Об отце, который воспротивился трансгендерному переходу дочери
Он выразил свое несогласие с таким лечением, которое приведет к необратимым повреждениям здоровья его дочери, и задействовал все легальные способы борьбы.
Когда в прошлом году я писала об историческом деле Киры Белл - женщины, прошедшей транс-переход в подростковом возрасте, а затем отказавшейся от трансгендерности и вернувшейся к жизни в своем биологическом поле, которая выиграла суд против клиник гендерной идентичности и остановила массовое подсаживание детей на блокаторы пубертата в Британии, очень многие комментаторы написали мне, что в таких делах виновата не столько система здравоохранения, сколько родители этих несоверщеннолетних детей. «Куда смотрели родители?» «Судить надо, прежде всего, родителей, которые допустили такое «лечение». (ссылка на пост о Кире Белл во втором комменте).
Я пыталась объяснить, что родители далеко не всегда виноваты в сложившейся ситуации, и, более того, практически не имеют рычагов управления жизнью своих детей, коль скоро последние попали в лапы системы.
Чтобы объяснить, как работает эта система, можно давать ссылки на законы и подзаконные акты разных стран, которые следуют политике гендерной самоидентификации, но картина не будет такой четкой и понятной, как если проиллюстрировать ситуацию конкретным примером.
И вот, как раз совершенно свеженький кейс из Канады, прямо с пылу с жару.
16 апреля в Британской Колумбии посадили в тюрьму на 6 месяцев мужчину, который не дал согласия и пытался препятствовать трансгендерному переходу своей 13-летней дочери.
6 месяцев тюрьмы!
Теперь подробнее о самом деле. Перечислю голые факты.
История началась несколько лет назад. Родители девочки были в разводе, и дочь жила с матерью, но отец поддерживал отношения с ребенком и принимал участие в ее жизни.
В 13 лет у девочки начались психологические проблемы и, узнав на уроках по секс-образованию (довольно радикальная программа секс-просвета школьников, которую многие критикуют за транс-пропаганду - называется: SOGI 123) в своей школе о гендерной дисфории и возможности поменять пол, она обратилась к школьному психологу. Психолог подтвердил сомнения девочки в ее истинном поле, она выбрала себе новое, мужское имя, и с этого момента в школе ее стали называть этим именем и применять к ней мужские местоимения. Все это происходило без ведома и согласия родителей.
В 14 лет девочка, которая уже год проходила социализацию в своей школе как мальчик, рассказала своей маме о том, что она родилась «не в том теле» и хочет сделать трансгендерный переход - хирургическую операцию и начать принимать тестостерон, делающий внешность человека более маскулинной. Врачи и психологи подтвердили необходимость такого «лечения», мама решила поддержать своего ребенка и вместе они подписали все необходимые документы и запустили процесс.
На этой стадии о происходящем узнал отец девочки. Он выразил свое несогласие с таким лечением, которое приведет к необратимым повреждениям здоровья его дочери, и задействовал все легальные способы борьбы. Писал письма, жалобы, подавал в суд. Везде ему было отказано. Из клиники, в которой уже проходила лечение его дочь, ему пришло официальное письмо, говорившее, что ребенок сам имеет полное право подписывать медицинские документы и решать вопросы, связанные с его здоровьем. Клиника всегда ратует за то, чтобы родители поддерживали свое чадо на пути трансгендерного перехода, но если родители выступают против, то их согласие не требуется. И клиника имеет право не ставить в известность родителей о лечении и не раскрывать медицинскую информацию их детей, если дети не дают на это согласие.
Исчерпав все юридические возможности, отец решился предать историю огласке. Дело получило резонанас во всем мире. Тогда отца вызвали в суд, посадили на скамью подсудимых (хотя никакого преступления он не совершал) и, обращаясь к нему “обвиняемый”, строго-настрого запретили: называть свою дочь дочерью не только в лицо, но и в разговоре с третьими лицами; использовать имя, данное девочке при рождении; использовать в ее адрес женские местоимения; обсуждать ее переход и медицинские подробности; уговаривать дочь прекратить прием гормонов; публиковать какие-либо документы, связанные с переходом его дочери; общаться с прессой и давать интервью.
В постановлении суда так и написано: “Если вы будете называть свою дочь дочерью и применять к ней женские местоимения, вам будут предъявлены обвинения в семейном насилии”.
Отец проигнорировал требования судьи, за что 4 марта был заключен под стражу как особо опасный преступник до даты рассмотрения его дела в суде. А 16 апреля, уже отсидев 1,5 месяца в камере предварительного заключения, он был признан виновным и отправился в федеральную тюрьму на 6 месяцев. Причем прокурор запрашивал 45 дней и учесть уже отсиженное время, но судья посчитал такое наказание несоразмерным совершенному преступлению и увеличил срок в 4 раза.
Отец девочки, имя которого запрещено называть в канадской прессе постановлением суда и которому запрещено общаться с журналистами до окончания срока его заключения, так объяснил свою позицию накануне суда: “Вот я, сижу здесь как родитель и смотрю, как совершенно здорового ребенка разрушают, и я не могу ничего с этим сделать, кроме как сидеть в сторонке, как велит мне судья Боуден. Я могу либо одобрить это, либо я буду брошен в тюрьму”.
