существуют и другие межхристианские организации и региональные органы, такие как "Совет Европейских Церквей" (СЕЦ), Совет Ближневосточных Церквей (СБВЦ) и "Всеафриканский Совет Церквей" (ВАСЦ). Все они, вместе со Всемирным Советом Церквей позволяют поддерживать важную миссию на пути к достижению единства христианского мира».
Использование термина "Церковь" по отношению к инославным, и в особенности – протестантам, мы неоднократно встречаем в параграфах девятнадцатом и двадцать первом указанного текста. Указанная выше формулировка означает, что мы, – Православная Церковь, – соглашаемся с тем, что еретики-инославные вносят значительный вклад на пути к достижению единства христианского мира! И вот здесь мы убеждаемся, что и проголосовавшие, и подписавшие этот документ очевидно не поняли, что: "Экуменизм обладает духом нечестия и находится под властью злых духов", – о чём говорится в харизматическом опыте блаженного старца Ефрема Каунакиота. Позиция экуменизма принципиальна – это догматический плюрализм. На практике это означает догматически законное сосуществование различных по своему догматическому содержанию верований. Тот, кто отважится выступить с критикой этого догматического плюрализма, выставляется фанатиком и фундаменталистом. Вместе с этим, экуменисты не разрешают оценивать с точки зрения точности, превосходства, неполноценности и т.д. различные религии. В экуменизме поместятся все. Ведь его единству не препятствуют различные религии, что экклезиологически неприемлемо с Православной точки зрения.
Как специалист по догматике Православной Церкви, я глубоко убеждён в том, что Экуменизм – это не только величайшая экклезиологическая ересь, но и весьма опасная «поли-ересь», которая никогда ещё не появлялась в истории Церкви. Дело в том, что экуменизм из-за своего синкретического характера является не просто очень лукавым спором о вере Церкви, но весьма серьёзным её искажением. В догматическом сознании полноты Церкви совершенно нет места для смягчения, ведь оно создаёт путаницу, касательно идентичности наше веры. Хитро опустошается неприкосновенность спасительной Веры Церкви – то, что несёт за собой губительные сотериологические последствия. Считая с сотериологической точки зрения все религии законными, мы поддерживаем идею того, что все инославные и прочие религии являют собою различные «пути», которые ведут к одному и тому же спасению.
Но в чему Текст противоречит наверняка, так это Экклезиологии, которая в нем прописана. Создаётся впечатление, что инославные христиане играют с текстом, ведь в самом начале они названы «инославными церквями», т. е. еретиками, а далее по всему тексту Документа, они прямо называются Церквями. Нам не следует недооценивать их интеллект. Они прекрасно понимают, что мы их справедливо недолюбливаем, ведь мы не говорим им чистую правду. Мы скажем им неправду о том, что они Церковь. И при этом, скажем им так, что это им не поможет, ведь мы не будем призывать их к покаянию и отречению от их догматических заблуждений, дабы последние смогли присоединиться к истинной Церкви – Церкви Православной. К счастью, несколько архиереев не подписали этот текст по догматическим причинам.
Что касается документа о «Таинстве брака и препятствиях к нему», то я не буду повторять всё то, что я написал в моём первом письме к Священному Синоду от 3.2.2016 г., дабы не утомить Вас. Добавлю лишь то, что 72-е правило Пятого Вселенского Собора устанавливает экклекзиологически-догматическую предпосылку для существования церковного Таинства Брака. Но решение «Собрания» Архиереев в Колимвари на Крите является абсолютно не каноническим, ведь оно даёт Поместным Церквям возможность уклоняться от догматического учения Церкви о Таинствах. В частности, предложенная практика смешанных браков, исходя из позиций икономии, далека от неканонической и неразумной, но в тоже время являет собой оксюморон в соотношении с 72 правилом Вселенского Собора (Пятого), к которому собственно и апеллировал «Собор», а, следовательно, является и экклезиологически не богословской. К тому же, она сильно отличается от 72 правила о расторжении таких браков, как незаконных сожительств с экклезиологической точки зрения. Богословское содержание этого канона не оставляет места для какой-либо икономии.
«Не подобает смешивать то, что смешать нельзя», – говорит это правило, – «не следует объединять паству с волком, и жребий грешников – с частью Христовой. Если же кто поступит вопреки сему, да будет отлучен». Соответственно, 72 правило не вводит икономию, а напротив обращает внимание на беззаконность подобного действа. Отступление от этого канона являет собой грубое нарушение Канонов и своего рода "пародию" на икономию. Смешение того, что смешать нельзя, объединить стадо с волком и часть Христову со жребием грешников – всё это экклизиологически немыслимо и духовно неприемлемо.
В тексте «Миссия Православной Церкви в современном мире» создаётся впечатление, что Православие и инославные, а также прочие религии начинают драться друг с другом. Это становится очевидным, когда мы начинаем связываться с миром, в котором обитает Православная Церковь, как плод Духа Святого. В тексте "Миссия Православной Церкви в современном мире" создаётся впечатление, что Православие и инославные, а также прочие религии начинают боксировать друг друга. Это становится очевидным, когда мы начинаем связываться с миром, в котором обитает Православная Церковь, как плод Святого Духа. Сам же текст предполагает, что причастниками нетварных божественных энергий могут быть инославные, нехристиане, да и просто «люди доброй воли», в том числе атеисты. Это в среде верующих вызывает путаницу в вопросе о личности Церкви и её течению к "миру горнему".
Что касается вопроса Православной диаспоры, мы считаем, что так называемое «Архиерейское Совещание» предприняло попытку неканонического и временного решения, которое не только не исцеляет, но и увековечивает соборно осуждённый этнофилетизм (в 1872 г.).
После завершения «Собора» на Крите, им был выдан «Окружной документ Святого и Великого Собора Православной Церкви» (Крит, 2016), которая являет собой собрание богословских противоречий. Поэтому, я остановлюсь на них вкратце. В частности, во втором абзаце отмечено следующее: «Святой и Великий Собор Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви даёт подлинное свидетельство веры в Богочеловека Христа...». Здесь, позвольте задать логичный и богословский вопрос: как "Святой и Великий Собор Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви даёт подлинное свидетельство веры в Богочеловека Христа" в то время, как он признает Несториан, Монофизитов, Антихалкидонитов и Монофелитов Церквями? Но ведь их христология была осуждена на Вселенских Соборах.
В третьем параграфе упоминаются Соборы против католиков, которые были при Фотии Великом и Григории Паламе, а также Собор 1484 года, который провозгласил лживость Ферраро-Флорентийской унии. Также упоминаются Соборы, которые касались протестантов. Как же тогда участники "Собора" признают Римокатоликов и протестантов Церквями?
Что касается «Обращения» "Архиерейского Собрания", то он резюмирует принятые решения и призывает верующих ознакомится с ними. В частности, первый абзац "Обращения" отмечает, что: «Главной задачей Святого и Великого Собора было провозглашение единства Православной Церкви, поддерживаемой Евхаристией и апостольским преемством епископата. Существующее единство необходимо укреплять и прилагать усилия к тому, чтобы принести новые плоды».
В третьем параграфе упоминаются богословские диалоги с инославными и отмечается, что: «Диалоги, которые проводит Православная Церковь, никогда не означали компромиссов по вопросам веры». Здесь следует вспомнить о работах идеологов этих диалогов, которые являют собой экклезиологическую ересь (Баламанд и т.д.).
Все вышесказанное было озвучено с большой любовью и уважением к Вашему Архиерейству, без каких-либо других соображений. Мы всего лишь хотим всегда оставаться живыми членами таинственного Тела Христова – Его Церкви.
Перевод с греческого – СПЖ