“Они создали иллюзию и заставляют родителей жить в заблуждении. Но что произойдет, когда пузырь лопнет и иллюзия рассеится… Она никогда не сможет снова стать девочкой с тем здоровым телом, которое у нее должно было быть… Эти дети не понимают. Какой 13-летний подросток задумывается о своей будущей семье и детях?”
“Что я буду за отец, если через 10 лет она будет делать обратный переход и спросит меня: “Почему ты ничего не сделал, чтобы остановить это? Никто из вас не захотел рисковать своей шкурой, чтобы помочь мне тогда””.
Вот вам пример того, как родитель вступил в борьбу за своего ребенка, пошел до конца и сел в тюрьму, но ничего не смог изменить.
Благодаря этому мужчине у нас есть два важных документа, которые он опубликовал вопреки запрету суда.
Это форма, которую дают на подпись несовершеннолетним детям, прежде чем те начинают делать транс-переход. Там нет никакой личной информации его дочери, стандартная форма на три листа, в которой описываются последствия “лечения”.
И второй документ это письмо из больницы, в которой родителя уведомляют о том, что они очень сожалеют, что он не поддержал транс-переход своего ребенка, но его согласия вовсе и не требуется, достаточно желания и подписи ребенка.
Оба документа я загрузила в свой телеграм-канал во избежании бана здесь. Ссылка на мой канал - в первом комменте.
В форме согласия на прием тестостерона черным по белому написано, что прием гормона будет пожизненным и что долгосрочные последствия приема тестостерона неизвестны и могут нести непредсказуемые риски для здоровья.
Среди необратимых последствий приема тестостерона, которые остануться у девочки, даже если в будущем она откажется от этой терапии, указаны следующие: низкий голос, усиленный рост волос на лице, руках, ногах, груди, животе, выпадение волос на висках и макушке, возможно и полное и необратимое облысение головы, изменение гениталий, в том числе рост клитора до 3 см, сухость влагалища.
Среди рисков для здоровья указаны: развитие сердечно-сосудистых заболеваний, гипертония, высокий холестерин, риск сердечного приступа и удара в связи с аномально высоким для женского организма уровнем гемоглобина, который повышается до мужской нормы вследствие приема тестостерона, высокий риск диабета и ожирения внутренних органов, повышенный риск развития онкологических заболеваний. Отдельно указано, что невозможно предугадать последствия воздействия тестостерона на фертильность - высока вероятность, что способность иметь детей будет полностью утрачена в будущем, даже если курс приема гормона будет прекращен.
Вот такой документ дают на подпись ребенку и это называется “информированное согласие на лечение”.
Во втором документе, напомню, сказано, что ребенок, в состоянии понять последствия, пользу и риски лечения и дать информированное согласие на медицинские манипуляции, а родители не могут наложить свое вето на это решение. Документ подписан врачом и социальным работником клиники.
В 13 лет ребенок не имеет права покупать сигареты и алкоголь, голосовать, водить машину, но может принимать решения, которые повлияют на его судьбу и здоровье на всю оставшуюся жизнь.
Обязательно почитайте эти документы в моем телеграм-канале, я запостила их с кратким переводом для тех, кто не читает по-английски. Именно за их обнародование сейчас сидит в тюрьме герой моей публикации. Это документ эпохи!
Отец девочки настаивал на оказании ребенку психологической помощи, призывал не проводить экспериментального лечения до наступления совершеннолетия.
Дело в том, что, по статистике, 85% детей, у которых наблюдается нарушение гендерной идентичности, после прохождения пубертата и по достижению совершеннолетия отказываются от транс-перехода и полностью излечиваются от дисфории.
Вместо того, чтобы дать детям пройти через полноценное половое созревание, им, начиная с 9-10 летнего возраста, прописывают блокаторы пубертата, якобы чтобы поставить половое созревание на паузу и дать ребенку время самому выбрать, в каком поле дальше жить.
Как следствие, 99% детей, которые остановили половое созревание с помощью препаратов, не проходят пубертат и не излечиваются от дисфории, а спустя несколько лет приступают к следующему этапу лечения - операциям и гормонам противоположного пола.
Но и сами блокаторы пубертата наносят здоровью непоправимый вред: замедляется рост тела, человек, не прошедший полноценный пубертат, теряет рост и имеет хрупкие кости, что делает его уязвимым к раннему развитию остеопороза и переломам костей. Данные исследований о необратимом влиянии блокаторов пубертата на здоровье человека были опубликованы клиникой Тависток по распоряжению суда в Британии, когда Кира Белл выиграла дело против клиники. Все перечисленные факты я взяла из этого исследования.
Если резюмировать, то получается, что в странах, которые проводят политику гендерной идентичности - Self ID, родители практически утратили право голоса в вопросах будущего и здоровья своих детей.
У родителей, по сути, выбор стоит между полным принятием того, что хочет ребенок, который находится под влиянием и получает поддержку от авторитетных институтов - школы, врачей и социальных работников - или потерей контакта с ребенком, возможно даже потерей самого ребенка или, как в данном случае, получением тюремного срока. Неудивительно, что матери часто выбирают первый вариант и готовы подписать, что угодно, лишь бы не утратить связь с ребенком. Тем более, что сопротивление бесполезно и может привести к еще более трагическим последствиям.
